— Как вы жестоки и бесчувственны! — Неожиданное вмешательство Нилы поразило всех. Гэн с изумлением смотрел в полные слез глаза девушки.
— Бессмысленный разговор, — проворчал Клас. — Да и не ваше это дело. Женщины не должны знать, о чем мужчины говорят в Сердце Земли.
— О чем мужчины говорят…
Неприкрытое презрение в голосе Сайлы заставило всех замереть. Гэн ждал ответной вспышки Класа, но тот лишь вздохнул и сказал:
— Может, поговорим о чем-нибудь другом?
— Если кодекс чести Людей Собаки позволяет вам говорить о чем-нибудь еще. — Затем, с молниеносной сменой настроения, Сайла обратилась к Гэну с нежностью, которая так же успокаивала, как прежде обжигал ее гнев. Она приблизилась и пригладила его волосы, почти полностью лишив юношу способности вникать в смысл ее слов. — Наше знакомство началось просто ужасно. Я хочу принести свои извинения и доказать тебе, что даже после самой жестокой потери возможно возрождение. Это — Шара.
Нила, до того незаметно покинувшая круг, вновь вошла на освещенное место, держа на привязи долговязого щенка, который смотрел на Гэна, будто понимая все происходящее.
Гэн молча наклонился к щенку. Пес лизнул в лицо своего нового хозяина, радостно переступая с лапы на лапу, пока его осматривали.
Клас сказал:
— Ему нельзя быть сейчас в лагере. Гэн, я хочу поговорить с Жрицей Сайлой, так что извини, пожалуйста. Передай отцу, что завтра я буду в Сердце Земли с вами обоими.
Гэн повернулся, чтобы уйти, но Клас еще не закончил. Он сказал:
— Никак раньше не собрался сказать тебе, Нила, — ты хорошеешь с каждым днем. Наверное, ты очаровала Вождя Собак, и он отдал тебе Шару?
Девушка покраснела от этого насмешливого комплимента.
— Вовсе нет. Когда Сайла рассказала ему, зачем мы пришли, он сразу повел нас прямо к Шаре. — Она заколебалась и затем выпалила одним духом: — И спасибо тебе, Клас на Бейл.
Клас рассмеялся.
— Впервые я увидел тебя в тот день, когда твой отец взял меня на охоту на медведя. Это был твой четвертый день рождения. Думаю, мы знаем друг друга достаточно долго, чтобы ты называла меня просто Класом, особенно сейчас, когда ты совсем взрослая.
Нила убежала так быстро, что Гэну пришлось постараться, чтобы догнать ее. Шара был в восторге от новой компании, прыгая между ними и путаясь у обоих под ногами.
Когда их уже не могли слышать, Гэн обернулся и, посмотрев на оставшуюся в освещенном факелами кругу пару, задумчиво сказал:
— Странная женщина. Иногда, когда она думает, что ее никто не видит, на лице у нее появляется такое злобное выражение, будто она всех нас ненавидит. Рядом с ней, мне всегда не по себе, но… — Он помолчал, затем выпалил: — Она так красива. Как ты думаешь, ей действительно нравится Клас?
— Клас? Ей? Честно говоря, Гэн, ты слишком много времени проводишь один. Она ведь — военная целительница.
А Класу нужна женщина, которая сможет хорошо вести хозяйство, вырастить его детей.
— Ты так считаешь? Хорошо. Для него, конечно. Но ведь и военные целительницы выходят замуж. — Подумав, он добавил: — Мне кажется, он смотрит на нее…. ну, как-то особенно. — Он снова оглянулся, не замечая растущего волнения Нилы.
— Клас на двенадцать лет меня старше, а мне будет семнадцать через два месяца. Она, по крайней мере, почти его возраста.
Гэн засмеялся.
— Да как ты можешь это определить?
— Я просто у нее спросила.
— Это невежливо.
— Не для меня; она обучает меня врачеванию. Она говорит, что мы — сестры. — Последняя фраза прозвучала как насмешка.
Неприятно удивленный, Гэн ответил:
— Важным людям, как правило, все остальные безразличны. Кстати, о чем она разговаривала с твоим отцом?
— Все знают, твой отец хочет, чтобы ты был Вождем Войны после него. Мой отец сказал, что никто не может наследовать этот титул, особенно ты. Он сказал, что ты всю свою жизнь был лишь тенью Класа или своего отца. Бей говорил, что у тебя нет ни одного друга.
— Бей — жалкий хвастун. Как и остальные твои братья и те бараны, что ходят за ними следом. Это у них нет друзей.
Глаза Нилы превратились в щелочки, и она направилась к своему шатру, нервно переставляя негнущиеся ноги. Гробовая тишина длилась до самого входа в шатер, где Гэн попытался сгладить свою вспышку:
— Прости. Я не должен был говорить это.
Ее ответ разорвал тишину, словно треск:
— То, что случилось с Дьяволами, еще раз доказывает, что ты — не от мира сего. Мой отец говорит — ты лишний раз показал, что твой отец — никудышный вождь. — Она проскользнула в шатер.
Слова эти эхом отзывались в его ушах. Он пошел прочь, не в силах совладать с беспомощной яростью. Готовясь ко сну, Гэн представлял старейшин, смотревших на него непреклонными взглядами и ставивших ему задачу для Пути Чести.
Он им еще покажет. Жрице, отцу, Ниле, всем им. Особенно Ниле.
Почему он так думал? Ниле? Чем же она отличалась от других? Гэн засыпал, спрашивая себя, не утратил ли он чувство реальности.
Сайла отвела взгляд от удалявшихся Гэна и Нилы с собакой.
Свет факелов выхватывал из темноты татуировку на щеке Класа. Он произнес:
— Как я понимаю, сегодня ты совещалась с Фалдаром. Снова.
Последнее слово звучало почти обвинением.
На этот раз Сайла не сумела совладать с негодованием и ответила резче, чем намеревалась:
— Моя работа никого не касается.
Клас сухо поинтересовался:
— Твоя работа? Он что, так тяжело ранен? По мне, он выглядит вполне здоровым.
— В вашем племени только одна простая целительница и ни одной военной целительницы. Мы обсуждали возможность пригласить нескольких из моего аббатства. Церковь хочет помочь вам.
— И себе самой.
— О, нельзя быть таким подозрительным. Подумай, справится ли Коули, если племя охватит смертельная болезнь?
Клас застыл, и она была уверена, что его рука непроизвольно сложилась в Тройной Знак, чтобы отвратить возможную опасность. Он сказал:
— Мы не говорим о таких вещах. И ты не должна.
— Кто-то должен иметь мужество и умение, чтобы бороться с болезнями. — Она подумала о нотках превосходства в своем голосе, лишь заметив на лице Класа гримасу уязвленной гордости. Этого и следовало ожидать. Он был не способен скрыть свой ужас перед болезнями, но не желает признать, что боится чего-либо. Сайла тут же попыталась спасти ситуацию: — Новые целительницы принесут вам только пользу.
— Да, они вскоре понадобятся, если Фалдар будет продолжать в том же духе. Ему нужна война.
Сайле было неприятно слышать правду. Необходимость поддерживать близкие контакты с Фалдаром, несомненно, перевешивала все другие доводы. Альтернативы не было. Удовлетворившись сведениями о том, что она шпион Алтанара, Фалдар теперь полагал, что Сайла не представляет для него опасности. Он все еще скрывал свои истинные планы, но собранная информация, безусловно, обеспечит ей безопасный приют в Харбундае. Этого, плюс девушки, будет достаточно.
Она подумала об уготовленной для Нилы участи, и приступ стыда заставил ее отрицать заявление Класа.
— Он не хочет войны. Он расспрашивал меня о том, что я узнала среди Горных Людей и о положении дел в Оле и Харбундае. Он понимает, что волнения на западе означают для вашего племени.
Они спорили до тех пор, пока факелы не превратились в тлеющие головешки, искры с которых, коротко и ярко сверкнув напоследок, угасли на плотно утоптанной земле круга для поединков.
Сайла первой предложила закончить спор. Ей была противна собственная ложь, когда она пыталась убедить его — как и всех их, что ее единственная цель — благополучие племени.
Клас предложил проводить ее до шатра, и Сайла согласилась. Он отправился собирать свое снаряжение, а Жрица осталась ждать его на площадке для поединков. Когда он уходил, Сайла с трудом сдержалась, чтобы не окликнуть Класа и не рассказать ему все. Но это было невозможно. Она призвала на помощь всю свою решимость.
Грустная улыбка искривила губы Сайлы, когда она вспомнила убедительные доводы наставлявшего ее Ликата. Без преподанного им урока, она уже наверняка попыталась бы как-то предупредить действия Фалдара.
Теперь ей был нужен только полный успех. Любой ценой. В конце концов, целью Церкви было выживание Харбундая, кроме того, она давала надежду всем женщинам, включая женщин Людей Собаки. Даже если будут потеряны жизни, эти жертвы будут принесены ради улучшения положения половины населения Земли. Разве ради этого не стоит солгать?
Когда Клас вновь появился на фоне едва освещенного шатра, в ее голове промелькнул последний обжигающий вопрос: была бы она так решительна и безжалостна, если бы у нее не было собственной цели?
Кто же она на самом деле? Жрица Роз, которая преданно служит Церкви, или ожесточившаяся Избранная, решившая самостоятельно завладеть таинственной мощью Врат и направить ее на дело мести?
