ужасные месяцы.
Наконец он сошел с трапа, хромая, как человек в четыре раза старше, и сел в автобус, который ждал его, чтобы вместе с другими морпехами, прилетевшими разными рейсами, отвезти в Пендлтон. По дороге, разглядывая проносившиеся мимо пейзажи Сан-Диего, он думал о своем младшем брате Джеке и гадал, написать ему или нет. В итоге он решил не беспокоить Джека, представив, что тому и так хватает проблем с их пьющими родителями.
Сойдя с автобуса в Пендлтоне, Рик похромал оформлять документы в отдел, где ему самому предстояло работать в скором времени, и начал новую жизнь, хотя и чувствовал себя стариком, готовым уйти на пенсию.
Через три дня работы он познакомился с младшим капралом Гэри Хиггинсом. Гэри был тем, кого некоторые военнослужащие называли «офицером особого снабжения». Его наградили таким титулом, потому что он мог достать препараты, особенно наркотики, для тех, кто готов был платить. Молва утверждала, что у него были связи с работниками разных аптек, готовыми подделать записи и украсть медикаменты из поставок.
Рик понятия не имел, как Хиггинс получал наркотики, и ему было плевать. Он просто хотел купить морфий или его заменитель, чтобы утолить свое пристрастие.
Совсем скоро после прибытия в Пендлтон он потратил большую часть денег, которые ждали на его банковском счете по возвращению в штаты. За время пребывания во Вьетнаме и в Гонолулу он почти ничего не покупал, так что большая часть денег так и лежала на месте, когда он приехал в Пендлтон. Наркотики съели сбережения в момент.
В первую встречу один на один Хиггинс сказал Рику:
– Чтобы ты знал, если станет известно, что я продал тебе что-то незаконное, можешь готовиться к похоронам. Я не стану ничего делать, но моим поставщикам это раз плюнуть.
Рик понял и заверил Хиггинса, что будет молчать.
До приезда в Пендлтон Рик подсел незначительно. Теперь же он полностью зависел от наркотиков. Морфий дарил не только приятные, расслабленные ощущения. Он был жестоким рабовладельцем. Без необходимого наркотика жизнь превращалась в жуткую агонию, тело требовало подавитель боли, который со временем превратился в ее создателя. Стоило принять наркотик – и все было хорошо, но без него Рик не мог функционировать.
Эта потребность затмила все другие занятия, его больше ничего не интересовало, кроме следующей дозы. Через четыре месяца службы в Пендлтоне его арестовали за проникновение со взломом. Поскольку это было первое нарушение, ему удалось избежать тюремного срока, получив только условный.
Второй арест состоялся через два месяца, и его с позором уволили из морской пехоты США.
Так началась его подогреваемая наркотиками преступная жизнь.
12
25 марта 1992 г. среда
Как только Дженни вошла в дом тем вечером, Джек поприветствовал ее словами:
– Ты не поверишь. – Что?
Она видела, что новость какая-то выдающаяся. Джек почти светился от восторга.
– Я выяснил, что мой брат Рик был жив еще три года назад! Он не погиб во Вьетнаме.
Она моргнула и открыла рот.
– Как ты узнал?
– Из неожиданного источника. Оказывается, Том Гордон сидел с ним в тюрьме в восемьдесят девятом. Рик был в Рейфорде.
Дженни засмеялась:
– Не думаю, что когда-либо видела, чтобы кто-то был так счастлив, узнав, что его брат сидел в тюрьме.
– Это значит, что он жив.
– Ты знаешь, там ли он еще?
– Том сказал, что Рик должен был выйти вскоре после него. Рик сидел за кражу со взломом и причинение вреда.
– Что будешь делать?
– Я написал письмо начальнику тюрьмы в Рейфорде. Надеюсь выяснить, где Рик жил, когда совершил преступления, которые привели его туда. Может быть, он вернулся и продолжает жить там.
Джек сел, как будто от волнения его не держали ноги.
– Тебе еще нужно знать то, что расскажет мой папа, когда перезвонит мне? Не хочу, чтобы он зря тратил время, если тебе не нужна информация.
– Нет, она мне все еще нужна. Будет легче искать, когда я буду знать все, что смогу найти.
Дженни села рядом с ним.
– Джек, не хочу быть негативной. Понимаю, ты в восторге от этой новости, но подумай. Твой брат связался с наркотиками. Наркотики убивают. Он мог быть жив три года назад, а сегодня – нет. – Джек посмотрел на нее. До него начала доходить правда. – Я не хочу, чтобы ты слишком расстраивался, если выяснится, что он умер от передоза или чего-то еще.
– Извини. Я об этом не подумал. Просто я был так рад узнать, что он совсем недавно был жив и находился во Флориде.
– Знаю, милый. Надеюсь, что ошибаюсь, и ты отругаешь меня потом за то, что нервировала тебя, но нужно иметь в виду все варианты.
– Ты права. И все же это хорошая новость, верно?
– О да. Конечно хорошая. Я не имела в виду, что это не так. Просто… я не хочу видеть, как ты страдаешь.
Джек улыбнулся. Ему нравилось, что она так переживает, заботится о его чувствах.
– Так что насчет той запеченной курицы? – спросила она.
– Ох, да. Совсем забыл, что надо поесть! – Ему стало стыдно за такую странную ошибку. – Я могу забывать про еду, когда слишком взволнован.
– Счастливчик! – сказала Дженни. – Я никогда не забываю про еду, разве только когда больна. Из-за этого приходится следить за фигурой.
– Хочешь сходим куда-нибудь? Нам вроде как есть что отметить.
– Кроме того, что три года назад твой брат был жив и находился во Флориде, что еще мы отмечаем?
Он пожал плечом.
– Нас.
Она улыбнулась.
– Ты хочешь отметить нас?
– Почему нет? Я не силен в маленьких годовщинах/датах/юбилеях, но сегодня ровно неделя, как мы в первый раз пообедали вместе, несмотря на то, что мне кажется, будто я знаю тебя вечность. Думаю, наши отношения продвигаются очень хорошо.
– Правда?
– Конечно. А ты нет?
– Да. Значит, тебя не напугали мои слова о влюбленности?
– Сначала напугали, но потом я понял, что мои чувства движутся в том же направлении. Меня больше беспокоили собственные эмоции, чем твои. Когда женщина говорит, что влюбляется в мужчину, обычно это беспокоит только тех мужчин, которые не влюбляются в ответ. Если бы ты не влюбилась в меня, я бы застрял в грязи в придорожной канаве.
– А?
Джек рассказал ей о своей детской игре с плывущими по придорожной канаве ветками после – а иногда и во время – шторма и о том, как представлял, что ветки в состоянии принимать решения о своих жизнях, поэтому оставлял те, которые застревали в мусоре, потому что ему казалось, что это был их выбор.
К
