— Монтер, — представился он. — Нужно проверить электропроводку.
Он начал внимательно и придирчиво осматривать провода. Николай украдкой следил за ним. Ему показалось, что проводка у того — только предлог.
Вечером Николай рассказал о случившемся ребятам.
— А у меня тоже новость, — сообщил Митя. — Приглашали на узел связи. Говорят: ты увлекаешься радиотехникой, помоги ремонтировать аппараты. Но это тоже, думаю, только предлог. Уж что-то навязчиво заводят там разговор о партизанах, о немцах, об их порядках. Хотят вызвать на откровенность…
— Смотри не поддавайся, — заметил Игнатенко.
Приближалась 24-я годовщина Октября. Как отметить праздник? А может быть, выполнить второе задание партизан — оставить немцев без связи с Большеписаревкой? На том и порешили. Договорились сделать это в ночь на 4 ноября.
На следующий день ребят, в числе других граждан Грайворона, согнали в Троицкий сад чистить пушки.
Друзья оказались вместе у одного орудия. К ним приставили еще одного паренька.
— Здоров, Женя! — обрадованно поздоровался с ним Петя.
— Знакомьтесь, ребята! — сказал ок друзьям. — Это Женя Татаркин. Как и мы, он закончил семь классов.
Начали чистить пушку.
Когда близко не было немецкого солдата, Женя проговорил:
— Шашку толу бы под нее, а не чистить… Гады такие…
— Тихо! — Петя дотронулся до руки Жени. — Можно и без того кое-что сделать. — Он подмигнул, показал какую-то металлическую деталь и положил ее в карман.
Вслед за ним осторожно начали отвинчивать и прятать в карманы все, что можно, остальные ребята.
Когда орудие было «почищено», ребята накинули на него брезентовый чехол.
— Теперь марш! — крикнул немец и замахнулся на ребят. Они кинулись бежать из сада. Остановились, когда очутились недалеко от дома Коли Синицына.
Зашли все вместе. Женя рассказал о том, что у него есть пистолет, который он взял у одного убитого лейтенанта при отступлении наших солдат.
— Вот и хорошо! — похвалил его Митя Балицкий. — Хочешь быть с нами?
— Конечно!
— Тогда слушай…
Ребята посвятили Женю в свой план.
— До сих пор нас было трое, ты — четвертый! — подвел итог Коля Синицын.
ОСЕННЕЙ НОЧЬЮ
Поздним вечером 3 ноября ребята отправились к кирпичному заводу. Стояла теплая осенняя погода. Казалось, лето посылало прощальный привет земле. Далекими искорками сверкали на небе звезды. Ребята пробирались друг за другом, зорко оглядываясь по сторонам. Вот показались очертания кирпичного завода.
— Нужно успеть сделать все до восхода луны, — прошептал Женя Татаркин.
— Терять нельзя ни минуты, — согласно кивнул ему Митя. — Сейчас часовой ушел в ту сторону.
Он указал на еле вырисовывающуюся фигуру часового. — Мы спрячемся за стеной и, когда он будет проходить мимо, накинемся на него. Стрелять в случае необходимости.
В полнейшей тишине ребята по одному перебрались к стене. Затихли. Вот послышались шаги. Коля вцепился в руку Мити, сжал ее крепче.
Как только часовой поравнялся с ребятами и сделал несколько шагов от них, Митя прыгнул ему на плечи. Тот резко повернулся, пытаясь снять винтовку. Но на него набросились остальные ребята. Женя дважды ударил немца по голове рукояткой пистолета. Тот потерял сознание. Ребята быстро связали часовому руки, забили рот его же пилоткой и, прихватив винтовку, начали резать телефонные провода…
Утром в комендатуре Грайворона было получено донесение: «Сегодня ночью неизвестные лица перерезали телефонный кабель, соединяющий Грайворон с Большеписаревкой. Провода вырезаны на протяжении одного километра. Обнаружено четыре пары следов. Часовой найден связанным, в бессознательном состоянии».
АРЕСТ
Утром 4 ноября ребята собрались, как всегда, у Коли.
— Ну, один подарочек есть! — удовлетворенно сказал Митя.
— Сегодня нужно сходить к партизанам и спросить, что делать дальше.
— Собираемся в пять часов!
Но собраться в этот день ребятам не пришлось.
Когда Митя Балицкий вернулся домой, во дворе и дома хозяйничали немцы и полицейские Был здесь и «монтер», который осматривал проводку. В небольшой нише за географической картой немцы обнаружили телефон, тут же лежала заряженная обойма от пистолета. Митю арестовали.
Шел обыск и у Николая Синицына, и у Пети Игнатенко.
Их тоже арестовали и повели в комендатуру.
Два дня немцы пытали и мучили ребят. Больше всех, как самому старшему, доставалось Мите. Но на все вопросы он твердо отвечал:
— Ничего не скажу, гады! Нас очень много. Вы арестовали только троих, а таких, как мы, по всей стране миллионы…
На рассвете 7 ноября немцы вывели юных героев во двор. На востоке занималась праздничная заря. Оттуда веял свежий ветерок, он шевелил волосы на раскрытых головах ребят. Быстро светало. Первые лучи солнца окрасили облака на востоке в багрянокрасный цвет. Коля и Петя поддерживали сильно избитого Митю.
— Смотрите, — указал он глазами на облака, это цвет нашей победы, он идет с востока…
Утром 7 ноября грайворонцы увидели на площади трупы трех пятнадцатилетних подростков. На груди у каждого была повешена дощечка с надписью: «Я партизан».
Видел трупы друзей и Женя Татаркин. Трагическая гибель Коли, Пети и Мити надорвала его силы. Едва добравшись домой, он слег в постель с высокой температурой. После тяжелой двухнедельной болезни умер.
ЦВЕТЫ НА МОГИЛЕ
Есть в центре маленького городка Грайворона небольшой парк. За ажурной оградой под тенью деревьев стоят памятники героям гражданской и Великой Отечественной войн. На одном из памятников выбиты имена и фамилии — Балицкий Митя, Синицын Коля, Игнатенко Петя.
Каждый год по весне приходят сюда школьники. Они склоняют свои знамена над могилой юных героев, кладут на нее цветы. И как гимн верности героям, как символ нашей непобедимости звучат слова любимой ребятами песни:
У власти орлиной орлят миллионы,И нами гордится страна.
П. Грабор
Тринадцатилетний летчик
омандир полковой разведки подошел к группе своих бойцов, отдыхавших на лесной полянке, и только тут заметил маленькую фигурку мальчишки, который удобно расположился на старом пне и с аппетитом уплетал за обе щеки горбушку черного хлеба с салом. Иногда он подносил ко рту алюминиевую солдатскую кружку и запивал свой немудреный завтрак родниковой водой. Он так увлекся едой, что даже не обратил внимания на командира.
— Откуда взялся такой вояка? — строго спросил взводный.
— Еще вчера вечером пристал к нам на шоссе, товарищ лейтенант, — ответил за всех пожилой разведчик. — Говорит, возьмите меня, мне некуда идти. Ну ребята пожалели. Куда мальцу на ночь одному?..
— Непорядок это… Узнает комполка — и мне и вам чертей даст. Ты откуда, мальчик?
— Я… я… От-ту-да, — заикающимся от волнения голосом ответил мальчишка и показал рукой в сторону горевшего города.
— Из Воронежа?
— Угу…
— Вот тебе и «угу», — передразнил его лейтенант. — Что с тобой делать? Звать как тебя?
— Славка Яковлев.
— Вот так-то, Славка. Придется тебя в тыл отправить…
— Не поеду. Хочу с вами… Все равно убегу.
— Не убежишь. Мы тебя привяжем, — засмеялся лейтенант.
— Товарищ лейтенант, а что если его оставить? — заступились за мальца разведчики. — Сам он городской, знает все улицы. Глядишь, поможет советом…
— Ладно. Пока пусть остается. Доложу генералу, — уступил взводный.
— Ты, Славка, не горюй, — подмигнул один из разведчиков. — Наш командир строгий, но душа-человек. Воевать тебе не дадут, а где-нибудь, глядишь, и пристроят. У нас в соседнем полку уже есть один хлопец, повару помогает. Его в сорок первом под Брестом подобрали. Ничего, воюет на кухне и, кажется, не обижается. А то тоже все фрицев бить собирался. Тебе лет-то сколько?
— Двенадцать!
— Ух ты! Я думал, меньше. Тогда ничего! Значит, школьник?
— Пять классов кончил, — с гордостью ответил Славка. — Наша школа в городе образцовая.
— Тогда все ясно!..
Славка так и не понял, что ясно. Он бережно завернул недоеденный завтрак в клочок бумаги и сунул в карман коротких штанов.
Комдив 6-й Орловской генерал-майор Гришин, узнав о ЧП в разведвзводе, долго не соглашался оставить приставшего мальчишку в части. Наконец сдался и разрешил временно зачислить его к разведчикам.
— Только смотрите, отвечать за него вы будете, — заявил он командиру полка и взводному. — И оденьте хлопца, а то он у вас какой-то голенастый. И на бойца не похож.
Вскоре Славка щеголял в новой защитной форме и маленьких сапогах. На голове у него красовалась подобранная по размеру пилотка с красной звездочкой. Изобретательные разведчики выполнили приказ комдива и одели Славку по всей форме. Даже раздобыли трофейный немецкий пистолет с кобурой и вооружили воспитанника. Славка очень гордился своим оружием, хотя в нем не было ни одного патрона. Правда, первое время это его огорчало.
