В какой-то момент просто теряешь ориентацию, у тебя кружится голова, и приходится опускаться на колени и ползти дальше, как зверь, ну, как те животные, что жили на Земле до Обвала.
– Спасибо, но мы знаем, кто такие звери, – немного обиженно сказал Андре.
– Простите, я не хотел вас смутить. Просто эмоции захлестнули.
– А сколько тебе лет, Дэнни?
– Двенадцать.
– А рассуждаешь как взрослый. Что, считаешь себя умнее нас?
– Нет, что вы. Это невозможно. Я не могу быть лучше вас или умнее, как и наоборот. Каждый человек индивидуален. И для этого не требуется доказательств. Так меня учила моя мама. Её уже нет с нами…
– А наша мать давно нас ничему не учит.
– Почему так?
– Неважно. Это не для чужих ушей. Лучше расскажи, что там дальше в твоём рассказе.
Дэнни странно на них посмотрел и окончательно освободился от одежды. Комбинезон, шапку, маску для лица и тёплую кофту с брюками он аккуратно сложил у шалаша, замер и под тёплым порывом ветра закрыл глаза от удовольствия.
– Как же хорошо.
Он вытянул руки в стороны. На нём остались майка и шорты, на ногах по-прежнему оставались тяжёлые ботинки.
– Сними их тоже.
– Тогда я простужусь.
– Не-а, это почти невозможно. Можешь носки оставить, если так уж боишься.
– Но у вас-то башмаки есть, хоть и лёгкие… Хотя вы правы. Не пройду я долго в таком.
– Мы тоже разуемся, – поспешил Стэн и получил укоризненный взгляд от брата.
– За компанию я согласен.
Они дружно разулись и, спрятав вещи в убежище, босиком отправились к реке. Андре их вёл.
– Ну, так расскажи, что было дальше… с твоим путешествием? – с любопытством смотрел на паренька Стэн.
– Там очень странно, но так интересно. Когда ветер стихает, дым рассеивается, а снег и дождь прекращаются, луна выплывает из-за туч, и дорога ярко освещается. Только представьте, что рельсы блестят серебром и прямой стрелой уходят назад и вперёд. Видно только их, да так чётко, как ничто на свете. А ещё становится очень-очень тихо, словно в целом мире не осталось больше звуков, и только твоя поступь отзывается в голове. А ещё перестук сердца, что не может успокоиться, поскольку твоя дорога двух блестящих полос висит над чернотой бездны, и весь мир умер вокруг тебя.
– А он действительно умер. Только не вчера. И только мы одни здесь, – больше для себя пробормотал старший брат.
Он брёл, склонив голову к земле, впереди всех и делал вид, что ему не особо интересно. Но так только казалось…
– А ещё я наблюдал уникальную вещь, что с Плато не увидишь. Ни с вашего, ни с моего. Про него мне рассказывали парни-строители. И это заметно после заката. Не случись катастрофы, этого бы никогда не было, но теперь… Проще говоря, после Обвала понятие «горизонт» стало очень размыто. И то, что раньше обозначало «солнце ушло за горизонт», означало, что день закончен и наступает ночь. Но теперь, когда горизонт в принципе исчез, всё стало намного сложнее. Живя на Плато, ты этого не понимаешь, поскольку там-то горизонт как раз на месте, но стоит тебе оказаться вне его, замечаешь удивительное…
– Что же? – Стэн был весь в нетерпении.
– Солнечные лучи находят себе дорожку в разрывах земли и светят тебе и греют тебя. И даже когда отчаяние близко, сноп лучей прорывается сквозь туман и дым и дарит надежду… Так было и у меня, когда закат уже кончился, я страшно замёрз, не было видно ничего, я просто… просто… остановился, лёг там, где раньше стоял, и не знал, что делать… А потом мглу разорвали лучи солнца, что осветили и меня, и дорогу впереди и показали, что не всё так страшно. Я согрелся в их свете, заплакал и лежал так долго-долго, щурясь, подставляя теплу и руки, и лицо, да всего себя… Так солнце дало мне второй шанс.
– Оно было бы не нужно, если бы ты не совершил глупость и не пришёл сюда, как дикарь.
Андре был жёсток в своих суждениях.
– Смысл был, ты не прав. Я увидел всё первым, как и хотел, испытал себя и понял, что далеко уже не маленький мальчик.
– Пф-ф, считаешь себя взрослым, а плакать до сих пор не разучился.
– А плакать разве позорно?
– Это могут делать только маленькие дети да старики, поскольку немощны и многое не могут, но взрослые дети, мужчины и женщины не позволяют себе такого. Плакать – значит быть слабым, а мы – сильные и потому не плачем.
Дэниел остановился, вгляделся в Андре, дотронулся до его плеча и просто сказал:
– Мне очень жаль, но ты не прав.
Слова прозвучали для старшего брата настолько сочувственно, унизительно и невыносимо, что он взорвался.
– Не смей трогать меня! – прокричал он Дэнни в лицо. – Ещё раз тронешь – ударю так, что мало не покажется!.. Жалеть меня вздумал?! Ты чужак здесь, понял?..
– Прости, но для меня слова твои неправильны. Ты неверно понял их.
– А мне плевать! Не смей больше так говорить!..
– Он не будет, не будет, – встал между ними Стэн, руками удерживая спорящих на расстоянии друг от друга.
И если их гость не думал о драке, то Андре был весь на взводе, мускулы напряжены, глаза горят. Он готов был сорваться и дать бой.
Минуту, что показалась для всех вечностью, все молчали.
– Надеюсь, мне не придётся вас снова разнимать? – буркнул Стэн.
Он отвёл брата подальше и пошёл с ним рядом, махнув рукой Дэнни, чтобы тот следовал за ними.
– Не нравится он мне. Наглый, чужак, да к тому же умничает много.
– Просто он честный и открытый. Мы тоже такими были… А истории он рассказывает интересные.
– Только их и слышишь. Не понимаешь, что он над нами издевается?
– Да нет. Просто ты изначально принял его за врага. А он не враг.
– Кто же он, по-твоему?
– Просто путешественник. Бредёт над пропастью, постигая миры, – Стэн вздохнул. – Я тоже хочу быть таким.
– Недалеко бы ушёл. Тут два мира всего. Вон тебе Плато наше, большое и красивое. Мы ещё с тобой не исследовали его.
– А пойдём?
– Обязательно. Вот только брата увидим и посмотрим, как оно всё будет завтра, а потом непременно пойдём.
– А он? Как же с ним? – почти прошептал младший.
– А от него мы избавимся. Не сегодня, так завтра. Мешаться только будет.
Братья обернулись и посмотрели на парня.
Дэнни остановился и улыбнулся им. Он как бы говорил: «Всё в порядке? Можно к вам?»
Но получил только угрюмый взгляд исподлобья и еле заметное качание головой Андре.
«Даже не думай», – было ответом.
Стэн ещё сомневался, но его отчётливо посетило чувство дежавю, и он вспомнил, что точно так же на них смотрели родители, когда совсем недавно вдали заблестели желанные рельсы.
Этот взгляд тогда почти уничтожил их с братом. И что же будет с этим парнем, если они оттолкнут его сейчас?..
– Эй, Дэнни, пойдём быстрей, –
