— Большой? — спросил он коротко.
— Понятие относительное. Но, скажу честно, платить его нелегко, — вздохнула я.
— Поэтому ты искала работу?
— Нет. Работа у меня есть. Просто там тоже возникли неожиданные трудности, с которыми я пока в процессе. Если не разрулю, вот тогда будет жопа. Что-то я разболталась, — выйдя из лифта, остановилась я у двери. Выдохнула. — Ну, пошли!
Гарик, это Миро̀. Миро̀, это Гарик. Процесс знакомства вышел коротким.
Гарик, и так обычно настроенный к гостям агрессивно, выехал как бидон серной кислоты на колёсиках: одно неосторожное движение и — кишки по стенам. Ещё эта стрижка воинствующего скинхеда, к которой я никак не могла привыкнуть.
Сначала он настороженно нахмурился, потом удивился, а потом вдруг протянул Миро̀ руку.
— Что это было? — спросила я Вету на кухне, пока Мирослав в ванной мыл руки.
— Ну, он видел, как вы целовались у машины, поэтому его первая реакция была предсказуемой. А вот что случилось потом, — она пожала плечами. — Они знакомы?
— Не похоже, — развела я руками, давая понять, что сама ничего не понимаю. Ротман что-то задумал?
Но пришёл Мир, и Виолетта полезла в пакеты.
— Что сегодня было на курсах? Что-то вкусненькое? — спросила она.
— Кому как. Начали кухни народов мира. Сегодня была вьетнамская, — ответила я.
— Фо бо? — тут же спросил подъехавший Гарик, засунув нос в открытый Ветой контейнер.
— Лапша в супе, конечно, раскисла, пока я его везла, — констатировала я. — Поэтому есть фо бо буду я. А вот эти рулетики из рисовой бумаги…
— Нэмы, — подсказал Гарик.
— Нэмы, — смерила я взглядом всезнайку.
— Точнее, нэм ран, это же жареные нэмы, — тут же добавил он и поднял руки сдаваясь.
— Можно выложить на блюдо, — выразительно прошипела я сквозь зубы. — Ну а эту хрень… — открыла контейнер с банановым пирогом. Он в изначальном-то виде выглядел не очень, а теперь белёсые куски ещё и слиплись.
— Этим караваем только ворота подпирать? — улыбнулся Мир, грея задницей подоконник.
Не, они сговорились! Посмотрела я на Вету и закрыла контейнер:
— К чаю пойдёт.
— А есть-то мы что будем? — спросила она.
— Китайку, Вета, китайку. Надеюсь, я не зря заезжала в «Вилки-Палки», против китайской еды никто не возражает?
— Если только Миро̀, — проехал мимо него Гарик, чуть не отдавив ноги. — А у меня даже есть именные палочки, — дёрнул он ящик стола, где хранились столовые приборы.
— С Миро̀ мы обсудили, — подмигнула я, поставив на кухонный стол пакет. — Пиво?
— Не-е-е, — открывала горячие контейнеры Виолетта, чтобы выставить на стол в столовой. — Я женщина необразованная, что подо что пьют, не знаю, я хочу вина.
— Белого? Красного? — остановилась я у холодильника.
— Белого.
— А я буду красное, — достала я бутылки, обе початые. — Мир, бери бокалы, — кивнула на шкаф. — Ну и всё. Как большая дружная китайская семья, идёмте в столовую.
О чём шёл разговор за столом, под звон бокалов и стуканье вилок и палок о тарелки, я бы сказала в двух словах: парни обсуждали футбол, графические стратегии биржевых рынков, альпинистское снаряжение. Мы с Ветой, склонив друг к другу головы, — последние новости.
Самой последней новостью, от которой меня до сих пор слегка потряхивало, был разговор с Пряником. Он предложил поехать в командировку.
— В командировку?! — присвистнула Вета.
— Когда? Куда? — как по команде повернулись оба джентльмена.
— Спокойствие, только спокойствие. Уже никто никуда не едет. Пряник пусть катит, хоть со всей своей расстрельной командой. А я остаюсь.
— Серьёзно? Ты же так хотела! — расстроилась Вета, кажется, больше меня. — Тебя, наконец, отправляют заграницу, а ты артачишься.
— Меня не отправляют. Меня берут с собой, — посмотрела я на неё укоризненно. — И я не хотела. Просто люблю летать. И люблю всю эту суету: аэропорты, самолёты, стюардессы. Запахи, небо, пледы, привязные ремни.
— И? — не унималась она.
— Вет, ну не с Пряником же.
— Я дико извиняюсь, — подал голос Миро̀, — а кто у нас Пряник?
— Да, ты же не в курсе, — выдохнула я. — Пряник — это генеральный директор компании, в которой я работаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Принеприятнейший тип, — добавила Вета.
— Неправда, — сама потянулась я за бутылкой. Гарик меня опередил и вылил остатки красного вина в мой бокал. — Он очень даже приятный. Не хочу наговаривать на человека, который в принципе ничего плохого мне не сделал. И руководитель он грамотный. И вообще, в последнее время обо мне заботится, защищает. Ограждает.
— В последнее, это в какое? — хмыкнула Виолетта. — После того как ты нахамила главному бухгалтеру?
— Вета, да блин! Не хотела я ей хамить. Она первая начала.
— А Пряник, значит, осознал свою вину. Меру. Степень. Глубину. Попросил его направить на текущую войну? — не унималась Вета. — А как же шоколадный торт?
— Не до торта ему, видать, сейчас, — усмехнулся Гарик. — Да и зачем ему торт, если Кристина Валерьевна и так в его распоряжении 24 на 7. Уверен, командировка — его идея. Гостиница, ресторан, номера рядом. А ты девушка жалостливая, — повернулся он ко мне — Даёшь всем. Нищим, сирым, убогим. Женатым. Сколько их было за то время, что я тебя знаю?
Ах ты, гад! — посмотрела я на Ротмана уничижающе. Так вот чего он довольно улыбался: решил выставить меня женщиной легкомысленной, с низкой социальной ответственностью? Чтобы мужик сам сбежал?
Всем даёт?! Тебе не стыдно, сволочь?
— Я же сказала, что никуда не лечу.
— А Пряник об этом знает? — прищурился этот победитель конкурса «скотина года».
— Ещё нет, — поджала я губы, сверля его глазами.
— Так с этого и надо было начинать, — усмехнулся он. — Странно, что ты не дала козлу коммерческому. Могла бы расслабиться, раздвинуть ноги, получить удовольствие. Другая бы даже не пошла на это якобы собеседование, но для девушки, которая всем даёт…
— «Всем даёт» разве громче всех обычно не кричит тот, кому не даёт? — перебил Миро̀ и улыбнулся, глядя на Гарика в упор.
Чёрт, ну зачем, Миро̀? — мысленно сжалась я, предвкушая: сейчас рванёт. — Спасибо, конечно, но я же просила: не надо меня защищать.
— Не. Не мой случай, — хмыкнул Гарик, меняясь в лице. Играя желваками, он посмотрел на меня так, что, если кому осталось непонятно, что он имел в виду, то, пожалуй, только банановому пирогу на кухне.
— Только не говори, что вы… — обомлела Вета. Ошалело посмотрела на меня, на Гарика. Прикрыла рот рукой. По полу скрипнул её стул. — Пойду принесу ещё вина.
— Я сам принесу, — опередил её Гарик.
— А я, пожалуй, больше не буду, — встала я. Мирослав встал вслед за мной.
— Ты куда? — догнала меня Виолетта в прихожей. Я натягивала кроссовки. — Пойду прогуляюсь. Миро̀ провожу.
— Крис, да брось. Не обижайся, — вздохнула Вета. Сейчас она должна была добавить: «Ну, подумаешь, переспали. С кем не бывает». Или «На самом деле он так не думает, просто злится. А злится, потому что ревнует». Но она украдкой глянула на Миро̀ и сказала мне: — Ты же знаешь, какой он, этот Гарик.
— Знаю, — разогнулась я. — Но всему есть предел. Поэтому сейчас я лучше прогуляюсь.
А потом… потом, наверное, буду искать новую квартиру.
Глава 13
— Ты на чём приехал? — спросила я Мирослава, когда мы вышли на улицу.
На душе было тошно. Настолько, что первый раз после того, как выгнала бывшего, хотелось плакать. Душила обида, возмущала несправедливость, опустошала усталость, болел проколотый креветкой палец под мокрым пластырем.
— На автобусе, — пожал Мирослав плечами.
— Тогда пойдём на остановку.
Центр города, щедро украшенный цветами, фонарями, неоновыми вывесками, сверкал как самоцветные горы. Туда-сюда проезжали машины, добавляя нарядной иллюминации. Обнявшись, гуляли влюблённые парочки. Рядом дурачилась весёлая компания.
