Винсент поднялся вместе с ним. Он был озадачен.
— Девочек? А миссис Аль Фей не станет возражать?
— Миссис Аль Фей решила остаться на вилле, чтобы дать возможность шефу провести побольше времени с сыновьями.
На прощание они пожали друг другу руки, и Юсеф пошел в вестибюль. Винсент снова опустился на свой стул. Очень много неясного в этих людях, многое предстояло ему изучить. Они были далеко не так просты, как казались при первом знакомстве. Подошел официант, и Винсент заказал еще один «Блади Мэри». Тоже не плохое начало дня.
Актрисы и Патрик со своим багажом ожидали в вестибюле, когда Юсеф выйдет из ресторана. Он попросил Эли приказать багажному носильщику перетащить вещи на пирс и погрузить их на «рива».
— Вы ступайте на катер, — сказал он им. — Я подойду через минуту. Мне надо еще сделать один звонок.
Он поднялся на площадку с телефонами и набрал номер Жака в «Мартинэ». В трубке раздалось десять гудков, прежде чем сонный голос ответил.
— C’est moi, Юсеф, — сказал он. — Я не разбудил?
— Да, — голос Жака был груб.
— Шеф просил меня пойти с ним на яхте на несколько дней, и я сейчас отчаливаю. Хотел узнать, как у тебя с ней будет дальше?
— Очевидно, она позвонит мне.
— Думаешь, позвонит?
— Не знаю. Без уговоров вложил в ручку и вытрухала как миленькая.
— Значит, позвонит, — удовлетворенно заключил Юсеф. — Первый шаг к тому, чтобы вложить между ног, это вложить ей в руку.
— Когда ты вернешься? — спросил Жак.
— В воскресенье вечером. Шеф ночью улетит в Женеву. И если она к тому времени не объявится, я дам обед для американского режиссера и ты с ней встретишься.
— Тогда больше не надо свиданий с принцессой Марой? — спросил Жак. — Мне уже осточертела эта баба.
— Да, да! На этот раз ты придешь один.
Юсеф вышел из телефонной будки и дал телефонистке несколько франков на чай. Полез в карман за портсигаром, но вспомнил, что подарил его. Выругался про себя, потом улыбнулся и все улыбался, пока не вышел на улицу. Это была недурная сделка. Портсигар за триста долларов дал ему последние пять процентов. А пятьдесят тысяч долларов — не повод для шуток.
Лейла стояла у окна и смотрела на море, когда Али Ясфир вошел в ее номер.
— Ты собралась? — спросил он.
— Да, — ответила она, не оборачиваясь. — Отцовская яхта уходит.
Он подошел и тоже посмотрел в окно. Яхта уходила с разворотом в море по направлению к Эстерелю. Море и небо синевой дополняли друг друга, и вовсю сияло солнце.
— Сегодня будет жарко, — заметил он.
Она не повернула головы:
— Он катался на водных лыжах с сыновьями.
— Твои братья?
В ее голосе слышна была горечь:
— Они мне не братья! Они — его сыновья. — Она отошла от окна. — Когда-нибудь он это узнает.
Али Ясфир молча наблюдал, как Лейла прошлась по комнате и села в кресло у кровати. Закурила. Она себе даже не представляла, до какой степени была во всем дочерью своего отца. Это стройное, крепкое тело было иных линий, нежели у ее матери. Та, как большинство арабских женщин, рано располнела.
— Помню, когда я была маленькая, он брал нас с сестрой кататься с ним на водных лыжах. Он был очень добрый, и это бывало так весело. После развода с матерью все кончилось. Он ни разу даже не навестил нас. Бросил, как старые ботинки.
Вопреки самому себе Али стал защищать Бейдра:
— Твоему отцу были нужны сыновья. А твоя мать больше не могла рожать детей.
В голосе Лейлы было презрение:
— Вы мужчины все одинаковые. Быть может, когда-нибудь узнаете, что мы созданы вовсе не для того, чтобы вам угождать. Даже сейчас женщины дают для Дела больше, чем большинство мужчин.
Он не был настроен с ней спорить. Да и его дело состояло по в этом. Его дело состояло в том, чтобы доставить ее в Бейрут, а затем переправить в горы, в учебный лагерь. А там уж она могла спорить с кем угодно и о чем угодно. Он нажал кнопку вызова портье.
— На чем летим? — спросила она.
— До Рима на «Эр Франс», дальше на МЕА в Бейрут.
— Ну и скучища, — сказала она. Поднялась и опять подошла к окну поглазеть на море. — Интересно, что подумал бы мой отец, знай он, что я была здесь?
Глава 13
Бейдр посмотрел на часы:
— До открытия нью-йоркской биржи еще пять часов, — сказал он.
— И потому у нас не так много времени, чтобы рефинансировать десять миллионов фунтов стерлингов, месье Аль Фей, — сказал мосье Брун, швейцарский банкир. — И слишком поздно, чтобы отозвать распоряжение на покупку.
Джон Стерлинг-Джонс, его британский компаньон, кивнул в знак согласия.
— Это будет совершенно невозможно. Я полагаю, вы пересмотрите свою позицию, мистер Аль Фей.
Дик Кэридж не сводил глаз со своего шефа, находясь в дальнем углу комнаты. Ни один мускул не дрогнул на лице Бейдра, хоть он и знал, к чему клонит британский банкир. Проще всего было снять трубку телефона и дать знать Абу Сааду, что он может начинать действовать в соответствии с их новым предложением. Но пойди он на это, он неминуемо попадет к ним в зависимость. А он был далек от мысли довести дело до такого. После стольких-то лет, потраченных на построение своей независимости… Ни к кому теперь он не попадет в кабалу. Даже к самому принцу, его суверену.
— Моя позиция остается прежней, мистер Стерлинг-Джонс, — спокойно сказал Бейдр. — Я не намерен вступать в этот бизнес, торговлю оружием. Если бы у меня были такие планы, я этим давно бы занялся.
Англичанин ничего не ответил.
Бейдр повернулся к швейцарцу:
— На что я могу рассчитывать у вас?
Швейцарец взглянул в свои бумаги:
— Кредитный баланс наличными у вас имеется в размере пяти миллионов фунтов, месье Аль Фей.
— А заемный кредит?
— В нынешних обстоятельствах? — пожелал уточнить швейцарец.
Бейдр кивнул.
— Нет ничего, — сказал швейцарец. — Если только вы не измените свою позицию. Тогда, разумеется, вы сможете получить любую сумму.
Бейдр улыбался. Все банкиры одинаковы.
— Если бы я это сделал, мне не понадобились бы ваши деньги, месье Брун. — Он полез в карман и достал чековую книжку. — Вы не одолжите мне перо?
— С удовольствием, месье Аль Фей!
Бейдр положил книжку на угол стола и быстро выписал чек. Вырвал чек из книжки и придвинул вместе с авторучкой к банкиру.
Банкир взял в руки чек.
— Месье Аль Фей, — проговорил он удивленно, — если мы оплатим этот чек на пять миллионов фунтов, этим будет исчерпан ваш текущий счет.
Бейдр встал.
— Вы правы, месье Брун. И закройте его. Надеюсь, копию трансфера в мой банк в Нью-Йорке я получу у себя в отеле в течение часа. — Он направился к двери. — Вы также получите инструкции касательно счетов других членов правления — в первой же половине дня. Я рассчитываю, что вы будете столь же внимательны при закрытии счетов, как были при их открытии.
— Месье Аль Фей, — голос банкира поднялся до фальцета, — никто никогда не изымал из банка в один день сорок миллионов фунтов!
— Вот, нашелся и такой человек, — ответил Бейдр с улыбкой, затем подал знак Кэриджу, и они вместе покинули кабинет.
Через операционный зал банка они двинулись к выходу.
Почти у наружной двери их догнал Стерлинг-Джонс:
— Мистер Аль Фей!
Бейдр оглянулся.
— Да, мистер Стерлинг-Джонс?
Почти заикаясь от волнения и одышки, англичанин выпалил:
— Месье Брун и я, мы пересмотрели нашу позицию. Что за банкиры мы были бы, если не предоставили заем в пять миллионов фунтов!
— Десять миллионов. Я не вижу резона, с какой стати я должен пользоваться хоть какими-то своими деньгами.
Англичанин молча поглядел на него, затем кивнул:
— Десять миллионов фунтов.
— Прекрасно, мистер Стерлинг-Джонс! — Он повернулся к Дику. — Ты вернешься обратно с мистером Стерлинг-Джонсом и заберешь чек, который я только что вручил им. Я отправляюсь на собрание «Арамко», ты найдешь меня там.
— Да, сэр.
Бейдр дружески кивнул банкиру и, не сказав ни слова ни прощанье, вышел на улицу, где его ожидал лимузин. Шофер выскочил из машины, подбежал и распахнул перед ним дверцу.
Бейдр опустился на широкое удобное сиденье с глубоким и вдохом облегчения. Банкиры не знали, что все это был блеф с его стороны. Не было у него возможности трогать счета его компаньонов без предварительного согласия владельцев. Но чек на пять миллионов фунтов заставил их об этом забыть.
Он закурил. К завтрашнему дню все это утратит свое значение. «Чейз Манхэттен» в Нью-Йорке даст ему семьдесят процентов рыночной стоимости акций как залог. Он это возвратит швейцарскому банку, потому что индексы прибылей нью-йоркского банка были гораздо ниже. Это поставит его под сомнение не более, чем на три миллиона фунтов, их он сможет покрыть в случае необходимости средствами со своего счета.
