практике женского инфантицида – и всё это в конечном итоге является производным от попыток разрешить проблему репродуктивного давления. Практически во всех группах охотников-собирателей и деревенских обществах только мужчины обучаются мастерству владения оружием, а женщинам нередко запрещается даже прикасаться к нему – аналогичным образом обычно создаются помехи и препятствия для участия женщин в боевых действиях.
Военная доблесть мужчин тесно связана с сексуально дифференцированной подготовкой к яростным и агрессивным действиям. В группах охотников-собирателей и деревенских обществах мужчин готовят к сражениям при помощи таких состязательных развлечений, как борьба, скачки и поединки. Женщины редко участвуют в подобных забавах и никогда не соревнуются с мужчинами. Кроме того, в группах охотников-собирателей и деревенских обществах маскулинность прививается при помощи тяжёлых испытаний для мальчиков, таких как нанесение увечий половым органам (обрезание), борьба с природными стихиями и галлюцинаторные встречи со сверхъестественными чудовищами под воздействием наркотиков. Правда, в некоторых из указанных обществ ритуалам периода полового созревания подвергаются и девочки, но эти ритуалы, как правило, подразумевают испытание скукой, а не ужасом. Девочек запирают от посторонних глаз в специальных хижинах или комнатах на месяц и более, запрещая им в течение этого времени прикасаться к собственному телу – и даже если у них появляется зуд, они должны пользоваться чесалкой для спины. Иногда девочкам запрещается говорить на протяжении всего периода уединения. А ещё в некоторых культурах калечат женские гениталии, отрезая часть клитора, однако это очень редкая практика, которая встречается гораздо реже, чем мужское обрезание.
Наконец, остаётся вопрос о том, почему всем женщинам запрещено проходить военную подготовку наравне с мужчинами, несмотря на то, что отдельные женщины мускулистее и сильнее некоторых мужчин. Например, чемпионка Олимпийских игр 1972 года в метании копья среди женщин установила рекорд в 209 футов 7 дюймов [65,06 метра] [18], который превосходит не только возможности большинства мужчин в этом виде спорта, но и результаты нескольких бывших олимпийских чемпионов (хотя в соревнованиях мужчин использовались несколько более тяжёлые копья). Иными словами, если решающим фактором при формировании боевого отряда является мускулистость, то почему бы не включить в него и женщин, чья сила соответствует силе среднего мужчины-неприятеля или превосходит её? Полагаю, ответ заключается в том, что военные успехи хорошо обученных, крупных и сильных женщин, которые они время от времени могли бы демонстрировать в поединках против женщин более мелкого телосложения, противоречат половой иерархии, на которой зиждется детоубийство преимущественно девочек. Успешные воины-мужчины получают вознаграждение в виде нескольких жён и сексуальных привилегий, которые зависят от воспитания женщин в духе принятия мужского превосходства. Для нормального функционирования всей этой системы нельзя допускать, чтобы даже у одной женщины появилось представление о том, что она обладает такими же достоинством и могуществом, как и любой мужчина.
Подведём итог. Война и убийство детей женского пола представляют собой одну из составляющих той цены, которую пришлось заплатить нашим предкам из каменного века за регулирование численности своих популяций, чтобы не допустить падения уровня благосостояния до минимального самообеспечения. Можно не сомневаться, что вектор причинно-следственной связи направлен от репродуктивного давления к войнам и женскому инфантициду, а не в обратной последовательности. Без репродуктивного давления выращивать неодинаковое количество девочек и мальчиков было бы бессмысленно, даже если бы мужчины считались более ценными из-за их превосходства в рукопашном бою. Самый быстрый способ увеличить боевую мощь мужчин заключается в том, чтобы считать каждую девочку столь же драгоценным существом, не убивать и не пренебрегать ни одной из них. Есть немалые сомнения в том, что хоть кому-то когда-нибудь не приходила в голову элементарная истина: для того, чтобы было много мужчин, сначала нужно много женщин. Неспособность групп охотников-собирателей и деревенских обществ действовать в соответствии с этой истиной свидетельствует не о том, что причиной войн было детоубийство или наоборот, а о том, что и детоубийство, и войны, и появлявшаяся вместе с этими напастями половая иерархия были вызваны необходимостью в рассеянии населения и снижении темпов его роста.
Глава V. Белковая пища и свирепый народ
В предыдущей главе уже упоминалось южноамериканское племя яномамо – так вот, война и показная храбрость мужчин играют в жизни этого племени столь заметную роль, что антрополог Наполеон Шаньон из Университета штата Пенсильвания назвал этих индейцев «свирепым народом» [Chagnon 1974: 127]. Судя по захватывающим монографиям и фильмам, яномамо, живущие в лесах вдоль границы Бразилии и Венесуэлы в верховьях Ориноко и Рио-Негро, ведут практически вечную войну друг с другом – напомню, что 33 % смертных случаев среди мужчин яномамо вызваны именно боевыми ранениями. Кроме того, для яномамо характерна особенно жестокая разновидность мужского превосходства: мужчины этой народности практикуют полигинию, часто избивают своих жён и занимаются групповыми изнасилованиями женщин, захваченных у неприятеля.
Случай яномамо имеет принципиальное значение не только потому, что это племя представляет собой одно из лучше всего изученных деревенских обществ, которые активно ведут войны, но и потому, что тот же Наполеон Шаньон – а кто, как не он, лучше других знает яномамо [19], – отрицал, что масштаб убийств как внутри отдельных деревень этого племени, так и в стычках между деревнями вызван давлением репродуктивных и экологических факторов:
«Огромные полосы земли, по большей части пригодные для обработки и изобилующие охотничьей добычей, располагаются между деревнями яномамо… Какие бы ещё факторы ни приводились в качестве "причины" военных действий между деревнями, конкуренция за ресурсы выглядит не слишком убедительным основанием для войны [курсив Шаньона]. Модели в целом интенсивных военных действий, обнаруживаемые в культурах аборигенных народов тропических лесов, плохо коррелируют с дефицитом ресурсов или конкуренцией за землю или территории для охоты… Последние тенденции в этнологической теории всё больше и больше концентрируются вокруг представления о том, что война… всегда должна поддаваться объяснению с точки зрения таких факторов, как плотность населения и дефицит стратегических ресурсов, таких как территория или "белковая пища", либо их сочетанием. Важность же примера яномамо заключается в том, что их войны невозможно объяснить подобным образом» [Chagnon 1974: 194–195].
Несмотря на то, что яномамо выращивают плантаны (овощные бананы), бананы и другие культуры, совокупная плотность их расселения составляет лишь около 0,5 человека на квадратную милю, что не слишком отличается от соответствующего показателя для охотников-собирателей Амазонии. Деревни яномамо велики по меркам охотников-собирателей, однако поселения «размножаются делением», т. е. раскалываются на части задолго до того, как в них наберётся пара сотен жителей. Благодаря этой особенности деревни яномамо имеют небольшой размер в сравнении с индейскими поселениями в основном течении Амазонки
