К моему ужасу, король сразу согласился нас принять. В глубине души у меня еще теплилась надежда, что он передумает, мы спокойно вернемся домой, добрейший король забудет о нас, и мы будем жить долго и счастливо, но — не повезло. Пока королевский дворецкий вел нас по коридорам, герцог подставил мне свой локоть и шепнул тихо:
— Возьми меня под руку и не волнуйся, все будет хорошо. Ты молодец.
Я послушно обхватила его локоть. Второй раз мы стояли с ним так близко, и теперь он совсем не казался страшным. От него маняще пахло чем-то незнакомым, и я даже на секунду зажмурилась, втягивая немного шершавый запах. Он опьянял даже больше, чем королевский купол, хотелось, чтобы им пропахли волосы, одежда, каждая вещь. Усилием воли я заставила себя собраться и вспомнить походку номер двенадцать «лебедь на волнах». Я плавно зашагала рядом с герцогом, стараясь больше не думать о его запахе.
Во дворце короля было много женщин, и все они были очень красивы и нарядны. «Лебедь на волнах» была самой популярной из походок, которые здесь использовались. На герцога Страха они смотрели с каким-то непривычным равнодушием, а вот я у них вызывала бурю эмоций. Это было странно и неприятно одновременно. Я споткнулась.
— Не обращай на них внимания, — посоветовал Рональд.
— Почему они меня так все ненавидят? — шепотом спросила я.
— Наш король очень любит симпатичных свеженьких девушек вроде тебя. Когда такая появляется — все остальные отходят на второй план, вот они и бесятся.
Проклятые залы с разодетыми красотками, казалось, никогда не закончатся. Дворец короля был куда больше замка герцогов. Наконец мы пришли к приемным покоям «добрейшего» Альвадо, лакей распахнул дверь, и мы вошли в богатый зал с каминами и яркими гобеленами по стенам. На троне, вырезанном из цельной кости, сидел развалившись коротенький, толстый, лысеющий старикашка, с очень широкой улыбкой, которая непостижимым образом сразу к себе располагала. Мне самой захотелось улыбаться, волнение пропало, сменившись доверием к веселому добродушному толстяку. Огромный зал был пуст. Кроме нас и пары стражей, стоящих по бокам от трона, в нем никого не было.
— Рональд, дружище, — дружелюбно раскрыл широкие объятья король и вскочил к Рональду на встречу. — Давно не заглядывал!
Рональд внутренне напрягся. Его тревога стерла мое первое очарование от встречи, мгновенно напомнив, что Альвадо не так прост, как хочет казаться.
— Много дел, ваше величество, — учтиво поклонился Рональд, и я последовала его примеру.
Король подошел совсем близко и, к моему ужасу, переключил внимание на меня.
— А кто это с тобой? Какая хорошенькая! Не видел раньше, — претворился Альвадо, что не знал обо мне.
— Моя... подруга, ваше величество, — снова поклонился Рональд.
— Ах ты негодяй! — притворно возмутившись, воскликнул король. — Такую красотку раньше меня пригрел, это не по-дружески. Ну да ладно, прощаю! Хорошо, что ты удовольствие от жизни получаешь, а то ходил вечно недовольным, я даже беспокоиться стал. Тебя не видно, не слышно. Я думал — сидишь у себя в замке, козни против меня строишь, из библиотеки не вылазишь, книжки читаешь всякие. В основном старые, очень старые. По ночам не спишь, ходишь из угла в угол и заметки в коричневом журнале пишешь. Недовольный человек как бочка с порохом. Лежит она тихонько у себя в подвале, никого не трогает, а потом нечаянная искорка, и — бум! — Альвадо так и впился взглядом в герцога. Его добродушие пропало совершенно, а под ним оказался властный холод, запредельная самоуверенность и неприязнь. От такой перемены я даже вздрогнула. Рональда она не удивила. Он спокойно стоял, выражая каждым жестом и движением лица почтительную сдержанность. Король опять перешел на веселый тон:
— Ну да хорошо, что это не так, ведь правда? Ты вон себе подругу нашел, да еще такую красивую!
Он подошел ближе, схватил мягкой ладонью мою свободную руку и ласково глядя в глаза сказал:
— А не хочешь ли, милая, пирожных?
«Неееет!» — кричало все внутри меня, но сказать это открыто королю язык не поворачивался. Я вцепилась в плечо Рональда изо всех сил, так что ему стало больно, но Альвадо не отстал, потянул меня к себе, и легонько подтолкнул в сторону небольшой дверцы слева от трона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну иди-иди, не стесняйся! Пирожные вкусные, жена пекла! Только ты, как зайдешь — дверь прикрой хорошенько, нам с герцогом посекретничать надо.
Прямого приказа я ослушаться не могла и на негнущихся от страха ногах поплелась в указанном направлении. Мой «лебедь на волнах» превратился в «хромую лошадь», а спина и то, что пониже нее, чувствовали на себе липкий взгляд короля.
Дверь за мной плотно притворил один из стражей. Зябко обхватив себя руками, я уставилась на блюдо с нарядными, как невесты, пирожными. Я взяла первое попавшееся, и тут же вернулась к двери. На счастье, она не глушила громкое и ядовитое шипение короля.
— Мой хитрый и скользкий герцог, — растягивая слова говорил он. — Мне известно, какие именно документы ты изучаешь и что ты ищешь. Я, как друг, очень советую тебе остановиться. В противном случае мы перестанем быть друзьями. Будет жалко, если с тобой случится какая-нибудь беда. Мы же не хотим, чтобы королевство утратило такого полезного страшного господина? Мне придется попотеть, чтобы найти тебе замену, но даже на это можно пойти, если понадобится. Так что будь хорошим герцогом, не расстраивай своего короля, дай мне слово, что не будешь искать, читать, изучать документы известного нам рода и никого не попросишь делать это вместо тебя.
Король закончил, ответом Рональда было молчание. Он отказывался приносить новую клятву. Отмеренной ему жизни оставалось совсем немного, можно было поклясться во всем сразу и нарушить данное слово на следующий же день — это ничего бы не изменило, но Рональду хотелось хоть раз сказать королю нет.
— Ну, как хочешь, — совсем не расстроился Альвадо. — Стража! — позвал он, и по каменному полу зазвенело железо шагов, лязгнули мечи, доставаемые из ножен. Началась возня, звуки ударов, падений, быстрый топот многих ног, потом все стихло. Герцог был пойман в ловушку, и как прежде молчал.
— Дам тебе еще один шанс, — расщедрился король. — Твоя спутница очень расстроится, если ей придется ехать домой одной. Хотя нет, одну я ее домой не отпущу, пусть погостит сначала у меня, — добавил Альвадо. — Не долго, недельки две. Как, говоришь, ее зовут?..
Пирожное выпало у меня из рук с глухим «чвяк». Звук получился такой четкий в дрожащей тишине комнаты, что за дверью его тоже услышали.
— Клянусь, ваше величество, — незамедлительно согласился Рональд.
— Ну вот и молодец, — снова повеселел король. — Я же для тебя стараюсь. И мне жаль будет потерять такого подданного, — соврал он. — Ну, поезжай домой и веди себя хорошо.
К двери, за которой стояла я, направились шаги. Король с сожалением посмотрел на кляксу крема с кусочками ягод на полу и грустно вздохнул:
— Мое любимое было. А ты, девочка, случайно не знатного рода? — поинтересовался он как бы невзначай.
— Нет, — пискнула я неестественным голосом, впервые в жизни этому обрадовавшись.
— Жаль, — расстроился король. — А знаешь, ты приходи ко мне как-нибудь поболтать. У меня много всего, что любят красотки вроде тебя, можно месяц рассматривать. Вон у тебя и украшений никаких нет. На такой шейке обязательно должно быть что-нибудь золотое.
«Ошейник, например», — мелькнуло у меня в голове.
— Позвольте, ваше величество, я провожу мою даму домой, она, похоже, устала, — вмешался Рональд. Он пылал от гнева и досады, но никак их внешне не проявлял. У него была разбита губа, обломок церемониального меча валялся в стороне, манжеты были разорваны. Стража суетилась, подбирая с пола отвалившиеся части лат, выроненное оружие и собратьев. Я с гордостью отметила, что Рональд сумел дать достойный отпор.
— Позволяю, — ответил король, и почти по-дружески добавил:
— Только ты, как она тебе надоест, пришли мне ее на недельку, будь другом.
