Старый волшебник прижал обе ладони ко лбу и дрожащим голосом сказал:
– Я уже начинаю надеяться, что за этим побегом стоит Гарри… О Мерлин, защити нас всех. Что я наделал, что я наделал, что станет с миром?
Северус пожал печами.
– Насколько я слышал, директор, магловское оружие лишь немногим опаснее более… тайных аспектов волшебства…
– Опаснее? — ахнула Минерва. Чтобы закрыть рот, пришлось приложить усилие.
– Опаснее, чем любые заклинания в нашу эпоху забвения, – кивнул Альбус. – Не опаснее того, что вычеркнуло Атлантиду из Времени.
Минерва уставилась на него, ощущая, как капли пота стекают по её спине.
Северус продолжал, по-прежнему обращаясь к Альбусу:
– Все Пожиратели Смерти, кроме Беллатрисы, предали бы его, все союзники отвернулись бы от него, все мировые силы объединились бы против него, если б он был настолько безрассуден, чтобы обратиться к по-настоящему опасным средствам. Так ли уж отличается наше текущее положение?
Лицо старого волшебника стало чуть живее и не было уже таким бледным.
– Наверное, нет…
– В любом случае, – Северус слегка снисходительно улыбнулся, – магловское оружие нелегко заполучить, будет мало и тысячи галлеонов, и тысячи тысяч.
Разве Гарри не трансфигурирует устройства, которые использует в своих битвах? – подумала Минерва, но не успела она открыть рот…
В камине взметнулось зелёное пламя, и в нём появилась голова Пия Тикнесса, помощника мадам Боунс.
– Верховный Чародей? – произнёс Тикнесс. – У меня для вас доклад, полученный… – Пий бросил взгляд на Минерву и Северуса, – шесть минут назад.
– Шесть часов вперёд, вы хотите сказать, – кивнул Альбус. – Эти двое имеют право его услышать, докладывайте.
– Мы поняли, как это было сделано, – сказал Тикнесс. – В камере Беллатрисы нашли некий флакон, спрятанный в углу. Проверка остатков жидкости показала, что во флаконе было зелье Анимага.
Воцарилось молчание.
– Понятно… – тягостно произнес Альбус.
– Простите? – сказала Минерва. Ей понятно не было.
Тикнесс повернул к ней голову:
– Мадам МакГонагалл, анимаги в своём животном обличье представляют меньший интерес для дементоров. Все узники проверяются перед прибытием в Азбакан, и если они анимаги, то их анимагическая форма уничтожается. Но мы не рассматривали вариант, что под защитой Патронуса кто-то может принять зелье, пройти медитацию и стать анимагом уже в Азкабане…
– Я полагал, – произнёс Северус, теперь со своей обычной усмешкой, – что медитация анимага требует значительного времени.
– Ну, мистер Снейп, – закашлялся Тикнесс, – записи говорят о том, что Беллатриса Блэк уже была анимагом прежде, чем получила свой приговор, её анимагическое тело было уничтожено, но, возможно, вторая медитация требует не так много времени, как первая!
– Никогда бы не подумал, что у какого-либо узника Азкабана хватит сил на такое… – сказал Альбус. – Но до тюрьмы Беллатриса Блэк была сильнейшей волшебницей, и она могла бы это сделать, если такое вообще возможно. Можно ли обезопасить Азкабан от этого метода?
– Да, – уверенно ответила голова Пия Тикнесса. – Наш эксперт сообщил, что совершенно невообразимо, чтобы медитация анимага могла быть закончена меньше, чем за три часа, не важно, какая она по счёту. Отныне все посещения заключённых будут ограничены двумя часами, и дементоры будут сообщать нам, если какой-нибудь патронус поддерживается в тюрьме дольше дозволенного.
Дамблдор помрачнел при этих словах, но кивнул:
– Понятно. Конечно, подобных попыток больше не будет, но не ослабляйте бдительность. Когда вы сообщите всё это Амелии, добавьте, что у меня есть для неё информация.
Голова Пия Тикнесса исчезла, не сказав ни слова.
– Не будет подобных попыток?.. – переспросила Минерва.
– Дело в том, дорогая Минерва, – протянул Северус, не до конца убрав свою обычную усмешку, – что, если бы Тёмный Лорд планировал освободить из Азкабана кого-то ещё из своих слуг, он не стал бы оставлять флакон, чтобы сообщить нам, как это было сделано, – Северус нахмурился. – Но должен признаться… я всё равно не понимаю, зачем этот флакон там оставили.
– Это какое-то сообщение… – медленно проговорил Альбус. – И я не в состоянии понять, что оно означает, совершенно…
Он забарабанил пальцами по столу.
Долгую минуту, а может быть, три минуты, старый волшебник, нахмурившись, смотрел в никуда. Северус тоже молчал.
Затем Дамблдор в смятении покачал головой и сказал:
– Северус, вы это понимаете?
– Нет, – ответил профессор зельеварения и добавил с сардонической усмешкой, – что, возможно, к лучшему. Что бы ни предполагалось нам из этого уяснить, эта часть его плана провалилась.
– Теперь вы уверены, что это был Сами-Знаете… что это Волдеморт? – спросила Минерва. – Не мог ли какой-то другой Пожиратель Смерти использовать этот хитрый ход?
– И при этом разбираться в ракетах? – сухо уточнил Северус. – Я не думаю, что другие Пожиратели Смерти увлекались магловедением. Это он.
– Да, это он, – подтвердил Альбус. – Азкабан был неприступен сотни лет, а для его падения хватило всего лишь обычного зелья Анимага. Слишком умно и слишком невозможно, что всегда было визитной карточкой Волдеморта ещё с тех дней, когда он был известен как Том Риддл. Тот, кто пожелает подделать этот почерк, должен быть так же хитёр, как сам Волдеморт. И никто другой в мире не смог бы нечаянно переоценить мой ум и оставить мне сообщение, которое я совершенно не в состоянии понять.
– Если, конечно, он не оценил вас совершенно точно, – бесстрастно сказал Северус, – и в таком случае именно этих мыслей он от вас и добивался.
Альбус вздохнул:
– Действительно. Но даже если он обвёл меня вокруг пальца, по крайней мере мы можем быть уверены, что это был не Гарри Поттер.
Эти слова должны были вызвать облегчение, но Минерва чувствовала холодок, распространяющийся по позвоночнику, венам, лёгким и костям.
Она помнила такие разговоры.
Она помнила, как такие разговоры велись десять лет назад, когда кровь текла по Британии широкими реками, когда волшебников и ведьм, её бывших учеников, убивали сотнями. Она помнила горящие дома, кричащих детей и вспышки зелёного света…
– Что вы расскажете мадам Боунс? – прошептала она.
Альбус поднялся из-за стола и вышел в центр комнаты, касаясь своих инструментов. Какой-то инструмент ответил вспышкой, какой-то – звуком… Одной рукой директор поправил свои очки, другой – длинную седую бороду, и наконец древний волшебник повернулся к ним.
– Я расскажу ей ту малость, что знаю о тёмном искусстве, называемом крестражем, с помощью которого душу можно лишить смерти, – мягкий голос Альбуса Дамблдора, казалось, заполнил всю комнату, – и я расскажу ей, что можно сотворить с плотью слуги.
Я скажу ей, что воссоздаю Орден Феникса.
Я скажу ей, что Волдеморт вернулся.
И что Вторая Волшебная Война началась.
* * *
Несколько часов спустя…
На стене кабинета заместителя директора висели старинные часы с золотыми стрелками и серебряными цифрами на циферблате. На них были наложены чары тишины – часы тикали и двигались совершенно бесшумно.
Золотая часовая стрелка приближалась к серебряной цифре 9, золотая минутная стрелка шла следом, два связанных компонента Времени приближались друг к другу, чтобы вскоре оказаться в одном месте, но так и не столкнуться.
На часах было 8:43 вечера – приближалось время, когда Маховик Гарри откроется, чтобы пройти проверку, которую невозможно обхитрить ни одним мыслимым заклинанием, если, конечно, не существует заклинания, способного обойти законы самого Времени. Ни тело, ни дух, ни мысль, ни материя не способны растянуть день дольше, чем на шесть часов. Сейчас она придумает сообщение и попросит Гарри доставить его профессору Флитвику шесть часов назад, в три часа дня, а потом она спросит профессора Флитвика, получил ли он это сообщение в указанное время.
И Филиус скажет ей, что он действительно получил его в три часа дня.
И она попросит Северуса и Альбуса в следующий раз чуть больше доверять Гарри.
Профессор МакГонагалл вызвала патронуса и приказала сияющей кошке:
– Ступай к мистеру Поттеру и скажи ему: «Мистер Поттер, пожалуйста, зайдите в мой кабинет, как только услышите это сообщение, и ни на что по дороге не отвлекайтесь».
Глава 62. Стэнфордский тюремный эксперимент. Финал
Золотые стрелки рывками перескакивали между серебряными цифрами на циферблате механических часов. Их изобрели маглы. До того волшебники не сильно интересовались счётом времени. Когда был построен Хогвартс, в нём обходились песочными часами, которые отмеряли время между ударами колоколов, извещавших о начале и конце урока. Один из тех фактов, которые сторонники чистоты крови предпочли бы считать ложью, и поэтому Минерва о нём знала.
