— Такая прелесть? Да ну, не верю!
— А ты его понюхай, — предлагает первый.
Второй принюхивается…
— Фу-у! Да он же дохлый! Кто бы мог подумать! Такой хорошенький!
— В том-то и фишка! — весело говорит первый эльф, снимая со зверька намордник и расстегивая цепочку. — Приятного вечера!
— Вот, значит, как… — Тролль сидел на табуретке посреди Лейкиной кухни и мрачно грыз кусок холодного мяса. Тройка гномов расположилась здесь же и, поскольку мяса им не досталось, довольствовалась чаем с сухарями.
Кухня была большая, поэтому места хватило. Однако Лейке пришлось умоститься на краешке дивана, который Хьюки и Гэндальф заняли почти целиком.
— Что будем делать? — спросил Двалин довольно-таки обеспокоенно.
Странное зрелище — нервничающий гном. Примерно как закладывающий виражи асфальтовый каток.
Но Двалина можно было понять. Захват Кати его мало обеспокоил. Подумаешь, человеческая девчонка… А вот то, что ведьмы играючи обратали Хищника… Такое порождало очень неприятные мысли. Двалин чувствовал себя примерно так же, как кавалеристы, которым дали задание перехватить танковую колонну. Если бы не данная сдуру (иначе и не назовешь) клятва на топоре, Двалин сделал бы всё, чтобы оказаться как можно дальше от уэльской троицы.
— Драться будем! — буркнул Карллсон, перемалывая зубами остаток мяса.
— Для начала надо их найти, — заметил Хьюки, искоса, но с удовольствием разглядывая Лейку и слегка завидуя троллю. Девчонка была как раз во вкусе Хьюки, и насчет пожрать у нее было всё в порядке. Вот только огр, проглот, жрет ароматную свинятину в одно жало…
Чтобы зря не соблазняться, Хьюки перебрался на подоконник.
Карлссон вытер рот лапой, огляделся в поисках пива… Не нашел и недовольно хрюкнул.
Потом прикрыл глаза и замер примерно на минуту. Остальные напряженно следили за ним… Но ничего у Карлссона не получилось.
— Я не чувствую брата, — разочарованно проворчал тролль. — Будто его и вовсе нет в этом мире. Они точно оставили его в живых?
— Уходил он сам, — сказала Лейка и всхлипнула. — Только на четырех лапах…
— Тогда я не понимаю, — сказал тролль. — Придется просить о помощи друзей-человеков.
— Не придется, — подал голос Хьюки, глядя из окна вниз, во двор. — К нам гость.
Двалин поднялся, встал рядом с братом, поглядел на человека, уверенно пересекавшего двор… То есть уверенно до тех пор, пока не поравнялся с клумбой. Тут человека будто в лицо ударили. Он отшатнулся и очень осторожно, по большой дуге, обошел украшение двора.
— Чует нежить, — удовлетворенно проговорил Хьюки.
— Ну чует, — согласился Двалин. — Но с чего ты взял, что этот — к нам? Мало ли кто нежить чует? Ши тут изрядно наколдовали. За месяц не развеется.
— К нам, к нам, — уверенно произнес Хьюки. — Ты, брат, принюхайся! Шибает от него точняк как от той клумбы. Эй, огр! Хорош жрать! Морриган гонца прислали! Встречай!
* * *
— Тэм, — раздался из ванной ленивый голос Лу. — К нам направляется Кайре. Очень злая. Подумай, чем ты мог рассердить сестренку.
— Почему именно я? — хладнокровно произнес Тэм. Лу не мог видеть, как легкая улыбка тронула тонкие губы его спутника. Если ведьма зла, значит, Катя от них ускользнула.
Кайре ворвалась в номер, не только не постучав. Вжикнул замок — и черноволосая ведьма уже стоит посреди комнаты, широко расставив ноги и указуя длинным алым ногтем на Тэма.
— Ты знал!
— Знал? О чем? — Бледное лицо Тэма оставалось невозмутимым.
Короткий взмах кистью — и Тэм уже корчится на ковре, а ведьма нависает над ним, помахивая пальцем, словно дирижер — палочкой. И каждое движение алого ногтя заканчивается новой судорогой, скручивающей тело у ее ног.
— Кайре! — Из ванной появился облаченный в халат Лу. — Что еще за игры? Зачем ты мучишь нашего маленького зомби?
— Этот тухлый гаденыш скрыл от нас, что соплюшка с выставки и есть та самая девчонка, которую мы искали.
— Вот как… — Лу остановился по другую сторону лежащего. — Тэм, дорогой, зачем ты это сделал?
Судорога боли исказила красивое лицо Тэма. Но он не издал ни звука.
— Я запечатала ему рот, — со злорадством сообщила Кайре. — Если он не смог использовать дар речи, когда это требовалось, значит, ему он и не нужен.
— Не буду с тобой спорить, — осторожно проговорил Лу, переступая через лежащего и направляясь к бару, — но мне было бы очень любопытно узнать его мотивы. А тебе — нет?
— Мне они и так понятны, — заявила ведьма. — Мы плохо промыли внутренности этого бледного поганца, и он ухитрился сохранить кое-какие чувства. Но это поправимо. И я займусь этим прямо сейчас.
— Уверена, что это хорошая идея? — Лу налил в бокал немного виски, поглядел на просвет, понюхал, вздохнул и поставил бокал на стол. — Эти русские такие глупые, — сообщил он ведьме. — Полагают, что я не отличу поддельное виски от настоящего? В самом деле, Кайре, если ты сделаешь из него деревянного болванчика, на кой он тогда нужен? Вы с сестрами выполнили прекрасную работу, а теперь ты хочешь всё поломать?
— Пожалуй, ты прав, — согласилась Кайре. — Если уж мы создали дорогую вазу вместо обычного глиняного кувшина, то не стоит сдирать с нее эмаль и позолоту.
Ведьма щелкнула пальцами:
— Можешь сказать что-нибудь в свое оправдание, конструкт. Я разрешаю.
— Думаю, тебе стоит еще немного меня помучить, — прошептал Тэм. — После того что вы со мной сделали, боль — самое яркое из моих чувств. Когда мне больно, я чувствую себя почти живым. Так что сделай мне приятное: потерзай меня еще…
Лу расхохотался.
— Ах ты дрянь! — Ведьма со злостью пнула лежащего ногой. — Хватит с тебя! Поднимайся и пошли! И ты тоже, — кивок Лу, — одевайся и вызывай такси! Мы меняем место обитания!
— Зачем это? — капризно проговорил Лу. — Мне здесь нравится.
— А затем, мальчик, что в гостинице не очень удобно заниматься настоящей волшбой! И живее, вы, оба! Не испытывайте мое терпение!
Через двадцать минут багаж английской аристократки загрузили в такси, а еще через пятнадцать Тэм уже волок чемоданы наверх по знакомой лестнице в квартиру, от которой у него осталось столько неприятных воспоминаний.
Дверь открылась… И Тэм застыл на месте.
— Ну что ты замерз, умертвие! — недовольно произнесла Кайре. — Или утомился?
— Нет, — тихо произнес Тэм. — Ты же знаешь: я не устаю.
— Еще бы ты уставал! — засмеялась ведьма. — Давай, шевели ходулями!
И Тэм вошел и спокойно проследовал мимо предмета, который заставил его замереть: аккуратно висевшей на вешалке Катиной курточки.
Он-то надеялся, что Катя сумела ускользнуть… Зря. Уж кому-кому, а ему точно было известно могущество сестер Морриган. Впрочем, оставалась слабая надежда, что курточку принесли из Катиного дома, а ее самой здесь все-таки нет.
Совсем слабая надежда. И она тут же развеялась, когда в просторном холле Тэм увидел хозяйку курточки, спящую в кресле. Недопитый травяной чай, стоящий рядом на журнальном столике, наводил на самые нехорошие подозрения.
Внутри Тэма колыхнулась злость. Предупреждал же он ее…
Но у Кати был такой беззащитный вид, что злость тут же сменилась жалостью.
— Ставь сюда! — велела Кайре. — И иди наверх. Ты пока не нужен.
Тэм поставил чемоданы и поплелся наверх. По пути ему пришлось обогнуть Хищника, застывшего в напряженной позе. Тролль несомненно был под воздействием чар — за большим ухом виднелся крохотный зеленый росток. Махонький, почти незаметный в зеленоватой шерсти. Воплощение магии ши. Той магии, что поддерживает в Тэме жизнь.
Но вряд ли магия ши поддерживает в Хищнике жизнь. Скорее всего, обеспечивает его повиновение. Следовательно, если удалить росток, то велика вероятность, что тролль освободится… Или умрет.
Но даже если произойдет первое, а не второе, что дальше?
Ведьмы один раз уже сумели зачаровать Хищника. Что помешает им сделать это снова?
Магия ши многое отняла у Тэма, но только не способность логически мыслить.
И сейчас логика подсказывала: ему, как и раньше, нечего противопоставить эльфийским ведьмам.
Наверху Тэма ждал сюрприз.
— Ты… хто?
Это был Гоша — пьяный почти до невменяемости. Когда появился Тэм, он как раз собирался избавиться от «почти». Початая бутылка водки должна была ему помочь. Тэма он не узнал. Неудивительно. Рослый черноволосый атлет мало напоминал того парня, с которым когда-то был знаком Гоша.
Тэм проигнорировал вопрос. Что ему теперь какой-то уголовник?
Гоша не настаивал. Был ли он в курсе, что в квартире, кроме него, еще прорва нехорошего народа? Не факт.
