Шурик и Алешка были в восторге. Я тоже. К сожалению, батарейки (и те, которые я привез), в конце концов сели, и в ответ на все наши старания вертолет, стоя на земле среди осенней травы, лишь вяло покручивал лопастями, словно хотел сказать: «Все, ребята, дайте мне отдохнуть».
— Пошли на речку, — предложил Шурик. — Мы там с Алешкой и поплавали в походе, и золота набрали целый карман. И чаю попили у костра, с котелком. Пошли
Этот Шурик, он добрый пацан. Он явно хотел доставить мне, как гостю, все удовольствия. Он вообще сильно изменился. Как —то увереннее стал. Под влиянием Алешки, что ли
На реке стало неожиданно холодно. Поднялся ветерок, сентябрьское солнце укрылось от него облаками. Они становились все плотнее и темнее, и казалось, что сейчас вместо моросящего дождика пойдет первый легкий снежок.
Мы с Алешкой, как бывалые люди, тут же наладили костерок. И среди легкой непогоды нам стало уютно и почти тепло.
Дождик так и не собрался. Тайнинка тихо несла свои светлые воды над песчаным руслом, где скрывались несметные сокровища в виде дубовых бревен. Какие —то птахи щебетали и копошились в кустах, перелетали реку и что —то искали на нашем берегу в высокой траве.
Было тихо, как бывает осенью на реке, когда из всех звуков самые сильные — это щебет птиц и шорох опадающих листьев. Только вот на том берегу, невдалеке, слышался порой ревущий звук тракторов и других машин. Там, наверное, готовились к тому, чтобы повернуть Тайнинку к усадьбе «Приволье». Зачем Алешка догадался и свою догадку рассказал мне. Но не у костра. Он сказал Шурику:
— Поддерживай костер, а мы с Димкой наломаем бурьяна и сделаем шалаш.
— Здорово! — обрадовался Шурик. — Я еще ни разу в шалаше не сидел.
— Следи за костром, — сказал Алешка. — Пошли, Дим.
Алешка привел меня к куче сухой травы, откинул ее и показал дырку.
— Возьми фонарик и загляни туда.
Я спустился в дыру и в свете фонаря увидел длинный сводчатый подвал. По бокам его лежали дубовые бочки и винные бутылки. Я посветил поближе — бочки были закупорены, бутылки запечатаны сургучом.
— Ты все понял — спросил Алешка, когда я выбрался.
— Еще бы! Ты клад нашел. Здесь запасы старинного вина. За каждую бутылку тебе дадут по тыще баксов.
— Фиг с ними, — отмахнулся Алешка. — Ты не все понял. А я понял.
Кабута!
— Здесь, Дим, по ночам бродили не козлы с копытами, а братки этого Ломакина. Они что —то в подвале искали. И будут здесь прятать морильное дубье.
— А зачем его прятать — удивился я.
— Во —первых, Дим, это не ихнее. Во —вторых, Дим, это государственное. — Неплохо малыш стал мыслить. — А в —третьих, Дим, я все прочитал: этим бревнам надо подсохнуть в холодке, без солнца и обтряхнуться от песка. Чтобы инструменты, которыми их будут обрабатывать от него не портились.
Не слабо пацан потрудился!
— Лех, а с чего ты взял, что в подвале братки этого Ломакина шарили
— С экспертизы. Я в подвале один хороший след спичками замерил, а потом на берегу сравнил. И все совпало. Я вот еще только не знаю, как они в подвал попадают и что они там ищут.
Мы снова закрыли дырку ворохом травы, и Алешка сказал:
— Давай бурьяна наломаем, для шалаша, а то Шурик там ждет. Нехорошо ребенка обманывать.
Шалаш получился славный, но не очень долговечный. Вдруг налетел откуда —то ветер и завалил наше жилище набок. Мы из него выбрались, отряхнулись, загасили костер и собрались домой.
Алешка в который раз оглядел противоположный берег и пожаловался:
— А Хилтона что —то все нет. Не видать его удочки.
И вдруг он широко раскрыл глаза и посмотрел на меня в испуге:
— Дим! А ведь его похитили!
Глава X
ОПЕРАЦИЯ «ВОНЮЧКА»
Что —то тут у Лешки «не срастается», подумал я. Хилтон опытный полицейский, охраняемый папиными сотрудниками, далеко не глупый… И он мог попасть в лапы тупым бандитам Что —то мне в это не верится. Да и зачем он им нужен Для выкупа Ну уж, извините! Он — гражданин Великобритании, находится под защитой британских властей да и самой королевы. Да они там такой хай поднимут, такие примут меры, что мало не покажется! — Дим, у тебя есть резиновые сапоги — вдруг спросил Алешка. — Ты не догадался их с собой прихватить
— Не догадался! — рассердился я. — И зимнюю куртку не захватил! И пирог с черри!
— Жалко, — вздохнул Алешка.
— У Железного Дровосека есть сапоги, — подсказал Шурик. — Он даст, он не жадный. А если не даст, мы их скрадем, на время.
Алешка коротко взглянул на него, и мне показалось, что он сейчас скажет с одобрением: «А ты становишься человеком, Шарик. Я тобой горжусь».
— Сбегаешь — спросил он Шурика.
Шурик сбегал и принес черные резиновые сапоги с красными заплатками. Я их надел.
— Тебе идут, — сказал Алешка. — Ты в них тоже на человека похож. — И повернулся к Шурику: — Сбегаешь
Шурик понял его с одного слова и довольно скоро вернулся со своими и с Алешкиными сапогами. Самое интересное в том, что ни мне, ни Шурику не пришло в голову, зачем нам сапоги Мы просто переобулись и в удобном месте перешли на другой берег Тайнинки.
— А куда мы идем в своих сапогах — спросил Шурик.
— В тыл врага, — буркнул Алешка, вглядываясь вдаль.
А вдали было вот что. Что —то вроде стройплощадки, на которой ничего не строили. На которой только стояла строительная техника. Экскаватор, бульдозеры, небольшой кран, два трактора, грузовик застыли в полной боевой готовности. Как перед атакой. Техника расположилась меж двух строительных вагончиков. Возле одного из них, что подальше и попроще, горел костер, над которым висел и исходил паром закопченный котел. Вокруг костра теснились рабочие.
Алешка смело зашагал к ним. Рабочие обернулись. Переглянулись. С еще большим вниманием нас оглядели.
— Это вы будете речку искривлять — смело спросил Алешка.
— А она и так кривая, — заржал здоровенный строитель, помешивая в котле варево. — Мотайте отсюда!
— А вот в Англии, — с усмешкой ответил Алешка, — дети ходят где угодно.
— Ну и мотай в свою Англию! — Строитель вытащил из котла поварешку, стряхнул с нее налипшие макароны и погрозил ею.
Но тут на сцене появилось новое лицо — парень в кожаной куртке. «Не обремененный интеллектом», — как сказал один писатель. Он подошел со стороны другого вагончика с баллоном пива под мышкой. По рассказам Алешки я понял, что это Толян. Или Колян. Немного ошибся — это оказался Вован.
— Какая Англия — хмуро спросил он.
— Да вот, Вован, эти шустрики —мямлики нам тут мозги пудрят.
— Какая Англия — Вован тяжело повернулся к нам и сделал глоток пива из литровой пластиковой бутылки.
— Великобританская, — сказал Алешка. — Туманная. Вдали от родных берегов.
«Кабута такая», — подумал я, стараясь понять, что Алешке нужно. И выбирая на всякий случай самый короткий путь к отступлению.
— Говори толком. — Парень Вован почему —то не дал нам пинка, а проявил к нам какой —то интерес. — Ты че, по —английски спикаешь
— Это не я, — сказал Алешка и уступил место на сцене бедному Шурику, — это он.
— Такой мелкий — Вован с недоверием отхлебнул еще пива.
Шурик возмутился:
— Я в английской школе учусь! — гордо сообщил он.
— И в английский детский сад ходил, — поспешил добавить Алешка.
— И в английские ясли, — не удержался и я.
— Ну —ка, скажи что —нибудь по —ихнему, — решил зачем —то проверить Вован.
Шурик, глазом не моргнув, выдал длинную английскую фразу, в которой я уловил только три знакомых слова: «фул», «Шекспир» и «спик». Но и этого было достаточно, чтобы понять ее смысл: «О чем я могу разговаривать с таким дураком на языке великого Шекспира »
Вован не обиделся.
— Клево! — похвалил он Шурика, достал из кармана пистолет, переложил его в левую руку, а правой долго шарил в том же кармане и, наконец, выудил из него помятую жвачку. — Держи, английский бой.
Шурик с благодарностью принял этот щедрый дар и ответил опять по —английски. В этой фразе я уловил вообще только одно слово — «дог». И мысленно ее перевел: «Эту гадость даже моя собака не станет есть, подавись!»
— Вот что… Как тебя звать —то Шурик, говоришь Похож. Вот что, Шурик, — он взглянул на часы, — ты подваливай сюда к часикам трем. Врубился Работа тебе будет.
— Со своей лопатой — простодушно съехидничал Шурик. — Или с молотком
Вован заржал:
— С ложкой приходи. И с миской.
Он повернулся к рабочим, которые с интересом к нам прислушивались.
— Ну, козлы, жрачка готова
Вован взял из стопочки на скамейке пластмассовую миску и подставил ее под черпак.
— Не жалей для гостя, пусть не обижается русским гостеприимством. — И понес миску к вагончику.
