было тебя туда записать? Все, просто все мечтают туда попасть.
Послушная девочка
На перемене Лейла играет сама с собой; закидывая на спину длинные черные косы, прыгает в только ей видимые «классики» на деревянном полу в коридоре, подошвы лаковых туфель отбивают почти чечеточный ритм – у классной начинает болеть голова. Она отрывается от заполнения журнала, выходит, заглядывает за угол и видит, как тень Лейлы на стене останавливается и оглядывается на нее, а Лейла продолжает прыгать. Классная думает: «Показалось» – и кричит: «Алиева, не скакать там!» Лейла кивает своей тени, и та тянет ее обратно в класс. Стены вздыхают и трещат, мыши снуют в перекрытиях, где-то спускают воду, и все трубы начинают резко подвывать, порыв ветра захлопывает окно, дребезжа стеклами. Старшие девочки, которые курят в туалете в форточку на этаже младших классов, чтобы их не застукали, вздрагивают – «блядь», «пипец», «я чуть не обоссалась», – выбрасывают окурки и, озираясь, выходят.
Лейла идет к своей парте, достает учебник, открывает тетрадь с домашним заданием, краем глаза следит за Ковалевым, с которым ее заставляют сидеть уже третью четверть подряд. Ковалев расковыривает стержень ручки, спрятав его под партой, сейчас может полезть к ней – мазать ее синей пастой, а может больно тыкать в бок и в руку, или, если повезет, он повернется к сидящему сзади Евсееву и будет тыкать его, – Лейла на всякий случай опускает локоть, прикрывая один бок, и отодвигается на стуле от Ковалева как можно дальше. Ее всегда сажают с двоечниками, но их оценки и дисциплина не улучшаются, а она скатывается на четверки и тройки: еле успевает отбиваться и не может сосредоточиться даже на контрольных. Ковалев делает быстрое движение – Лейла не успевает увернуться, но будто бы тень поднимает ее руку, подставляя под острый стержень учебник как щит – удар приходится Пушкину прямо в глаз.
Звонок в конце урока особенно мучителен, отдает Алёне в зубы, она морщится, ей хочется прислониться лбом к доске, у которой она стоит. Она идет в учительскую и сидит там до вечера: проверяет домашние работы, заполняет журналы, составляет планы уроков. Домой идти не хочется, мать опять будет выговаривать ей, что она живет неправильно: не так одевается, работает в школе, где не с кем познакомиться, и так и не выйдет замуж. В учительскую входит без стука Николаич, школьный охранник, за красное лицо прозванный Помидором, видит ее и усмехается: «Еще не ушли, Алёна Николаевна, так вы себе глаза сломаете», – и кивает на тусклую лампу над ее столом.
Даша сидит на кухне и слушает – мама с бабушкой обсуждают мамину работу: кто кого подсидел, кто на чье место метит, кто с кем спит, что было на корпоративе, кто на нее, Дашину маму, смотрел и приглашал ее танцевать – Толя, начальник отдела закупок, и Ваня, начальник транспортного. «Оба женаты?» – спрашивает бабушка. «Конечно, – отвечает мама, – таких же первыми щенками расхватывают». «Будем отворот от жены делать, – решает бабушка, – и приворот на тебя, на крови сделаем, он самый надежный». «Иди посмотри телевизор», – говорят Даше мама и бабушка и закрывают за ней дверь в комнату. Даша садится на ковер, щелкает пультом – включаются «Зачарованные»: три сестры-ведьмы стоят над книгой заклинаний и обсуждают, как им победить демонов. На кухне мама и бабушка чем-то гремят, льется вода, пахнет горелыми свечками и спичками.
На перемене вокруг Даши собирается компания девочек – обсуждают, что было в последней серии. Даша замечает Лейлу, та сидит на холодном каменном подоконнике, склонившись над книгой, и Даша говорит своим подружкам: «А у черножопой телевизора вообще нет». Подружки смеются, Лейла опускает голову, и Даша понимает: услышала.
После школы у Лейлы музыкалка, потом балет в Доме пионеров – они разучивают к отчетному концерту «Танец маленьких лебедей». Придя домой, она варит себе сосиску и макароны, делает уроки за кухонным столом и ждет маму: без нее страшно засыпать, темноты она боится с детства – из-за войны. Мама приходит почти ночью, после двойной смены в швейной мастерской, ест остывшие макароны, расплетает Лейле косы, гладит ее по голове, расписывается дрожащей рукой в дневнике, не глядя на оценки, раздвигает диван, укладывает Лейлу, поет ей колыбельную, ставит будильник и засыпает рядом сама.
Во время перемены Алёна избегает находиться в классе, прохаживается у дверей или стоит и ждет звонка, чтобы зайти после него, когда все рассаживаются. Не замечает ни мокрых следов на полу, ни сдвинутых с мест парт, ни синяка, расцветающего на чьей-то скуле, ни того, что Лейла – нерусская, но русский знает получше некоторых – молча глотает слезы. «Дети растут, – думает Алёна, – это необходимый этап взросления, как иначе они научатся жить в обычном мире?» Она задает самостоятельную работу и вспоминает свой класс: мальчики тоже дрались, а девочки таскали друг друга за волосы, она и сама радовалась, когда чью-то завидно длинную и густую косу удавалось зажать в кулаке и дернуть как следует. Ее мысли прерывает грохот: Лейла упала со стула, лежит в проходе, а рядом ржет Ковалев. «Ковалев, дождешься, переведем тебя в школу для дебилов. – Алёна кивает за окно на коррекционную школу через дорогу. – А тебя, Алиева, я пересадила, чтобы Ковалев лучше учиться начал, а он только бесится на уроках». Лейла встает и в слезах выбегает из класса.
В полдень, после уроков, Даша с подружками во дворе школы прыгает через резиночку. Она всегда выигрывает, для нее резинку чуть-чуть опускают. Даша гордится, что подружки ее немного боятся, и когда кто-то из них начинает слишком хвастаться, победив в школьном конкурсе чтецов или съездив за границу с родителями, она быстро объединяет против нее остальных. Даша останавливается, чтобы отдышаться, оглядывается вокруг: кто еще играет во дворе и видит ее победу? Ковалев валяется на траве с Евсеевым – бьет его по почкам, возит лицом по земле и повторяет: «Чё, пидор, что ли, пидор, да, пидор, что ли, пидорасня» – берет его рюкзак, размахивается, закидывает подальше – тот падает в грязь, не долетев до лужи. Ковалев напоследок пинает Евсеева и бежит к калитке, через которую выходит Лейла. Он отталкивает ее с дороги, и она, не удержав равновесия, ударяется головой о железную трубу и падает. Даша видит, как около ее головы будто начинает растекаться что-то черное.
В класс заходит мама Лейлы – она опоздала, там уже сидят и директриса, и мама Ковалева, женщина с серым лицом и шрамом через весь лоб, и милиционер в форме, классный руководитель Алёна Николаевна и еще какая-то девочка с мамой, которую
