Глава третья
Мы были из одной деревни.Она Древлянкою звалась.У нас с ее названьем древнимБыла особенная связь.Мы потому нашли, быть может,Ее в те горькие года,Что нам была онаДороже,Чем все на свете города.Мы не нашли родных и близких,Мы только родину нашли,Где на фанерных обелисках,Как искры,Звездочки взошли.Нам дали кров и хлеба дали,И жизнь иная началась.Нас приютила тетя Дарья,Что сыновей не дождалась.
Она героями взрастилаПогибших в битвах сыновей.И нам далаЛюбовь к РоссииИ научилаВерить ей.
Нам довелосьПахать и сеять,Косить и у костров мечтать…Выла мечтою АлексеяМечта особая — летать!Бывало, самолет, как небыль,Над лесом гулко просвистит,И Алексей глядит на небо,Да так, как будто сам летит,Как будто — ни межи, ни поля,Ни леса, ни самой земли —Летит,Познав простор и волюОт всех забот и бед вдали.
О, как он нехотяПрощалсяС той самой волей в небесахИ вновь на землю возвращалсяС грустинкой неземной в глазах!Его душа была крылата…Потом расстались мы.
И вдругПредстал в погонах лейтенантаМой побратим,Мой верный друг.Глаза такие молодые,Такие синие глаза!А на виски, уже седые,Легла подзвездная роса.В глазах смешинки то растают,То вспыхнут с прежним озорством.— Летаю, — выдохнул, — летаю!Дружу с небесным божеством.Лечу!И двери неба настежь,Толкую со Вселенной всей.Лечу!И выше нету счастья.— А в чем же счастье, Алексей?— В чем счастье, говоришь?Отвечу.Представь:Земля еще во мгле,А ты уже летишь навстречуЗаре, что близится к Земле.Летишь, не удивляясь даже…Штурвал к себе!И всей спиной,Всем телом ощущаешь тяжестьИ легкость тяжести земной.Ты как бы слит с железной птицей.Ты сердце птицы той.ОнаВ своих движеньях не вольна,ВольнаВперед и ввысь стремитьсяДа что там!Проще говоря,Летишь, приборы замечая.Летишь.И вот она, заря!Ты раньше всех ее встречаешь.Земля в наушниках звучит,И ты ее дыханье слышишь,И ты земным озоном дышишь,И с ней ничто не разлучит.С тобою неземная тишь,Ты ловишь все земные звуки.Нет ощущения разлуки,Столь радостно,Что ты летишь,Что под тобой лесов прибой,Что самолет тебе послушен,Что ТуполевИли ИльюшинСледят, волнуясь, за тобой.И ты для них не тот, что прежде.Не просто летчик, ты творец.Ты их мечта,Ты их надежда,Ты их соавтор, наконец!Ты выполнишь Земли заданье.В трудах минует много дней.Пройдет машина испытанья,Придет пораРасстаться с ней.Как по чему-то дорогомуВзгрустнешьУкрадкой от ребят…Турбины над аэродромомТебе,Восставшему над громом,Земную славу протрубят!
Глава четвертая
Жизнь!В это слово вмещаются очиСамой любимой и самой родной.Жизнь!Это то, что тебе напророчитПервый подснежникРанней весной.Это тропинка к заводи луннойИли дорогаК новым мирам.Это тоска балалайки трехструнной,Голос гармони по вечерам.
Это спокойствие отчего дома,Это ладоней людских теплота.Жизнь —Это Родина в звоне черемух,А для Алеши она — высота!
Там он бывал и зимою и летом,Ввысь поднимался из света и тьмы.Сколько он встретилВ небе рассветовРаньше, чем мы!Сколько он видел чистых закатовДольше других!Да, высотаПоднимает крылатых,Сильных и молодых.
Плыли под крыльями дальние далиС темной грядою русских лесов,Стлались равнины,Горы взлетали,РекиПлескали солнце в лицо.
Как муравьиные тропы —Шоссе.И как игрушечные —Составы.Плыл самолет в голубой полосе,Плыл, облака, как страницы, листая.
В этом пути не объявишь стоянку,Даже когда по приборамПоймешь,Что под тобоюРечка Древлянка…Речка Древлянка,Как ты живешь?Так ли, как прежде,Рыбой богата,Так ли шумлива в вешний разлив?Трудно мне стало,Названого брата,Друга крылатого похоронив.
Помнишь,Три года назад мы с АлешейНочь провели на твоем берегуВ свете черемух, в лунной пороше…Я эту ночьПозабыть не могу.
Глава пятая
Цвела черемуха в низинах.Плыла над омутом луна.Восторженно-неотразимаБыла в тот вечер тишина.Она спала в ярах покатых,В дремучих чащах ивняка,И лишь на лунных перекатахКатала камешкиРека.Да колокольчики на донкахПересекали тишину,И монотонно,Долго,ЗвонкоКомар настраивал струну.
НеслышноЗвездочки дрожали,И были соловьи тихи,И мы у костерка лежалиИ ждали сказочной ухи.Да, тишина!..Она над намиПлыла, как звездная река.В безветрии звучало пламяТого скупого костерка.
ЗвучалиЗвезды, травы, росы,Светло звучали в тишине.В той тишине звонкоголосойМы говорили о войне.
— Ты знаешь, — Алексей угрюмоПривсталИ жадно закурил, —— Ты знаешь, я о ком подумал?..О тех, кто жизнь нам подарил.Нам помнить мужество солдата —Отца иль брата на войне…Мы чистой памятью богаты,А этим жить тебе и мне.Ну что б мы ныне людям далиИ чем бы насладились всласть,Когда б не наша тетя ДарьяИ наша правильная власть!Мы с ней живем во всем согласно,Она как истинная мать.А властьНа то и власть,Чтоб властноСудьбой сынов повелевать…Он приумолкнул как-то сразуИ от окуркаПрикурил.
— А знаешь,Я тебе ни разуО Венгрии не говорил.То как-то времени нехваток,То думал, расскажу потом.Ведь я входил в нееСолдатомВ том самом пятьдесят шестом.Бывает так!Проснешься ночью,А память сердце опалит.И не сомкнешь до света очи,Душа встревоженно болит.
Представь себе:В тумане мглистомХолодный город потонул.Шли как во сне.Но первый выстрелНас всех к реальности вернул.Да, мы вели себя как надо,Как долг в тот час повелевал.Но скольких,Кто со мной был рядом,Сразили пули наповал!..
Мы в Будапешт вошли с рассветом,ВошлиВ предчувствии беды…Я помню сквер у горсоветаИ трупы,Что свисали с веток,Как черной осени плоды.
Да, это были коммунисты.Что отбивались как могли,Что для себяПоследний выстрелНа крайний случайБерегли.Они сдаваться не хотели,Ведь каждый понял в эти дни,Что проморгали,ПрогляделиКолонну пятую они;
Что под личиной «демократов»Не разглядели вражьих лиц.И вот пришла,Пришла расплатаЗа пагубный либерализм.
Их в петлиМертвыми вдевали.Им больше нечего терять.Но мертвые,Они взывалиОшибок их не повторять.
А небо опускалось низкоИ сквозь тяжелый смертный дымОплакивало коммунистовИ смертьСочувствующих им.
Земля, земля,Ты стольких за деньНе досчиталась сыновей!..Был враг в безумстве беспощаден.В огне тех самых черных днейЯ видел женщин овдовевших,Я видел,Видел их в лицо —Юнцов,От крови опьяневших,Стрелявших в братьев и отцов.
Я видел девочек тщедушных,«Надежду будущих веков».Они стреляли равнодушноВ седых, как совесть, стариков.
Стонали камень и железо,Заслыша человечий стон.Отпетые головорезыЧерез открытый шли кордон.Казалось,Навсегда распятаСвобода вражеской рукой…
Но мы, советские солдаты,Как и в далеком сорок пятом.Вернули Венгрии покой.А враг готовился упорноК тем страшным, горьким дням земли.Врагом посеянные зернаНе сразуПулями взошли.
Рассчитывая на беспечность,Над чувством Родины глумясь,ТаиласьПодлинная мразь,Рядилась в общечеловечность.
Враг — торопиться не хотел он,ПосколькуВыдержка важней.Он делал ставку на незрелыхИ оступившихся парней.
Учитывал их поименноИ знал их жалкие дела.Не сразуПятая колоннаПетлю, как знамя, подняла.Вот так!..
И Алексей усталоПошел к обрыву над рекой.В лесу спокойно рассветало,А в сердце, в сердце —Непокой.
Уха нетронутою стыла.Росинки плавились в горсти,Как цвет черемухи,СветилаСпадали с Млечного Пути.
И где-то тамТуманной глыбойВставало солнце тяжело.И с чавканьем плескалась рыба,Дробя туманное стекло.
Мы молча речку покидалиВ раздумье —Каждый о своем.Мы на могилу тети ДарьиПришли с Алешею вдвоем.
Теперь я понял,Как похож он,Простой погост в краю родном,На тот,Где ныне спит АлешаВовеки непробудным сном.
Глава шестая
