Глава девятая
Три дня подрядЗемля горела,Развернутая, как ладонь.Три дня гремела батарея,Три дня: «Огонь! Огонь! Огонь!»Теперь огонь не тот, что прежде!
Победный отсвет торопя, Орловско-Курская,С надеждойГлядит эпоха на тебя.И на тебя, мой друг Василий,Глазами, стылыми от слез,Глядит Советская РоссияПод шум простреленных берез.За эти слезы, эти очи,За горе наших матерейСвятым пожаром третьей ночиРевут все виды батарей!То было мужество без меры.Слепое?Нет! Уже три дняВкушают «тигры» и «пантеры»Всю силу нашего огня.Земля горела.Было жарко.Уже не вызывая страх,Лежат снопами в пору жатвы,Темнея, трупы на буграх.
Земля горела от металла.Так сколько ж ей еще гореть!И земляника опадалаОт взрывов,Не успев дозреть.
Хотя друзей легло без счета,Василий жив и невредим.
Теперь остался он одинОт орудийного расчета.«Один! Один!» —Звучит, как крик.И снова новая атака.Один!Уже дымят два танка,А третий режет напрямик.Гляди, Василий,Вот он, рядом!Да что с тобою, что, скажи!
А он уходит долгим взглядомТуда, где плещет море ржи,Туда, где костерок дымит,Где, вся в малиновом закате,Родная Волга волны катитИ мать над Волгою стоит…
А танк идет.Идет сквозь рвы.Ужасен гром его нестройный.И так некстатиШмель спокойноПолзет по стебельку травы!
Был рядом танк,Когда ВасилийК прицелу медленно припалИ так же медленно упал,Неслышно крикнув: «За Россию!»Легко упал,Спугнув шмеля,Лицом на заревые травы,За нашу веру, нашу славу,Вдруг ощутив,Как вертитсяЗемля…
И стало от зари светлоИ тихо, тихо как-то сразу.И земляничинаУ глазаАлела всем смертям назло!Она затмила мир собой.И третий танк, в огне пылавший,Молчал.И смертью храбрых павшийНе видел угасавший бой.Не видел,Как восход густел,Как шел рассвет, широк и светел,И как спокойноШмель сиделНа остывающем лафете.Лишь на мгновенье он воскрес.Увидел тусклыми глазами,Как травыВровень с небесамиШумели, что дремучий лес.А он тот лес не посадилИ никогда уж не посадит…И с неземной тоской во взглядеСолдатВ Бессмертье уходил.
Глава десятая
На Запад!В мир чужих закатов,Сплошным огнем врага слепя,Из боя в бой идут солдатыУже, Василий, без тебя.На них взирает вся планета,Геройством их изумлена.Спокойным отсветом рассветовИм вслед глядит моя страна.
Им нужно до победы драться.Они идут — за валом вал.А ты лежишь в могиле братской,В тиши,Что ты отвоевал.
И ты не слышишь, как усталоПлетутся беженцы домой.Землянки торопливо ставятНад остывающей золой.
Не слышишь ты, как в школахСноваЛегко звучит родная речь.Напевен звук родного слова,Что ты в боях сумел сберечь.
Все дальшеОт твоей могилыНа Запад катится война.И журавли плывут уныло,Их провожает тишина.Они плывут над всей страною.Над Костромой и над Москвой,Они прощаются с войною,Чтоб снова встретиться с войной.Они плывут себе,Не зная,Что их не встретит тишина,Что и в ЕгиптеМировая,Да, да, та самая война…
У журавлей такая доля:Пришла пора — и отлетай.Да вот, да вот они,Над полем!Уже задели неба край,Уже вошли в зарю.Все выше.Коснулись солнца!И пошлиУже спокойнее и тише —Туда, на дальний край земли.
Они размеренно летелиНад ширью убранных полей.И в небо женщины глядели,Уже не видя журавлей.
Уже над ВолгоюСветилаСкупая, тяжкая заря.И мать Василия грустилаИ все-то думала: не зря.
И ей поверилось невольноСреди осенней тишины,Что журавлиный треугольникПохож на весточкуС войны.А весть и вправду ожидала…И мать,Как сосенка в бору,Вдруг покачнуласьИ упала.И голова белее стала,Чем снег,Что выпал поутру…
Третий плач матери
Вот и пала на меня,Сиротинушку,Осень черная,Непроглядная.Не придет за нейЗима светлая,Ой да весна ясная,Солнце красное!Спит соколик мойВо сырой земле,Мной не убранный,Не увиденный,Не обмыта мнойКровь горячаяС тела белогоМоего сынка,Не закрыты мнойОчи карие,Очи ясные,Ой да соколиные…Как на белый лист со гербомВзгляну,Так подкосятсяНоги старые,Так опустятсяРуки стылые,ЗатуманятсяГлаза слезные.Для чего теперьНужны руки мне,Если некогоПриласкать, обнять,Для чего глаза,Если незачемНа дорогу глядеть,Ожидаючи!..Как же писарюЖилось-думалось,Иль железноеСердце писаря?Как рука егоДа не дрогнулаТаковы словаВзять да вывести…Для чего мне жить,Одной маяться!Мне бы крылья теЖуравлиные.Полетела б яВ степи дальние,Где уснул сынокСном небуженым.Попросила б яЗемлю чернуюРасступиться бы,Раствориться бы,Рядом с ним легла бТише тихого,Вечный сон егоОй да не встревожила..
Глава одиннадцатая
Война закончилась весною,Когда черемуха цвела.Победа нашаНад страноюСалютным отсветом прошла…Шли годы.Раны зарастали.О эти мирные года!Из пепла города восстали,Взгляни, какие города!Аж к звездам поднялась РоссияСветлей и краше не найдешь.Мы молодость в труде растили,Взгляни, какая молодежь!
А в край степной,Где спит ВасилийВовеки непробудным сном,Пришли березы и осиныНапомнить людям о былом.Пришли с волнующим напевом,Нелегкий путь преодолев,Как говорится, самосевом,Но сколь ужасен тот посев!Из волжского, иного ль краяСюда солдат вела война.И каждый,Сам того не зная,Принес с собою семена.
Они до срока тяжелели,Отлеживаясь в рюкзаках,В карманах скатанных шинелей,В подсумках, в пыльных сапогах.И в кровь солдатскую ложилисьТе семена во дни войны.И вот теперьОни прижилисьВ земле, где спят ее сыны.
Обычный лес. Обыкновенный.Стоит над кладбищем свинца.И в каждом дереве, наверно,Стучат солдатские сердца.Здесь не было лесов издревле.И вот пришли они с войной.И близлежащую деревнюУже давно зовут Лесной…
Брожу июльскою порою,Как в пантеоне, в том лесуИ к сердцу моего герояЦветы обычные несу.Там часто женщину встречаю.Она идетЛицом к заре,Идет по пояс в иван-чае,В росе, как в чистом серебре.Она давно рассталась с Волгой,Давно приехала сюда.Надолго ли!
Да что надолго!Теперь уж, видно, навсегда.
Не все равно ль?И здесь Россия,И здесь родной земли краса.Вот и сбылась задумка сына:Шумят в степном краю леса!Шумят!..И мать живет тревогойВсех матерей моей земли.Все беды У ее порогаСебе пристанище нашли.
Я слышал, как она рыдалаПо Комарову,А позднейГорючим словом причиталаНад новым горем наших дней.
Плач матери Василия по Гагарину
