Второй плач матери
От соколика мово,Мово дитятки,Прилетело письмо,Письмо-весточка,Точно ласточка,Ой да залетная,ЗалетнаяДа развеселая.Веселиться бы мне,Да я плакала,Что не знама мнеС детства грамота,Что не мне прочестьМово дитяткиПравду-матушкуО житье-бытье.Но нашлись во селеЛюди добрые,Дети малые да ученые.Уж смогли меня,Горемычную,Тою правдоюОй да порадовать.
Уж и горько мне,Что черна война,Что в земле лежитСын мой первенец.Не обмытый мнойДа не убранный,Во тесовый гробНе положенный.
И уж радость мне,Что живой меньшой,Что врага он бьет,Помнит матушку,За меня стоит,Как за весь народ,За Москву стоит,Как за Родину.И уж плакала яДа за его дружка —За Садыка тово,Друга верного.По всему селуЕго славила,В церквиЧистую свечку ставила.
Сбереги, господь,Мово ВасенькуОт огня тогоОй да фашистского,Не дай милому СоколеночкуОпалить в огнеКрылья светлые.Кто ж тогда меняДа порадуетДобрым помыслом,Словом ласковым,Кто же высадитВо степях леса,Леса частые,Леса чистые!Сбереги, господь,Мое солнышко,Сбереги глазаСоколиные,Сбереги егоНоги резвые,Руки белые,Крылья крепкие!
Глава шестая
Был враг отброшен.Но не сломлен.Был враг побит,Но не разбит.Но этоБыло предисловьемКо всей истории побед.Поди учти, какой ценою,Какой жестокой правотойДалась победа под МосквоюЗимою памятною той!
В войне, казалось, нет просвета,Но СталинВолю диктовал.Матерый враг Страны Советов —Сам Черчилль, признаваясь в этом,Его приветствуя,Вставал.Когда война к Москве катила,Он к жизни вызвал имена,Которые потом твердилаВся потрясенная страна.Они легли священным грузомНа души молодых солдат:Входили НевскийИ КутузовС бойцами рядом в Сталинград.С жестокостью фашистов споря,Собою прикрывая тыл,НахимовБаренцево мореПод вой снарядов бороздил…Пусть нет его,В кого безмерноКогда-то верила страна.Безоговорочная верностьИ нынче Родине нужна.
А это значит —Нужно веритьЗемле, рожающей зерно,Той правоте, что нам измеритьЛишь кровью воинов дано.Нам надо верить в нашу славу,В мечту гагаринских высот,В свою священную державу,Что знамя Ленина несет.
Глава седьмая
Уже зацветшие садыЛежали подбеленной тучей.Пел соловей над волжской кручей,Как говорят, на все лады.В полях отфыркивались кони.Но голос песниНарастал!Неторопливый и спокойный,Тот голос ровно рокотал.В ночную тишь,Пахнуло стужей,И на цветы мороз дохнул,И мрачно в слюдяные лужиХолодный месяц заглянул.Но, как ни странно,Не стихалиМелодии земных высот!А бабы все еще пахали,Тогда и ночь кормила год.Пахали женщины,Не слыша,Почти не слыша соловья.А только слышали,Как дышатВ сырых окопах сыновья.
Не ширь полей перед собоюИм виделась,А те края,Где спят солдаты перед боем,Почти не слыша соловья.
И кто-то вдруг сказал:— Красиво!Поет, как золото кует.А что, как он на всю Россию,На всю веснуОдин поет?А что, как больше нет другого!И не услышат сыновьяНу, хоть какого, хоть какого,А лишь бы только соловья!..В тиши,Для фронта непривычной,Был и другой певец тех дней.И не какой-нибудь обычный,А самый курский соловей.И над речушкой безымянной,Как тот над Волгой,В этот часОн ждал зари своей туманнойИ пел, не открывая глаз.Он пел в рассвете дымно-ржавом,На рубежах передовых,Для всех сынов моей державы,Для мертвых пел и для живых.И песня, разрывая душу,Скупой слезой касалась глаз.
Не мог он знать, что кто-то слушалЕго в ту ночьВ последний раз.А если б знал певец об этом,То все равно бы не молчал.
Он пел!И первый луч рассветаНа кончике хвоста качал.
В движении смешном и миломТаилось жизни торжество.Таким спокойствием и миромОт песни веяло его!И, вытирая с автоматовСедые капельки росы,Его заметили солдатыНа самом острие лозы.Его заметил и Василий.И, слушая его,С тоскойПодумал:«Что, как он такойТеперь один на всю Россию?..»И мысленно ушел солдатВ края, с которыми простился.Припомнил дом родной и сад,Где вечно соловей селился.А как он молодо свистел,Восторженно рассветы славя!А вдруг да он, летя сквозь пламя,Летя домой,Не долетел?..
Не знал Василий,Что певцаВ тот самый часНад волжской дальюС такой же думою печальнойВстречают матерей сердца.
Глава восьмая
Лицом на Запад веселееИдти…И он идет, солдат,Хоть смерть все так же не жалеет,Не милует, как говорят.С ней не поспоришь, не осилишь,Ей не заткнешь костлявый рот.Два года с ней прошел Василий,Глядишь, и далее пройдет.Глядишь, минует, как и прежде,Ее жестокая рука.И остается жить надеждой,Пока победа не близка.Насколь близка, никто не скажет,Еще сильна броня врага.Насколь близка она, покажетОрловско-Курская дуга…
Война!Сожженные деревни,Землянок тощие дымки.По той земле, святой и древней,Идут советские полки.
Уже солдатские шинелиНа спины скатками легли,И земляничины алелиНа взгорьях раненой земли.
Солдаты жадно воду пили.Устав от знойного тепла.Дороги к фронту в пыль пылили.И техника ночами шла.С достоинствомОна катилаОт гор Уральских до ОрлаИ предъявлялаПраво тылаНа те же ратные дела.На Запад!Путь один.На Запад —Стволы надежных батарей.Походных кухонь щедрый запахСтановится ещё острей.Солдаты опытнее стали:Два года все-таки война.Что ни солдат, глядишь, — медали,Да что медали! Ордена!
И мой Василий не мальчишка,Не тот, чем был когда-то он.Недаром в орденскую книжкуНе первый орден занесен.Не то чтоб окружен почетом,А все ж немного знаменит.В противотанковом расчетеОн первым номером стоит.Он стал скупее на улыбкуИ равнодушней к похвале:Ведь на войнеНа редкость зыбкаТвоя прописка на земле.В стране,Где смерть царит угрюмо,Под посвист пуль над головойО ней нелепо даже думатьПо той причине роковой.Все может быть в страде той самой,Где сердце слышится твое,Где смерть стоит перед глазами,Где сам тыСеятель ее.
Не верь абстрактным гуманистам,А мсти, пока в беде народ!Иди! Ты видишь: коммунистыДва шага сделали вперед.Иди за ними.Дело нашеПревыше всякой правоты.Плевать, что кто-то после скажет,Что был прямолинейным ты!Твоей посмертною улыбкойЖивые поглядят на тех,Кто был в тылах гуманно-гибкимСреди земных, мирских утех.Иди!
И ты идешь упрямо.И веришь тем политрукам,Что перед смертью шепчут «мама»,Уже принадлежа векам,Уже принадлежа дорогам,По коимВ мирной тишинеЖивые к отчему порогуПридут с рассказом о войне.
Глава девятая
