издеваешься надо мной?
— Что вы! Я говорю правду, — промямлил Тони Льюис, но видя лишь раздражение мистера гестапо обратился к понурой собаке: — Ладно, залай один раз, если ты меня понимаешь.
Пес не шелохнулся, только скучающе широко зевнул.
— Ну же не упрямься, принц! Залай!
Багровый от гнева начальник тюрьмы не нашел слов и, развернувшись на каблуках, вернулся за свой стол.
— Отпусти меня, — попросил Тони. — Мою дочь похитили тролли!
— Хватит! С меня хватит! — взорвался красный человечек. Давненько никто не выводил его так из себя, как этот клоун из уличного балагана. — Стражник! Снять с него наручники, переодеть в тюремную форму и поместить…
Здесь он склонился над записями в своем толстом журнале, но долго не мучался с решением:
— Поместить его… да… запри его в одной камере с карликом Желудем и гоблином Сморщенное лицо.
— Сморщенное лицо? — переспросил Тони. — Я не хочу сидеть в камере с таким уродом. Где моя дочь?
Но последние его слова уже тонули под каменными сводами королевской тюрьмы. И чем дальше высокий охранник уводил Тони, тем лучше становилось начальник.
— А как быть с собакой? — осторожно, чтобы не вызвать очередной приступ гнев у шефа, спросил номер два.
— Мы ее ликвидируем.
От неожиданности подслушанного ответа пес подпрыгнул на месте. Это еще чего они придумали? Он же принц королевской крови! Принц Венделл — наследник Четвертого королевства.
— Сегодня за ужином я подсыплю ей крысиного яда в пищу, — равнодушным голосом продолжал начальник охраны. — А завтра брошу в топку.
Принц Венделл не на шутку перепугался. Он когда-то видел, как эти парни сворачивали шеи курам и потрошили кроликов. Убить для них не составляет труда. Что же делать? Энтони! Ты слышал это? Энтони! Ты должен меня освободить. Ты обязан это сделать!
67.
Трое троллей благополучно миновали все тюремные ограждения и почти полностью обойдя высоченные стены замка-тюрьмы вышли к реке. Пристани не было, вдоль берега, привязанные веревками за врытые в землю колышки, были пришвартованы лодки. Одни были большие, предназначенные для перевозки больших грузов или войска, другие поскромнее. Похоже, на этой лодочной станции охранника не держали.
— Садимся в лодку! — скомандовала Красотка.
Колокольчик бросился было отвязывать одну из лодок, как тут из-за куста выскочил полусонный коротышка и завопил:
— Эй! Это моя лодка! Найдите себе другую!
— Не утруждая себя объяснениями, подкупом или уговорами, Ягодка быстро схватила человечка обеими руками за шею и со всего размаха стукнула его в лоб. Так как руки были заняты — в ход пошла крепкая, как дуб голова тролля.
Хозяин лодки дернулся, потерял равновесие. Рыжая сестра троллей подняла его, как котенка и столкнула в воду. Никто не устоит против силы потомственных троллей!
За время этой короткой, заранее проигранной с одной стороны борьбы, братья перенесли спящую Вирджинию в лодку и уложили ее на охапку сена. Дождавшись, когда к ним присоединится сестра, они отчалили.
Река была широкой и в этом районе спокойной, поэтому проблем с управлением лодкой не было. Вооружившись длинными веслами, Детина и Колокольчик направили судно в сторону своего дома — Третьего королевства.
68.
— Твоя койка средняя, — безучастным голосом сказал охранник и втолкнул арестанта Тони Льюиса в камеру. Притворилась дверь, щелкнул замок и через минуту стихли звуки удаляющихся шагов тюремщика.
Тони вырядили в тюремный наряд. Черный, прочный комбинезон, надетый поверх одежды Тони вызывал тоску и жалость.
Но больше нового одеяния заключенного №ЩФ1528 занимали мысли о его соседях. Карлик Желудь в силу роста занимал лишь половину койки и сейчас спал, повернувшись к Тони спиной.
Гоблин Сморщенное лицо тоже пребывал в царстве сновидений, о чем свидетельствовали безмятежные похрапывания с верхней койки. Его лица тоже не было видно; он спрятал голову под подушку, а на обозрение Тони выставил свой зад, обтянутый черными тюремными штанами да спину в серой потертой куртке.
Стараясь производить как можно меньше шума, Тони забрался по скрипучей лестнице на среднюю полку. Удобства было мало. Худая подушка воняла старым сеном, а ложе было чересчур жестким.
Со стены напротив трехъярусных нар на Тони улыбался принц Венделл. Фотографии в этих землях еще не изобрели, поэтому приходилось довольствоваться только картинным вариантом. Впрочем, это была не картина, а цветная, слегка выгоревшая картинка в дешевой рамке. «Работа тяжела, но приятна!» — гласила надпись на репродукции.
— И за что тебя посадили? — раздался голос снизу.
Тони вздрогнул, но быстро сдвинул брови и понизил голос. Такой грозный вид и голос должны были показать сокамерникам, что он крутой мужик:
— Я совершил довольно серьезное ограбление банка… Парочка человек пострадали. Так что… вот так…
Снизу молчали.
— А ты? — в такой же грубоватой форме поинтересовался Тони. На самом деле, ему, конечно, не было никакого дела до этих двоих, но ведь неизвестно к чему может привести несговорчивость в четырех стенах. Лучше попытаться подружиться с этими милыми… существами. Мало ли еще сколько придется здесь проторчать?!
— Разбойное нападение при отягощающих обстоятельствах, — донеслось снизу и в следующую секунду, как чертик из табакерки жуткое лицо карлика Желудя показалось перед Тони.
На узнике была смешная шапочка, напоминающая по форме перевернутый желудь. Из-под нее в разные стороны торчали нечесаные волосы. У карлика были непропорционально большие губы, зубы и нос, но самое отталкивающее впечатление на Тони произвел шрам. Он был похож на звезду и располагался там, где положено быть левому глазу.
— Меня зовут Желудь, — продолжал калека. — У тебя есть что-нибудь металлическое? Гвозди, крючки, спицы?
Тони не сводя глаз с этого чудовища-недомерка покачал головой.
— Если тебя зарежут, прибереги для меня ножик.
— Хорошо, — согласился Тони, после чего карлик с ожесточенным лицом избавил его от разговора и своего присутствия. «Псих, маньяк и… урод. Надо с ним быть осторожным», — подумал Льюис.
— Тебе нравится резьба? — раздался очередной вопрос. На сей раз с верхней койки. Еще один маньяк-убийца? Ну и компания подобралась…
— Если только не по телу, — не сразу отозвался Тони.
— Смотри, что я делаю, — снова сказал сосед сверху и свесил с края койки желтушную руку, сжимающую тонкими пальцами с нестриженными ногтями белую кость. На произведение искусства предмет явно не тянул — он был грубо обработан и выглядел как обтесанный кроманьонцем доисторический камень.
— У тебя настоящий талант, — подсказал Тони внутренний голос. Хотя ничего талантливого в поделке и близко не было.
Желтая рука исчезла, но появились ноги в старых сапогах. И эти ноги спускались по хлипкой лесенке для того, чтобы хозяин ног мог воочию познакомиться с новым жильцом их «квартирки» с портретом принца и зарешеченным окошком.
«Сморщенное лицо, — вспомнил
