– Почему?
– Не почему, а потому, что это бокс, а не Дзю До.
– Ты уверена?
– Нет. Уже нет.
– Тогда буду держать тебя пока не встанет.
– Что? Что ты сказал?
– Прости, я оговорился. Пока судья не поставит в стойку.
Тут подошел судья – а это уже был Лева Задов – и сказал, что в боксе держать на полу никого не надо. – И, подождав немного, пока Василий Иванович поймет, что от него требуется, рявкнул:
– Вста-а-а-ть-ть-ь-ь!
– Встал, – правду ответил Василий Иванович.
– Встал? – Лева почесал затылок, и добавил: – Не вижу.
И тогда Васька показал. А Лёва не нашелся спросить что-нибудь другое, кроме:
– Сколько?
– Двенадцать и две.
– Ничего уже не понимаю, – сказал Лева, – это в дюймах, или в секундах, которые ты ее держал?
– Если ты так интересуешься цифрами, отвечу точно:
– Двенадцать и две десятых плюс девять в периоде, а также, если уж я кого держу, то не меньше, чем Бальзак, а он, как и ты должен бы знать, держал их от девяти дней или пока они не понимали, что он:
– Муж, и муж на Дэ, что значит: Благородный.
– Судью на мыло! – закричали с галерки, – он ни хрена не понимает в бойбе и боксе.
– Бардак! – крикнула со своего места в первом ряду Кали. Она и так-то была влюблена в Ваську, а теперь поняла: очень.
– Очень?
– Очень, очень.
К ней еще на Югах клеился один матрос под два метра ростом, Дыбенка, теперь поняла:
– Этот лучче. – Хотя и молод.
Она неутерпела и сама полезла на ринг, в падении ударила Задова по пяткам, что он чуть не проломил своей большой волосатой головой пол, потом полезла на Нику Ович, которая уже встала на колени, и поэтому смогла легко поднять Кали, как штангу:
– На вытянутые руки. – И… и бросила ее туда, через канаты в зрительный зал.
– Иди, сука, откуда пришла, – сказала Ника, и хотела еще что-то добавить, но поняла, что за что-то зацепилась волосами. И, так и не поняв, тоже полетела вслед за Кали, которая, как оказалось:
– И держала ее за волосы. – Крепко, крепко.
Вот так, неверное, и Барон Мюнхгаузен не сам себя вытащил из болота, а его кто-то вырвал оттуда, крепко взявшись предварительно за его густые вьющиеся еще волосы. По сути Ника была пушкой, а Кали ее ядром, за которое уцепилась Ника. В данном случае, наоборот.
Василий запрыгал на ринге, как победитель с высокоподнятыми руками. Амер-Нази предложил судьям подумать:
– Присуждать ли ему на самом деле победу?
– Нет.
– Да.
– Нет, потому что больше никого нет на ринге, – сказала Агафья Учительница.
– Нет, – тоже сказал второй справа судья, – потому что никого нет на ринге.
– У вас нет своего мнения? – спросил Нази.
– Я высказал противоположное мнение, – сказал этот парень, представившийся Одиссем. – Или я оговорился? Да, да, конечно, я имел в виду, нет, по отношению к ее нет, что Василий не является победителем, и следовательно:
– Нет, но да.
– Понятно, – просто ответил Нази. – Но теперь мне нечего сказать.
– Так и не надо, – сказала Училка, – усё идет своим чередом.
– Я согласен, – сказал второй, – скоро всё прояснится, ибо не может продолжаться вечно. Почему? Потому что: ничто не вечно.
– Да, но. Да, но народ требует зрелищ.
– Может отпустить пока всех в буфет? – сказала Агафья.
– Только оттуда, – сказал Нази.
– Тогда, давайте, я выйду, – сказал Одиссей.
– Вы судья – нельзя, – сказала Агафья, – лучше уж тогда я выйду. У меня и форма есть.
– А вы не судья?
– Ну-у, я так, я могу найти себе подмену. Кстати, я не спросила: сколько приз за первое место?
– Ну-у, – тоже сказал Нази, – до первого места еще далеко, можно сказать, как раком до неба.
Между тем, Ника Ович и Кали продолжили бой за рингом, прямо в проходе между креслами.
– Только дайте мне кто-нибудь перчатки! – крикнула Кали.
И дали, сама Ника, сняла правую отдала ей, предварительно, предложив одному зрителю помочь ей, как она выразилась:
– Развязать шнурки. – И тут же провела левый боковой.
Кали хотела ответить, но не смогла – промазала, так как получила правую перчатку, а была левшой, как Ника Ович.
– Давайте будем считать, что бой ведется в Свободном Стиле, – сказал главный судья Амер-Нази, – тогда не придется останавливать бой, у нас э-э…
– Где? – усмехнувшись спросила Агафья Учительница.
Одиссей промолчал, думал, что так дольше никто не поймет, кто он такой. Хотя и так все уже предполагали, что из разведки Белых. Но сомневались, а сомневающийся – считай уже и не знает ничего. Почему? Потому что думали:
– Зачем Белым шпион, если здесь и так, как сказал Лева Задов, сопровождавший Нику Ович:
– Их есть у меня. – В переводе на Русский Обычный:
– А разве другие Белые не шпионы, разве война еще не объявлена? – Но в том-то и дело, что многие считали, что, да, еще неизвестно, будет ли война Между Белыми и Зелеными. И, следовательно, думали, что ставки:
– На Царицын, – или:
– Оборона Царицына, – это только предварительная договоренность в случае начала войны.
Но! Но не Некоторые знали, что война была объявлена еще на Альфе Центавра, и она, значит, не только будет, а уже идет.
И еще одна война, междоусобная, уже шла, а некоторые считали, что она только должна еще начаться, точнее:
– Может начаться.
Хотя тоже было известно, что она идет. Это война между Майно и Волхвом. Вильям Фрей пока что был в тени, а именно:
– Стоял за спиной Василия Ивановича в качестве секунданта.
Амер-Нази не считал себя человеком Волхва, он решил воевать самостоятельно, но воевать. Вопрос, что поставить против Бриллианта Сириус, брошенного ему в лицо Майно. Сибирь? Далеко, да и так уже некоторые считают ее своей. Говорят, Волхв продал ее Инопланетянам за право жить честно и благородно, имеется в виду:
– Без неизбежной войны с пришельцами Альфы.
Что собственно у меня есть?
Между тем бой начался снова. Хотя, как Продолжение, потому что Василию было засчитано полпобеды, Вазари. Ибо было принято решение:
– Дзюдо, – но в боксерских перчатках.
– По настоятельной просьбе зеленой, в том смысле, что красной стороны.
– Странно, – сказал Василий Иванович, – ведь я люблю Дзюдо.
– А тоже, – ответила Ника Ович. – Но, – она постучала перчаткой по канату, – им не объяснишь.
– Хорошо, что пока не разрешают бить ногами, – сказала со смехом Агафья за судейским столом, и хлопнула по спине Амер-Нази. Он только подумал:
– Она, чё, в натуре, клеится? – Он уже успел собрать о ней информацию, сидя за столом.
Хотя, возможно, она недовольна его поведением. Надо узнать:
– Рада, что из жен перешла в отряд телохранительниц, или наоборот?
Он повторил вслух слово Телохранительница:
– Может она решила грохнуть его за измену в решающий момент? – Что-то мне знакомое, так-так. Где это было, Ромео и Джульетта? Тристан и Изольда? Король Артур и Гвиневера? Надо подумать. И кстати, есть ли у меня заместитель, хотя бы по культуре. Надо найти.
– Первый раунд! – гаркнула красивая и очень сексуальная девушка, появившись, как Deus es machine на ринге.
– Мы заказывали? – спросил он у Одиссея, но тот только что-то промычал. – Тоже, скорее всего, засланный казачок, – подумал Нази, ибо нормальные местные люди должны разговаривать.
– У нас за это заплачено? – спросила и Агафья, как будто не слышала, что Амер-Нази сам ничего не знает. Но он ответил:
– Наверно, если она вышла, так бы, кто полез в одном купальнике на всеобщее обозрение, тем более мне показалось, – он поправил пенсне, хотя оно было с обычными стеклами: для понта, – кажется она была без лифчика, нет?
Все промолчали, так как, да, видели, но почему-то – сами не знают почему – посчитали это нормальным явлением, как на нудистском пляже.
– Здесь еще хуже, – как сказал один нудист из зала, там хоть не дерутся, а здесь сплошь и рядом тока этим и занимаются.
Василий по запарке, в том смысле, что только что говорили об этом, ударил Нику ногой в ляжку, да так удачно, что чуть не сломал ей ногу.
– Пардон, – подтвердил он свое намерение, – тока говорили об этом, а я сделал наоборот. Просто засела в голове мысль:
– Нохги, нохги! это в бильярде, если кто забыл нельзя отрывать их от земли, и… и неконтролируемая информация автоматически перешла на удар ногой. Но ведь не в лицо, правда?
– Я не против, – ответила Ника, – но учти: один удар за мной.
– Хорошо, в любое время.
– Вот именно, даже не жди, я все равно ударю, когда ты не будешь ожидать.
А судьи посовещавшись решили не вмешиваться.
– Только еще хуже будет, – сказал Амер.
– Согласна.
Но Одиссей на этот раз промычал:
– Надо бы снять с него хотя бы пол Вазари.
– Пол Вазари? – переспросила Агафья, бывшая фаворитка Майно. И добавила: – Это сколько?
