– Оставим ей Кока.
– Кока-колу я люблю, – сказал Амер-Нази, – пробовал в Америке.
– Это японская.
– Тем не менее, надо оставить Юко, – сказала Агафья Учительница.
Одиссей промолчал, видимо, чтобы сойти за умного, как решил Нази, а сам он даже неожиданно для самого себя ляпнул:
– Как главный судья соревнований, я оставлю ему, – он кивнул на Ваську, – иво Вазари.
Агафья развела руки в стороны, но ничего не сказала, только тяжело вздохнула, мол:
– Ни-че-го-о не понимаю!
Глава 14
– Это хорошо, – сказала Ника Ович, – что тебе ничего не сняли за удар по мне ногой.
– Почему?
– Ко кочану. Ты, что, не понял? Когда я ударю по тебе мне тоже ничего не будет.
– Это не очевидно, – ответил Василий Иванович.
– Думаешь – это не аксиома?
– Уверен – это тока теорема. Ее надо доказывать.
– Так ты, что, не деревенский?
– С Альфы, как все.
– С такой рожей с Альфы не приезжают, ибо… – она провела двойку: правой по корпусу, левой джеб, – ибо там все аристократы или демократы. А ты кто?
– Я – Граф.
– Граф, в каком смысле? – спросила Ника, и опять ударила, и разбила Ваське нос из-за того, что он задумался.
– У меня будет дивизия, если я выиграю этот турнир. Фактически вся Царицынская область будет моей.
– Как она будет называться?
На этот раз Васька прикинулся, что опять задумался, и Ника, попытавшаяся провести Подхват под Неопорную ногу – промахнулась, ее правая нога просвистела мимо, но не настолько быстро, чтобы Василий Иванович не успел просунуть вслед за ней свою лапу. И таким образом, повисшая на этой мощной волосатой руке Ника, была перевернута вниз головой и брошена через канаты прямо на судейский стол, а буквально в предводителя Нази.
– Точно в середину, – сказал Василий.
Он снял перчатки – с помощью своего Углового Вильяма Фрея – кинул одну в зал, прямо в жену, любовницу – или, как ее там – Дэна Коллонтай – Кали. Ей сразу предложили – нет, не деньги, а:
– Будем с тобой драться за эту перчатку, или так отдашь? – сказала одна леди, одетая, впрочем, просто. Нет, это была не Щепка, сидевшая почти рядом, через Дэна, рядом с Колчаком. Она наоборот, не стала спорить за эту перчатку, так как знала:
– Васька, который сейчас был на ринге:
– Он ее любит. – Да и просто не успела бы схватиться за эту перчатку, ибо Неизвестная оказалась быстрее. Очень быстрой. Что и заставило ее открыть от изумления рот.
– Эни-боди! – между тем раздался крик. – Принесите, пли-и-з, пожалуйста, Эни-син, а лучше всего шашлык по-Царицынски.
– Никто не знает, дорогой, вот из ит.
– Кто это сказал? – спросил Василий. – Рипит ит, плииз. Нет, честно, я не понял, прошу повторить.
– Я! – крикнула Кали, и добавила, обернувшись к мужу – первому любовнику Дэну, – это я пошутила. Но в том смысле, что хотела сказать:
– Цыпленок Табака дорогой, а так вышло, что многие могли подумать, он, этот Васька дорогой.
– Хорошо, закажи ему Цыпленка Табака, – ответил Дэн, впрочем, довольно хмуро. – Чё-то здесь не так, подумал он. – И стал вспоминать:
– С ней ли он летел с Альфы, с ней ли там крутил шуры-муры, или это произошло только здесь?
– И вообще: ты Инопланетянка?
– Что? Кто? Да как смел ты сколько раз клянчил у меня в долг на Альфе?
Тут Дэн вспомнил, что Коллонтай здесь, а на Альфе Центавра она работала барменшей Га в Колизее, где был, естественно, не только кабак, но и на арене выступали гладиаторы.
Из буфета принесли только что зажаренного ЦТ – Цыпленка Табака, и Кали хотела выпросить у Дэна разрешение отнести его Ваське, но не успела, как поется:
– Даже слова сказать, – ЦТ понесла новенькая. Так-то она была не новенькая, но ее никто не узнал. Вообще у Инопланетян слабо развито чувство узнавания людей. Также, как у людей слабо развито узнавание обезьян или тигров, даже тайванцев, например:
– Все на одно лицо. – Хотя многие до сих пор пытаются прочитать на чайниках или приборах для измерения давления:
– Это Сингапур или опять Китай. – Более того, если ничего не написано – так это еще хуже:
– Значит сделали не на самой фабрике, а в соседнем сарае. – Хотя продавщицы радостно-изумленно резюмируют:
– Настоящая Япония, – а недорого.
А на чайниках, естественно, Германия.
– Я ничего не поняла, – сказала Щепка, – так она немка, или японка?
– Я думаю, немка, смотрите: желтые волосы, голубые глаза, довольно симпатичная, в общем – сексодром. Могла бы быть Инопланетянкой, если бы не родилась здесь.
Это сказал Колчак.
– Ты зачем это сказал, мин херц? – Хочешь, чтобы я вышла и набила ей морду? – Щепкина-Куперник положила на стул, с которого встала, толстый том Шекспира, который пока предварительно переводила в уме. Может: для ума. Чтобы натренировать его в шекспировском свободном стиле.
– Прости, – извинился Ко, – я думал, ты про меня забыла. И кстати, ты не просила, но я тебя записал на бой именно с ней.
– Да? Я тебя не просила.
– Помню, но если ты не захочешь, я сам выйду вместо тебя.
– Разве на рисепшен не записывали рост, вес, пол? Впрочем, пол, конечно, никогда не записывают, ибо это была бы дискриминация:
– Если одному можно – почему другому нельзя? ОК?
– ОК. – Но не спрашивали.
И когда Васька нажрался, съел всего цыпленка одной рукой, на ринг вышел Ко. Колчак. Он не мог допустить, чтобы Кали, сблизилась с Чапаевым. Она была подругой его подруги Артистки Щепкиной, и, как говорится:
– Если одна делает Это, то другая и подавно.
Одиссей из судейского корпуса предложил надеть по две перчатки:
– Каждому, – уточнил он.
– Это не обязательно, – возразил главный судья Амер-Нази. Его поддержала Агафья:
– Так даже лучше, – сказала она, – одной рукой можно бить, а другой держать при проведении броска.
– Только одна проблема! – крикнул с ринга Василий: я правша, а он, как все инопланетяне левша, нам нужны разные перчатки.
– Так у вас и должны быть разные, – сказала Агафья, ибо это твои перчатки.
– Ну и что, что мои? – возразил Василий, попрыгав на ринге. – Как раз из-за этого ничего и не получается.
– Почему?
– Потому что, естественно, моя левая для него, также естественно, будет правой, а она не подходит.
– Почему? – теперь спросил уже Нази.
– Ну, во-первых, он инопланетянин, вы согласны?
– ОК. – А во-вторых?
– Во-вторых, инопланетяне отличаются от нас тем, что являются Не нами, а:
– Отражением нас в зеркале.
– Всё?
– Всё.
– Давайте посовещаемся, прежде чем ответить, – сказал Одиссей.
– Да?
– Да.
– Хорошо, я считаю, что инопланетяне такие же правосторонние, как мы, – сказала Агафья.
– Я не уверен, – ответил Нази, – ибо: как проверишь? Лезть под платье?
– Нет, получишь по мордам, – согласилась Агафья. И тут кто-то крикнул из зала, опять похоже тот же нудист:
– Никаких перчаток не должно быть! – И добавил:
– И знаете почему? – Мы не в Ландоне. У нас тока Дзю До.
И Амер-Нази принял решение пойти на компромисс. А именно:
– Оставить всё как есть:
– Каждому по одной доставшейся перчатке!
Васька в пылу спора, или нарочно, чтобы выиграть побольше времени для отдыха после боя с Никой Ович, которая до сих пор валялась за судейским столом, куда ее сбросили, крикнул:
– Как мы можем надеть разные перчатки на одну и ту же руку?
– Наденьте на разные, – ответил благоразумный Одиссей.
Это произвело впечатление, Василий задумался, но только на несколько секунд, потом… Потом забрал обе боксерские перчатки себе.
– Извиняюсь, как говорится, и перед тобой, прости не узнал еще, кто ты такой, и перед добродушной в отношении меня публикой, что у нее отняли перчатку, брошенную мной для ее домашней коллекции. Для домашнего Культа, так сказать, моей Личности. Спасибо.
– Пожалуйста! – ответила со своего места Кали, и добавила: – Изменщик коварный.
Василий пожал плечами, и пробурчал, чтобы она не слышала:
– Не совсем понимаю ваши благородные претензии.
Далее, бьются.
– Охотно поясню, – встрял Одиссей, – он, – Оди толкнул плечом Нази, – просто на-просто знал, что мало дали тогда.
– А-а, – протянула Агафья, – вы договорились между собой. Ладно, я буду в оппе. В оппозиции, в смысле.
– Бесполезно, – сказал главный судья, а Оди только махнул рукой, мол:
– По барабану.
Между тем, в зале Коллонтай готовилась ко второй попытке, несмотря на то, что говорила после удушающего то хрипло, то шепотом.
– Что? – переспросила ЩеКа. – Ты вообще зачем это делаешь?
– Подраться хочется, – сказал ее бойфренд Дэн. А Ко добавил:
– Ты записалась на бой?
– Я? – прохрипела Кали.
– Ну, а кто же.
– Ну-у, я думаю тебе лучше спрашивать о чем-нибудь свою Щепку, – и она дала легкий подзатыльник подруге. Та хотела сказать так это в шутку:
