— Кто там? — спросил подошедший лейтенант.
— Поверьте, вам лучше этого не знать. Но ответить могу честно. Там враг. Этого достаточно?
— Пока да, — слегка склонил набок голову лейтенант. — Ну что, идем? Звонить-то еще не передумал?
— Нет, идем… Сержант, не тереби щенку уши, у них хрящи слабые, потом стоять не будут.
Отдав такие приказания, мы прошли внутрь сельсовета. Телефон нашелся в общем зале, параллельный стоял у начальника. Мы попросили всех выйти, после чего я снял трубку и через телефонистку вызвал Луцкий отдел.
— Дежурный Луцкого отдела НКВД по Волынской области сержант госбезопасности Данилец, — строго и даже как-то торжественно ответили с той стороны провода.
— Срочно позовите к телефону старшего лейтенанта Немцова.
— Товарищ старший лейтенант госбезопасности Немцов отсутствует.
— Капитан Рогозов?
— Кто говорит?
— Передайте, Михайло на проводе, он поймет. Это срочно.
Несколько секунд я напряженно слушал шорохи в трубке, пока, наконец, с той стороны не ответил начальник отдела.
— Михайло? — с некоторой утвердительностью спросил капитан.
— Да, это я. У меня очень важная информация. Все по телефону сказать не могу, но намекну. У вас тут скоро в больших количествах появятся люди с красными лентами на штанах.
— Откуда ты… Как?!
— Взял говоруна, он прибыл с той стороны речки, которая из трех букв. Очень много знает. Очень. То, от чего вы меня предостерегали, случилось, минус тридцать три забияки. Узнал, что именно на них и стояла задача встретить людей с красными полосками на штанах с хлебом и солью.
— Сколько их? — с заметной хрипотцой и напряженный голосом спросил капитан. Рогозов сразу схватывал суть и понимал, что я не вру.
— К встрече гостей подготовились двести хозяев. Минус тридцать три, как я уже говорил. Основная масса ждет в одном месте, мелочь в разных других. Пока информация на сторону не ушла.
— Ты в Березовичах?
— Да, причем под охраной. Пришлось снимать армейский пост и переподчинять их себе. Тут со мной их командир. Требуется подтверждение.
— Передай ему трубку.
Я передал трубку с интересом слушавшему меня лейтенанту, шепнув, кто на той конце провода, и отошел в сторону, пока Рогозов накручивал армейца.
— Есть!.. Понял, товарищ капитан госбезопасности!.. Выполню!.. Есть!..
Наконец лейтенант положил трубку на место и, вытерев мокрое и красное лицо — во Рогозов молодец! — вздохнул и протянул руку:
— Лейтенант Семечкин, командир взвода семнадцатого батальона сто двадцать первого стрелкового полка.
— Дивизия Кириленко?
— Да, его, — глянул на меня удивленно лейтенант. — Вы его знаете?
— Можно на ты… Было дело один раз, ничего так мужик, крепкий. Увидишь, передай привет от пацана-танкиста, он поймет.
— Ну, где он, а где я.
— Это да. Ладно, пошли, нам требуется ожидать появления моего начальства. Подозреваю, оно уже мчится сюда на всех парах.
Мы вышли из здания сельсовета и, подойдя к повозке, остановились.
— Здесь подождем? — спросил лейтенант.
Его подчиненные сразу уловили изменения в поведении командира и насторожились.
— Да, если наши въедут в село, сразу увидят.
— Хорошо.
Лейтенант был исполнительным служакой, трех бойцов с сержантом во главе он оставил со мной — охранять согласно приказу, а с остальными организовал пост буквально в ста метрах дальше по дороге и начал проверять все военные машины согласно приказу своего командира. То есть пытался усидеть на двух табуретках.
То, что капитан Рогозов принял мои к слова к сведению и оперативно среагировал на них, я понял спустя полтора часа, когда на улицах села появились пять грузовиков, набитых бойцами в фуражках с васильковыми околышами. Впереди ехала черная «эмка», та самая, «черный воронок».
Когда машины остановились, принеся пыль — пришлось отвернуться, чтобы не попало в глаза, и прикрыть рукой Шмеля, — я заметил, что от своей машины к нам быстрым шагом двигается лейтенант Семечкин.
Дверцы «эмки» разом распахнулись, и на улице села появились четыре сотрудника конторы, где я не то чтобы работаю, но сотрудничаю. Там были Рогозов, Немцов, знакомый младший лейтенант — тот самый, с которым я встретился в свой первый визит — и незнакомый лейтенант.
Отмахнувшись от Семечкина и переадресовав его тому саму незнакомому лейтенанту, ко мне подошли Рогозов и Немцов.
— Где он?
— В телеге. Вроде живой, я его минут пятнадцать назад поил. В туалет еще просился.
— Не водил?
— Он до этого с перепуга сходил, один раз не пид… Кхм, — смущенно умолк я, но быстро отбросил это чувство и закончил: — Один раз сходил, и второй сходит. Все равно я повозку мыть собирался.
— Васильев, прими клиента, — обернувшись, скомандовал Немцов тому самому младшему лейтенанту.
— Давай отойдем, и там доложишься, — велел Рогозов, кивнув в сторону тенистого дерева, где была скамейка.
Пока мы туда шли, я посмотрел, как два крепких бойца в фуражках и с карабинами за плечами, разворошив сено, вытащили из повозки «языка» и, брезгливо отряхнув, повели к «эмке». Однако Рогозов, тоже заметив, в каком тот состоянии, переиначил приказ, велев вести его к одному из новеньких «ЗИСов». Нечего командирскую машину засранцем пачкать.
После этого я подробно описал свои приключения, когда пошел за возможным хабаром. Ну, а что на выходе получилось, то получилось. Под конец, пользуясь вроде неплохим настроением Рогозова, я попросил разрешения покопаться в трофеях бункера, пока командиры разглядывали листы с показаниями и схемами хуторов, бункеров и тех схронов, о которых знал язык.
— Ну, если все подтвердится, то копайся на здоровье, — рассеянно ответил Рогозов, после чего сказал Немцову: — Смотри, опять эти бункера. Мы вроде проверяли их неделю назад? Ведь предлагал подорвать их.
— А они что, известны? — удивился я.
— Тот, про который ты сообщил, нет, слухи ходили, но поиски ничего не дали. А про эти да, знаем. Иногда наведывались, проверяли. Значит, вон они где окопались…. Есть у нас крот, точно говорю.
— Есть, — подтвердил я догадку капитана. — Только «язык» вам про него ничего не скажет. Он отвечал чисто за силовую акцию, а связь с агентами держал другой человек. В данный момент он находится на этом хуторе. Вот, где я галочкой пометил.
— Это шанс, — согласился капитан, после этого стал командовать Немцову: — Значит, так. Роту отправляй к бункерам. Перекройте там все, можете привлечь к этому делу сто двадцать первый стрелковый полк, он как раз рядом летними лагерями стоит. Сам бери два отделения и давай к этому хутору за вторым резидентом, а потом остальными займемся.
— Все не охватим, — с сомнением сказал Немцов.
— Думаю товарищей из отделов соседних городов привлечь, усиление нам пригодится. Есть по кому работать.
Пока командиры совещались, я отошел в сторонку, чтобы им не мешать, и, забрав у слегка растерянного сержанта Шмеля, покачал его на руках.
— Ну что, друг, вот ведь день у нас какой. Тяжелый и долгий.
Проверив, как уложено сено, я поморщился и пообещал себе тщательно помыть повозку. Все-таки пленник ее изгадил… Падла.
Через двадцать минут меня окликнул куратор. Бойцы уже собирались по машинам, Рогозов раздавал приказы подчиненным, а Немцов дал мне задание:
— Сейчас двигаешься к бункеру, сдашь его вот этим четырем бойцам. Старший — младший сержант Головин. Все ясно?
— Рапорт писать не надо?
— Да успеешь еще.
— Я хотел поучаствовать в захватах бандитов.
— Ну нет, это уже наша работа. Все, что мог, чтобы разворошить этот муравейник, ты сделал. Отдыхай пока, радуйся весне и природе.
— Понятно, — протянул я.
— Все, давай.
Мы быстро распрощались и разъехались. Основная масса бойцов НКВД в сопровождении младшего лейтенанта Васильева поехала к бункерам, им как-то незаметно надо было их окружить, но парни путные, думаю, справятся. Рогозов на «эмке» в сопровождении полупустого грузовика, куда погрузили «языка» уехал в Луцк, чтобы провести более полный допрос, а ко мне в повозку погрузились четверо бойцов НКВД, и мы поехали к выезду из села. Автомат мне армейцы вернули, поэтому я его повесил на плечо и так до конца поездки и не снимал.
— Чем так воняет? — спросил сидевший сзади боец, что гладил млеющего Шмеля.
— «Язык» обделался. Ну, этот, пленный.
— А-а-а, — понятливо протянул тот и отодвинулся к краю.
— Далеко? — спросил сидевший рядом Головин.
— Километров шесть будет. Напрямик всего три. Во-он в том районе он, — показал я рукой.
— Понятно.
Ехали мы к бункеру уже не так быстро, как я гнал в село, поэтому добирались дольше. Больше часа. Наконец спустились в овраг и покатили уже по нему.
