Позади остался Луйс, маленькое селение, с которым ее больше ничего не связывало. Впереди, за занесенным снегом перевалом, находился Исфахан, чудесный город, отнятый у нее судьбой.
Сусанна посмотрела вниз, в пропасть, а после взглянула на небо. Мягкие белоснежные облака и такой же мягкий белый снег. Пустота и отрешенность, спокойствие и забвение. То, о чем мечтало ее измученное сердце.
Внезапно Сусанна вспомнила, какой она была раньше: сверкающие черные глаза, блестящие волосы, золотые украшения. Тигран дарил ей много красивых вещей; ему нравилось, когда жена надевала бархатный кафтан синего цвета, украшенный серебряной вышивкой, сапожки из мягкой красной кожи.
Женщина знала: для него она навсегда осталась бы молодой и прекрасной.
— Я иду к тебе, любимый! — прошептала Сусанна, протянула руки и без колебаний шагнула вниз.
Глава 8
Вардан спешил так, будто от этого зависела чья-то жизнь или смерть. Где-то на полдороге он неожиданно вспомнил о Гаянэ и остановился, думая о том, что же ему теперь делать. Юноша понял, что с легкостью откажется от нее ради Асмик, и удивился тому, сколь разную ценность порой представляют чувства других людей в зависимости от того, что эти люди для тебя значат. Вардан воспринимал Асмик как часть своей души и жизни; по сравнению с ней Гаянэ выглядела серой тенью, случайно упавшей на тропу, по которой пролегал его путь.
Девушка стояла на террасе и вглядывалась вдаль, будто кого-то искала или ждала. Вардан замер, любуясь ее темными глазами и волосами, нежным лицом, изящным изгибом губ и крыльев носа.
Асмик выглядела такой же чистой, светлой и прекрасной, как прежде. Было трудно представить, что к ее телу прикасались чьи-то грубые руки!
Юноша не успел подготовиться к разговору: девушка заметила его и устремилась навстречу.
— Вардан! Как хорошо, что ты пришел! Ты не видел мою мать? Я не знаю, куда она направилась, я за нее волнуюсь!
— Я видел госпожу Сусанну, она приходила ко мне. Я думал, она вернулась домой.
— Приходила к тебе? Зачем?
— Хотела поговорить.
— О чем?
Юноша покраснел.
— О тебе.
— Обо мне? — Бледное лицо Асмик тоже залила краска. — Что она сказала?
— Ты не догадываешься? — осторожно произнес Вардан, втайне надеясь на то, что весть о беременности девушки — плод больного воображения Сусанны.
Асмик прижала руки к груди и тихо промолвила:
— Прости! Мне не могло прийти в голову, что мама подумает, будто… будто это был ты! Она… она обвиняла тебя?
Вардан облизнул пересохшие губы. Его сердце стучало как бешеное.
— Нет. Она сказала, что нам нужно пожениться.
— Прости! — повторила Асмик.
— За что? Я всегда об этом мечтал, — просто сказал юноша и добавил: — Если б я знал, что тебе пришлось пережить, я бы убил этого человека… этих людей! Я был бы рядом с тобой, я бы не позволил тебе мучиться и страдать!
Вардан хотел взять руки девушки в свои, но она отступила на шаг.
— Тебе я могу сказать правду. Тебе, и только тебе, — в благодарность за твое великодушие, за твою доброту. Это не было насилием.
Юноша содрогнулся до глубины души. Едва ли она могла ранить его сильнее, даже если бы захотела это сделать!
— Как… как это могло случиться?!
— Я совершила преступление, — ответила Асмик. — А потом наступило возмездие.
— Зачем ты это сделала?!
— Будет лучше, если я не стану объяснять.
Она смотрела затуманенным взглядом, смотрела на что-то, видимое ей одной, будто желала заглянуть в свое прошлое, в свое сердце.
— Значит, ты не хотела, чтобы я на тебе женился?
— Я никогда бы не смогла возложить на тебя такой груз. У всего есть предел, в том числе и у великодушия, — мягко промолвила девушка.
— А у любви?
Асмик вспомнила, как убежала с Камраном, а потом свершила еще одно бегство — обратно, домой, к матери, и печально покачала головой.
— Не знаю, Вардан.
— У моей — нет, — твердо и отчаянно произнес он. — Я женюсь на тебе. Тебе не придется об этом жалеть.
— Я слышала, ты собирался жениться на местной девушке, — заметила Асмик.
— Я расторгну помолвку! — быстро проговорил Вардан.
— Нет, — заявила девушка. — Это моя беда, моя ноша, и я намерена справиться с этим в одиночку.
— Я хотел тебе помочь! — прошептал юноша.
— Ты хотел помочь не мне, а себе, Вардан.
Асмик произнесла эти слова по-женски мудро. Что ж, ведь ей уже довелось познать любовные объятия, их сладость и горечь!
В очередной раз она отталкивала Вардана, который с унижением и мольбой протягивал к ней руки! Его любовь была бутоном, которому не суждено раскрыться и превратиться в цветок, не суждено потому, что она никогда не станет взаимной.
Вардану было невыносимо думать о том, что Асмик могла влюбиться в араба, но, по-видимому, это было именно так. Она сбежала с ним, а утром поняла, что натворила, и вернулась к матери.
— Как ты могла отдаться человеку не нашей веры, тому, кто может иметь не одну, а четыре жены! Чего ты заслуживаешь после этого и что станет с твоим ребенком! — в сердцах произнес юноша.
Асмик вздрогнула и ничего не ответила. Тогда он повернулся и пошел прочь.
Он вновь уходил от нее в отчаянии и горе, и она не захотела его окликнуть, не позвала обратно, не попросила прощения за обиду, нанесенную его сердцу.
Юноша не удивился, увидев возле своего дома Гаянэ. Она растерянно топталась около ворот, словно не решалась войти. Девушка показалась ему испуганной и жалкой. Таким же потерянным, жалким казался себе и он сам.
Внезапно Вардана обуяла ревность, столь сильная, что он едва не задохнулся. Первая любовь Асмик, ее первые объятия и поцелуи были отданы другому человеку! И кому?! Одному из тех, кто убил ее отца и братьев, разрушил ее жизнь!
Он никогда не сумеет понять эту девушку. Величайшая сокровищница земли и неба — мир ее чувств — навсегда останется закрытой для него.
Зато Гаянэ принадлежит ему всеми своими помыслами и не пытается этого скрыть.
Вардан шагнул к девушке.
— Что ты здесь делаешь?
Кажется, он не единожды задавал ей этот вопрос. Гаянэ съежилась и промолчала. После тихо произнесла, потупив взор:
— Я ждала тебя. Твоя мать сказала, что ты ушел.
— Я вернулся, — резко проговорил Вардан. — Так что тебе нужно?
Она ничего не ответила. Гаянэ выглядела несчастной, ее глаза были полны слез. Вардан заметил, что девушка очень бедно одета, что ее плечи согнуты, как у старухи или у человека, который вынужден нести непосильное горе. Как могло случиться, что еще не будучи женатым на Гаянэ, он уже сумел причинить ей боль?
