— Не уходи! — плакала девушка, — Феликс, что ты делаешь, прошу тебя, останься со мной!
— Не могу, — парень хрипел, грудь его тяжело поднималась, он задыхался, — Я не могу… Я… я умираю. Белый демон забирает меня.
— Белый демон не может забрать тебя! — закричала девушка, — Что же тогда останется мне? Я не смогу одна! Забери и меня в мир белого демона или останься здесь!
— Я не могу, не могу… — Феликс хрипел, зрачки его судорожно расширялись.
— Белый демон зовет меня, Кристина. Я не могу остаться с тобой. Останься в нашем мире и помни… Больше о нем не знает никто.
— Я не могу, не могу! Я заблужусь одна в нашем мире… Как и в чужом! — Кристина плакала, уткнувшись лицом в простыню умирающего, онемевшие губы ее безвольно шевелились, повторяя: белый демон, белый ангел, не забирай его от меня, оставь Феликса мне или возьми меня с собой!
В пустой квартире было найдено тело наркомана возраста двадцати одного года, его подруга в состоянии тяжелого наркотического опьянения была доставлена в больницу.
2007
Фрол
На проселочной дороге было пусто. Ночь в пригородах наступает быстрее, чем в больших городах — здесь нету многочисленных многоэтажек, горящих сотнями окон, освещенных подъездов и автострад, по которым одна за другой гоняют машины, слепя фарами, а потому с наступлением темноты люди стремятся скорее разбежаться по домам и лечь спать, и поселок становится совершенно глухим и тихим — редко попадающийся свет в домах, ни прохожего, ни машины. Поселок уже не живет своей жизнью. Он замирает. Либо открывается другая жизнь — ночная, темная, таинственная и неведомая человеку.
Антон, слегка пошатываясь, брел по пыльной дороге по направлению к своему дому. Вокруг было тихо, все было укутано во тьму. Ни души, лишь черные деревья взирали на него откуда-то сверху.
Нетрезвой походкой Антон пробирался к дому — почти на ощупь. Ни звука. Фонарь опять не горел. Только где-то вдалеке протяжно выла собака. Вой ее разливался по всей округе и отдавался в сердце таким холодом, что Антон поежился и зашел в поздний магазин купить еще пива. Когда он снова вышел на улицу, собака молчала, но стоило ему продолжить путь к дому, как она взвыла снова, уже ближе, громко и тяжко, отчего Антона передернуло, и он ускорил шаг.
Кое-как он нашел свою калитку и поспешно свернул во двор дома. Собака смолкла. Оглядываясь, Антон подошел к своей даче. Кто-то хрипло вздохнул. Он нервно повернул голову на звук. Собака сидела на крыльце. Мерзкая тварь была размером чуть ли не с медведя. Густая черная шерсть топорщилась в стороны нечесаными жесткими клоками. Мощные лапы были широко расставлены, упираясь в ветхое крыльцо грубыми когтями. Глаза, устремленные на Антона, светились в темноте.
— Фрол, — сказал Антон.
Пес зарычал, оскалив клыки. Такими челюстями ничего не стоит порвать человека.
Парень пошатнулся. Собака вскочила. Бутылка выпала из дрогнувших рук Антона, пиво потекло по камням.
— Пошла вон, мразь, — процедил он сквозь зубы и потянулся за осколком стекла, чтобы подобрать его с земли.
— Вон! — он швырнул его в сторону Фрола, и тот отскочил, уставившись на Антона и рыча еще сильнее.
Антон молча смотрел пьяными глазами в собачьи глаза. Собака стояла, словно раздумывая — разодрать его на части или не разодрать. Антон ждал своей участи. Фрол сверкнул глазами и одним прыжком исчез в темноте.
Антон вздохнул с облегчением. Оказавшись в доме, он вздрогнул, когда скрипнула дверь открываемой им комнаты. Он вздохнул и повалился на кровать. Нервы еще шалили. Громкий стук в оконное стекло заставил его снова вскочить. Дрожа всем телом, он выглянул в окно. Марина.
— Я испугала тебя? — спросила девушка, когда он впустил ее в дом, — Прости. Я решила зайти. Разбудила?
Антон поморщился:
— Нервы. Фрол сведет меня с ума.
— Фрол? — Марина сочувствующе заглянула Антону в глаза, — Он опять приходил?
Антон махнул рукой:
— Пойдем спать. Сил уже больше нет.
— Хотела бы я на него посмотреть, — сказала Марина, укладываясь на кровать, — Он совсем тебя замучил.
— Это зрелище не для тебя, — Антон лег рядом, — Спи.
Девушка прильнула к Антону, и он обнял ее. Все-таки хорошо, когда кто-то есть рядом. Не так страшно.
В голове все качалось. Его пьяному воображению еще мерещилась огромная мерзкая тварь с горящими глазами. Он обеспокоенно ворочался на кровати. Марина погладила его по волосам, и Антон уснул.
Спал Антон не то что бы очень хорошо, но кошмары не мучили. Рядом была Марина, и от этого было спокойнее. Несколько раз за ночь Антон просыпался, но стоило ему взглянуть на спящую девушку, которая безмятежно улыбалась во сне, как он засыпал обратно. Главное — не оставаться одному. Одному совсем жутко. К тому же, когда приходила Марина, Фрол никогда не тревожил его.
Первые лучики солнца защекотали Антону глаза. Он поморщился. В окно проникало чириканье ранних птиц — это раздражало слух, ему все еще хотелось спать, однако что-то неприятно кольнуло Антона, и он пошарил рукой по кровати рядом с собой. Пусто.
Парень резко открыл глаза и вскочил с кровати, сердце его быстро билось:
— Марина!!
Тишина.
Нервными шагами он пролетел несколько комнат и выбежал на кухню.
Девушка оглянулась на него. Она готовила чай.
— Тихо, тихо. Ты что такой? Плохо спал?
Антон вздохнул и тяжело опустился на стул.
Марина поставила перед ним чашку:
— Идти пора. А ты не волнуйся. Поспи лучше еще, у тебя вид совсем усталый. А я к вечеру вернусь. Не уходи только никуда.
Антон кивнул и отхлебнул чая из большой чашки. Марина подошла к нему и обняла за шею. Он рассеянно чмокнул девушку, и она ушла, а он так и остался сидеть на кухне.
Один, снова один… Ничего, не страшно. Уже светло. Только в голове шумит после вчерашней пьянки, и ноги еще не вполне слушаются… Даже не сообразить, чем заняться. Голова работает плохо.
Антон допил чай и снова рухнул спать. Проснулся он только к вечеру. Голова по-прежнему гудела, на улице было пасмурно, и от этого казалось, что там темнее, чем на самом деле. С наступлением сумерек в сердце парня снова закрадывался страх. Но влечение к пиву было сильнее, и на подкашивающихся ногах он опять поплелся в магазин.
Сил, казалось, уже ни на что не было. Антон грузно опустился на скамейку около магазина и открыл бутылку.
— Здравствуй, Антон, — к парню подошел Ванька, местный мужик.
— Привет, Ванька. Что шляешься здесь?
— Я шляюсь? — Ванька нахмурился, — Это ты что здесь пьешь опять?
Антон отхлебнул из бутылки:
— Отстань! И так паршиво.
— А отчего так? Что терзает?
— Да измучился уже я. Тварь тут одна по окрестностям бродит. Жуткая такая, отвратительная. Сил моих уже смотреть на нее нет. Весь извелся, честное слово.
— Да ладно, так уж и извелся? Что за тварь?
— Да монстр такой, знаешь, как собака, только огромный, косматый. Клыки, глаза… Передергивает. Словно оборотень, честное слово.
— Какой оборотень? — Ваня усмехнулся, — Допился ты до чертиков, Антон.
— Да при чем тут это! — Антон рассердился, — Я правду говорю.
— Правду? Неужели правду? Иди-ка ты домой лучше, спать, а то будешь тут сидеть, сказки про чудищ рассказывать до ночи. Смотри, вечереет уже. Иди, а то встретишь еще где-нибудь в темноте свое чудовище.
— Да ну тебя, Ванька! — Антон встал.
— Да ладно, не обижайся. Нельзя столько пить, парень, пойми. Тебе сколько ж лет? Двадцать пять?
— Двадцать два, — тихо ответил Антон.
— Тем более. Такой молодой, а уже алкаш. Ты посмотри — на кого ты похож? В таком-то возрасте? А дальше что будет? Подумал? Кому ты нужен-то будешь такой? Маринка тебя терпит, а зачем — неизвестно. Хорошая она у тебя девочка, спасибо ей скажи за то, что она у тебя такая покладистая, но призадумайся: и ей это скоро надоест. Молоденькая она еще, красавица. Зачем ей алкоголик? Парней много. И получше тебя найдет.
— Маринка! — Антон хлопнул себя ладонью по лбу, — А верно — Маринка! Она же прийти должна. Совсем забыл.
— Ну так беги скорей домой, темнеет, а ты тут пьешь! Девушка тебя ждать должна?
— Все, все, хватит, Ваня, — Антон засобирался, — Пойду.
— Иди, иди. Зла не держи, но над словами моими подумай.
— Да, да, — Антон махнул рукой, — Пока, Ванька.
Пока Антон шел к дому, сумерки уже окутали поселок, и неровная дорога стала уже с трудом различима. Антон шел, глотая пиво, то и дело спотыкаясь об камни, чертыхаясь на колдобинах, пытаясь разглядеть помутневшими глазами дорогу. Веяло холодом. Деревья и кусты теряли свои очертания. Антон снова спотыкнулся, щуря глаза в темноту. Силуэты сливались. У дороги сидела собака, скаля клыки.
