Несколько часов спустя, «Капризу» удалось прилично сократить расстояние до цели. На палубе вздохнули с облегчением – торговец шёл под испанским знаменем, – а вместе с тем ещё сильнее разгорелись желанием достать жертву.
– Сан-Хо… Сан-Хоакин, – огласил название судна Хейден, складывая трубу.
Переглянувшись со Смолом, он широко заулыбался. Похлопав приятеля по плечу, Роберт проскочил мимо Нэша, бывшего здесь же, на квартердеке, свесился через перила и пробасил:
– Эва-анс!
Из толпы матросов, уже во всю занятых исполнением ранее отданных квартирмейстером указаний, появился невысокий рыжий ирландец – боцман Джимми Эванс.
– Я!
– Приготовили дерьмо, – отдал приказ Хейден, описав в воздухе пальцем окружность.
Джимми кивнул и скрылся под квартердеком. Капитан развернулся к чернокожему верзиле:
– Смол, давай – ножи, тесаки…
В скором времени уже можно было лучше рассмотреть «Сан-Хоакин». Корабль был типичным испанским галеоном, медленным и неповоротливым крепышом, бывшим во всех отношениях идеальной целью для захвата. В его просторных трюмах, как смели рассчитывать пираты, хранилось немало драгоценностей. Скоростью и манёвренностью он явно похвастать не мог, а потому уповать испанцам оставалось только на относительно неплохое вооружение – именно оно и представляло для «Каприза» наибольшую опасность.
Будь Бобби Хейден зелёным новичком, он, возможно, и не справился бы с этой проблемой, но команде галеона не повезло – против них был матёрый бандит, вдобавок не менее опытный моряк. Косое вооружение парусов позволяло шхуне идти в довольно крутой бейдевинд21 – именно это преимущество и собирался использовать Бобби.
Совершив несколько отвлекающих галсов, Хейден вынудил испанца, капитан которого, не в пример англичанину, явно был ещё очень неопытен, лечь на убийственный для него курс против ветра. В результате и без того не самое быстроходное судно, тяжёлый неповоротливый галеон практически встал колом посреди открытого океана, разом потеряв всю скорость. Пока на испанце пытались что-то предпринять, дабы развернуть судно, «Каприз» уже на всём ходу шёл прямо на цель.
Нэш заметил, что с противоположного борта от галеона похожий манёвр совершала и «Кокетка» – Брукс, по всей видимости, не меньше Хейдена желал откусить от этого пирога – на мгновение Нэш даже подумал, что команды могут устроить соревнование, и приз достанется только тем, кто первым забросит кошки на испанца. Мысль эта, конечно, была не более, чем фантазией – по условиям договора, обе команды в любом случае имели равные права на всё награбленное.
Ко времени, когда между шхуной и галеоном оставалось уже не более кабельтова, а абордажные команды в полном составе стояли на позициях, вооружённые ножами, саблями и пистолетами, испанцу удалось, наконец, развернуть судно. В результате манёвра оно оказалось обращено левым бортом к «Капризу».
В этот миг Нэш понял, что Хейден всё же допустил просчёт – хотя команда и действовала слаженно, да и тактика, казалось, должна была сработать безотказно, Бобби следовало предвидеть, что галеон успеет завершить разворот до соприкосновения. Теперь же, всего за несколько мгновений до возможного начала захвата, они, как на ладони оказались перед бортовой батареей испанцев.
Нэш увидел, как сверкнула вереница запальников, как люди на палубе судорожно заметались во все стороны. Он услышал чей-то панический крик, хотел было повернуть голову…
В следующую секунду батарея напротив с жутким грохотом вся разом вспыхнула огнём и дымом.
Шхуну шарахнуло с такой силой, что Нэш не успел ничего понять. Он внезапно ощутил дикую пронзающую боль по всему телу, глаза налились кровью, и на мгновение ему даже показалось, что его разорвало напополам. Потом в ушах появился какой-то безумный свист, в глазах всё заволокло туманом и дымом, он ничего не мог разобрать…
Машинально коснувшись лба, он вдруг различил руку. Она была вся в крови, но насколько он мог судить, всё ещё соединялась с туловищем. Приложив её тыльной стороной к глазам, затем убрав и немного поморгав, он вернул себе первые признаки зрения.
Нэш попытался подняться и осмотреться – по мере того, как к нему возвращались чувства, особенно зрение и слух, он неожиданно осознал, что вокруг раздавались какие-то хлопки, стоял лязг сабель, слышались яростные крики людей…
Немного проползя на четвереньках, он наткнулся на зажатый в посиневшей руке нож. Нэш приподнял голову и увидел прежнего владельца лезвия – беднягу задавило упавшим прямо на него обломком мачты. Том вытащил нож из руки мертвеца и, превозмогая адскую боль, поднялся на ноги.
На миг ему показалось, будто однажды он уже был в этом положении, что вся эта чудовищная обстановка каким-то неведомым образом была ему знакома, хотя на самом деле до сих пор он никогда в жизни не участвовал даже в заурядном артиллерийском бою, что уж говорить об абордаже и кровавых рукопашных схватках.
Нэш двигался вперёд. Впоследствии он вряд ли смог бы вспомнить или объяснить, куда и с какой целью он шёл. Будучи скорее всего тяжело ранен, он едва ли мог поднять нож над собой, не говоря уже о том, чтобы суметь парировать чей-либо удар.
Непостижимым образом он пробирался через груды обломков и теперь уже находился на палубе атакованного галеона. Тут и там лежали окровавленные и разорванные на части тела – одни в треснувших кирасах и пробитых шлемах, испанцы; другие – полуголые, в одних только штанах, ещё недавно бывшие сотоварищами Нэша.
Внезапно, из ниоткуда, перед ним вырос коричневый от загара верзила, – в руке у него был внушительного вида палаш. Солдат уже замахнулся, а Нэш даже не поднял ножа – он почувствовал, что дни его сочтены, и не имел ни малейшей возможности этому воспротивиться. По воле случая, раньше того, как одетый в кирасу бородач успел нанести удар, он сам первым получил его в спину. За скатившимся на пол телом появился африканец Смол. Он протянул Нэшу руку, поднял его на ноги, что-то проорал ему прямо в ухо, вот только контуженый Томас не разобрал ни единого слова.
Нэш посмотрел вокруг – кругом шло ожесточённое сражение. Насколько он мог судить, пираты одерживали верх и постепенно сгоняли испанцев в кольцо в самый центр шкафута.
В плотной толпе он разглядел Гая Брукса – тот, похоже, тоже его заметил и направлялся прямо к нему. Томас застыл на месте как вкопанный, и Бруксу оставалось только нанести удар.
В несколько ловких движений он пробрался сквозь груду дерущихся туловищ, где сложно уже было разобрать своих и чужих, и занёс клинок. Он целился ровно в шею Нэша, ошибки быть не могло…
Брукс рубящим ударом разрезал кого-то напополам, затем нагнулся и перевернул мертвеца на живот.
Проклятье! Не он, какая-то толстая испанская морда, но не тот, кто ему нужен.
Неожиданно он сам получил сокрушительный удар в ребро и, мгновенно потеряв сознание от болевого шока, свалился рядом с только что убитым.
***
Нэш сидел на нижней ступеньке трапа и злобно теребил повязку на локте. За неё следовало благодарить любезного мистера Оукли – судового врача, что по счастливому совпадению вот уже четвёртый месяц путешествовал с командой «Каприза».
Широкая верхняя палуба «Сан-Хоакина», расположенная прямо перед глазами Томаса, кипела активностью. Всё тот же мистер Оукли крутился вокруг загорелого рубаки Джонни Пирса – одного из храбрейших людей в абордажной группе Смола. Судя по всему, Джонни и на этот раз проявил недюжинную смелость, и продолжал проявлять её даже теперь, когда сражение давно закончилось, всячески отбрыкиваясь от настырного хирурга, настаивавшего на необходимости перевязки. Чуть поодаль сидели другие их люди – одним повезло больше, и они пребывали в отличном настроении; другим, обмотанным кучей бинтов и тканей, было не столь весело, хотя и среди них подавляющее большинство даже не думало унывать – предвкушая радость дележа захваченной ими добычи, о таком пустяке, как здоровье, думать уже не приходилось.
Вдоль борта выстроили шеренгу пленных испанцев – в живых осталось около десяти человек, посчитавших дальнейшее сопротивление бесперспективным и предпочетших сдаться на милость судьбы – или, по крайней мере, на милость вершивших её захватчиков.
Капитан Хейден, пребывавший в довольно возбуждённом состоянии, ходил кругами между пленниками и своими людьми.
– Неслабо вас потрепало, девушки, – наполовину шутливо, наполовину сердито заметил он, обращаясь к сидящим на ступеньках и перилах перевязанным морякам.
За спиной Нэша кто-то хихикнул, на что мгновенно обратил внимание Роберт:
– Вас это тоже касается.
– К дьяволу разговоры! – отмахнулся Джонни Пирс, безуспешно продолжавший отбиваться от неугомонного мистера Оукли. – Оно того стоило, Бобби!
