– Полез за бутылкой чего-нибудь покрепче. Голова трещит, – улыбнулся Нэш.
Бекки недоверчиво прищурилась.
– Пойла и в этом углу предостаточно. Зачем было лезть в самый дальний?
Нэш почувствовал лёгкое раздражение.
«Какого дьявола эта девка лезет в чужие тайники, когда сама находится здесь только из-за покровительства Брукса?»
– Там меньше света. А значит, сохранилось больше вкуса, – он вновь улыбнулся, стараясь добавить словам как можно больше обаяния. Договорив, Том не глядя схватился за первую попавшуюся бутылку и подошёл ближе к девушке.
– Знаешь, Нэш, – начала она, – я могу быть шлюхой, но я не идиотка.
– Впечатляющее сочетание, – с улыбкой заметил Том.
– Я понятия не имею, что за чертовщина у тебя на уме, но скажу одно – ты и без того в крупном дерьме. Не окажись в ещё большем.
– Ну, ты не первая, кто говорит мне о дерьме.
– Ты ни черта не понимаешь! – гневно крикнула Бекки. – Брукс хочет твою голову, он тебя прикончит!
– С чего ты взяла?
– Он тебя ненавидит. Сначала он убьёт тебя, потом меня… Нэш, послушай, он страшный человек, не вставай у него на пути!
Томас был удивлён – не словами Бекки о Бруксе, ведь он и сам чувствовал его отношение к себе, хотя и не знал причины, да и окружающим оно наверняка было заметно… Он был удивлён другим – он не понимал, отчего она заговорила об этом с ним, к чему она вела.
– Почему ты боишься его? – спросил Нэш.
Бекки потупила взгляд.
– У каждого из нас – свои секреты, – загадочно проговорила девушка.
– Мой ты уже знаешь.
Бекки хитро заулыбалась:
– Один, но не другие.
Она приблизилась к Нэшу и осторожно дотронулась до его груди. Опытным глазом Бекки легко заметила, как в глазах мужчины проблеснул огонёк.
Девушка игриво толкнула Нэша на стоявший позади закупоренный бочонок. Она наклонилась к нему и принялась внимательно изучать крепкую шею, крупный, немного заострённый подбородок. Нэш притянул её за талию, вдохнул пламенные кудри, коснулся маленького, чуть-чуть смешного носа…
Их губы соединились.
Бекки попыталась стянуть с него рубашку, та не давалась, застревала, но вот уступила, а затем…
…Бекки резко отпрыгнула, словно обожглась. В её глазах было не столько удивление – в круглых, ещё немного детских зелёных глазах таился страх.
На лице Нэша проступила странная, несколько гнетущая ухмылка, и в слабом освещении трюма он в самом деле показался ей каким-то двуногим чудовищем.
С трудом превозмогая отвращение, рефлекторно приложив руку ко рту, она уставилась на обезображенное тело.
Вся левая сторона туловища Нэша, от самой кисти до пояса, была целиком и полностью изуродована ужасными шрамами. Это была не человеческая кожа, вернее, может, она когда-то ей и была, но только не теперь. Теперь это была затверделая, мёртвая, обугленная в костре шкура. На левой части груди зияли глубокие, иссохшие до основания раны. Правая сторона торса, практически ровно симметричная описанной, как ни странно, была абсолютно заурядным телом белого человека, и именно от этого чудовищного разграничения, двуличия в прямом физическом смысле этого слова, Бекки становилось особенно жутко.
Нэш, казалось, упивался её отвращением. Он демонстративно сорвал с левой кисти перчатку, обнажив деревянный протез, прямиком переходящий в обугленную шкуру. Затем приподнял штанину, и Бекки открылся очередной кусок горелого мяса, в прошлом, по всей видимости, бывший мужской ногой. В отличие от руки, где дерево заменяло только кисть, а остальная плоть ещё как-то держалась сама по себе, здесь всё было ещё хуже – шкура, как показалось девушке, была буквальным образом насажена на несколько деревянных палок, скреплённых между собой металлическими кольцами – по-видимому, конечность сохраняла форму исключительно благодаря данной хитроумной конструкции.
Нэш поднялся на ноги и выпрямился в полный рост, заставив Бекки попятиться. Своим обликом в ту минуту он действительно походил на беса в человеческой плоти, точнее в её остатках. С растрёпанными волосами, обросший приличной щетиной, с ожесточённым выражением лица и сверкающими молниями в глазах, он сказал:
– Всё ещё хочешь знать мои секреты?
Бекки подняла взгляд. Она пребывала в полной растерянности, её губы дрожали. Спустя некоторое время она выдавила:
– Во имя всего святого, – промолвила она, – что это за дьявольское колдовство?
Нэш осмотрел себя, по всей видимости, не сразу поняв вопрос.
– Никакого колдовства. Везение, если подобное можно назвать этим словом.
– Но что… что же с тобой произошло?
– Невезение, – со странной насмешкой в голосе пояснил Нэш. – Неудачное посещение кузницы в возрасте тринадцати лет, я тогда был совсем юный мальчишка. Примерное поведение, строгая одежда, молитва, послушание. В тот день многое изменилось. Впрочем, доктор посчитал, что я родился в рубашке и должен ежеминутно благодарить Господа за столь чудесное выздоровление – в его практике я был первым, кто пережил подобные увечья.
– Он был прав, – с сочувствием воскликнула Бекки. – Ты действительно должен благодарить Господа, уже дважды подарившего тебе жизнь.
– Это так. Но, как видно, без скрывающих тело тканей я не слишком привлекателен, – язвительно намекнул Нэш.
– Прости, – Бекки снова отвернулась.
Нэш видел, как в ней боролись несколько сущностей. Её терзания его забавляли.
– Прости, – повторила она, – я… я не знала. Никто не знал. Мы ду…
– Им и не следует знать. Как им не следует знать о тебе с Бруксом.
Она посмотрела ему в глаза. Нэш не отвёл взгляда – он бросил ей вызов.
– Что произошло между тобой и Гаем? – вновь спросил он.
– Невезение, – быстро пробормотала Бекки, а затем рванулась к деревянному трапу.
– Выходит, чужие тайны ты выведываешь, а про свои молчишь? – крикнул ей вдогонку Нэш.
Бекки, уже почти скрывшаяся за крышкой люка, снова появилась в отверстии и ехидно улыбнулась:
– Я ведь шлюха, но не идиотка.
Проводив девушку глазами, Нэш поднял с пола рубашку. Натянув её на тело, он плотно застегнул пуговицы. Потом подобрал перчатку и снова натянул на протез – так, что искусственная рука стала выглядеть совершенно идентично живой правой, также облачённой в изделие из кожи.
Вспомнив о цели своего визита в трюм, он невольно покачал головой. Таинственный пассажир так и не объявился.
Вечер тем временем близился к ночи, и раздосадованный Нэш отправился, как сказали бы его приятели-моряки с обоих кораблей, «вешать на глаза монетки».
Той ночью Тому снился весьма чудной, абсолютно нетипичный для него сон. Раньше он ничего подобного не видел: ему снились вещи, о которых он ни то что не слышал, но которых при всём богатстве фантазии даже не мог представить.
Сказочные здания и предметы, что не укладывались в воображении.
Волшебные города, каких в действительности не существовало.
Мистические существа, навроде людей, да не совсем люди, а какие-то другие, незнакомые…
Забытые…
***
Двое стройных, необычайно красивых созданий природы стояли посреди залитого светом Зала Таинств.
Выглядели они почти как нынешние люди, только особенно высокого роста. Очень представительные, с идеальными, фантастически симметричными пропорциями тела.
Одно из созданий, чуть выше другого, с длинными светлыми волосами, аккуратно свисающими до плеч, сложением было похоже на мужчину – под элегантной небесно-голубой мантией, по краям вышитой золотом, просматривался крепкий загорелый торс.
Второе фигурой больше походило на женщину – с изящной, потрясающе тонкой талией, пышными иссиня-чёрными волосами и кофейными глазами на матовом лице.
Оба, помимо роскошных мантий, сотканных из дорогих редких тканей, носили мягкие сандалии из пальмовых листьев. На телах у них было множество украшений: от ожерелий и подвесок до колец и заколок из слоновой кости, украшенных хрусталём и помогавших необычным причёскам сохранить форму.
На запястье у каждого виднелся стеклянный браслет, сделанный ровно по форме и размеру руки – он означал, что двое были союзниками.
Мужчина стоял неподвижно и завороженно смотрел на огромный постамент в самом центре Зала Таинств – на вершине вертикальной колонны, как на своеобразном алтаре, на серебряной подставке возвышался крупный синий кристалл. Он создавал вокруг таинственное свечение, едва заметное глазу, но хорошо ощутимое другими, более тонкими чувствами.
Мужчина почувствовал, как союзница нежно обняла его за плечи.
«Оставь сомнения позади себя, Ха’ань’ин. Ты мудр и как жрец, и как союзник».
«Но я недостаточно мудр, как горожанин».
Их головы соприкасались: они могли шептать и все равно бы услышали, но к чему было использовать голос, если двое и так отлично понимали друг друга, передавая сообщения мысленно. В последние двадцать или даже тридцать лет, на Островах всё реже и реже использовали Общий – он более был ни к чему, ведь даже маленький ребёнок быстро учился коммуникации с помощью энергии.
