Кем могли быть эти парни в балахонах? Последствия какой моей ошибки? Лео? Академия? Контора? Боги знают, кто еще? Что-то подсказывало мне, что без моих компаньонов я в жизни не смогу разобраться.
Чуть позже, пока я таращилась бездумно в книгу, ломая голову над этими вопросами, зашел Николас, пожелать доброй ночи…
Пожелал.
И ушел.
Я пожала плечами, но скорее обрадовалась, чем расстроилась. Он мне понравился, но меня не тянуло к нему, как к тому же Эрику, а кроме того, плечо и рука все еще болели. Ладно, зато высплюсь. Я поворочалась еще, потом встала, выглянула в окно, проверила щеколду на двери, потом — крепко ли заперты ставни. Все было в порядке, оставалось только вздохнуть и лечь спать.
Ночь, к счастью, тоже прошла без эксцессов, мне снова снился Дэвлин, стоящий по плечи в морской воде. Только на сей раз за его спиной были ярко-красные крылья.
Утром, выспавшись и поплескавшись в теплой ванне, я нашла около кровати сверток с давешним платьем, второй сверток с моей выстиранной и починенной одеждой и разложенные явно на выбор: дорожное женское платье и мужской набор: штаны, рубашка, камзол темно-изумрудного цвета. Деликатно. Второй вариант мне показался более предпочтительным, мало ли как все пойдет дальше, а путаться в юбках — увольте. Будь на мне платье вчера, вообще неизвестно, чем бы вся эта история закончилась. Я лениво поразмышляла, что делать дальше? Ждать Эрика, наверное, только вот непонятно, как объяснить Николасу, почему я вместо того, чтобы рваться к телепорту, тяну время и валяю дурака. Ладно, в случае чего изобразим обморок и полежим до обеда в постели, я ж раненая, в конце концов. Могу и покапризничать. Впрочем, выбора, что делать, мне на этот раз никто не оставил.
Когда я вышла к завтраку, меня встретила у порога давешняя служанка, брюнетка. Она как-то странно улыбалась, машинально поправляла локон, а щеки ее были ярко-розовыми.
— Госпожа, прибыл ваш кузен. Ждет вас в столовой.
Че-го? Какой это еще кузен?
Я напряглась, проверяя на всякий случай курки, и отправилась вслед за девушкой — разбираться со свалившимся мне на голову непонятным родственником. Спускаясь по лестнице, я разве что шею не вытягивала, чтобы разглядеть столовую, но не смогла увидеть беседующих, пока не оказалась с ними лицом к лицу.
В обеденной зале, где потрясающе вкусно пахло свеже сваренным кофе, рядом с Николасом обнаружился причесанный, серьезный и какой-то даже посолидневший Эрик. Во-о-от чего с брюнеткой, это она просто успела, видимо, с рыжим пообщаться. Как у него только это получается? Ума не приложу. На нем был мертвячьи элегантный и не менее дорогой темно-серый камзол с воротником стоечкой. А на пальцах обнаружилась пара перстней с искрящимися самоцветами. Ни намека на улыбку: строг, собран, холоден. Я остолбенела, когда он встал, приветствуя меня, абсолютно скопировав манеры Дэвлина. Бр-р-р. Жуткое, неестественное зрелище.
— Доброе утро, Кристина, рад видеть тебя здоровой.
Я едва не сделала реверанс, но спохватилась — в штанах это как-то не особо удобно. Поэтому обошлась коротким мужским поклоном. Быстро он добрался, ничего не скажешь.
— Доброе утро, — поздоровался Николас, тоже вставая из-за стола, — прекрасно выглядишь.
— Доброе утро, господа.
— Твой кузен как раз рассказывал мне, как его люди выследили твоего похитителя телепортиста.
— И благодарил Николаса за помощь и гостеприимство, — охотно добавил новоявленный родственничек со светской доброжелательной улыбкой, — полагаю, нам пора.
— Разумеется, — кивнул Николас, — если вы не хотите позавтракать.
— Благодарю, — покачал головой рыжий, — мне бы поскорее предъявить ее дома живой и невредимой.
— Конечно, полагаю, ваши родные весьма волнуются.
— О, — согласился Эрик, — они весьма желают увидеть Кристину.
Ну, еще бы! Что ж, чем раньше я выслушаю все, что думает Дэвлин о моих способностях влипать в истории, тем лучше. С неприятными разговорами лучше не тянуть.
Николас кивнул, а его слуги вручили каким-то двум сопровождающим Эрика типам, прилично одетым обладателям совершенно разбойничьих рож, свертки с одеждой.
Когда я собиралась сесть на Муху, хозяин дома подошел попрощаться.
— Я могу попросить тебя? — спросил он, улыбаясь.
— Конечно!
— Возьми это на память, — мягко проговорил он, беря меня за руку и надевая на палец кольцо из белого золота с огромным сапфиром, — этот перстень приносит удачу, а тебе она явно требуется.
Я замерла в изумлении, рассматривая, как играют на гранях самоцвета солнечные блики.
— Спасибо, но я…
— Мне будет приятно, что он у тебя. И к тому же тогда мы снова обязательно встретимся.
Я еще раз коснулась его чувств и чуть не отпрянула. Это было… Было… Как будто ты вышел из темной пещеры и взглянул на солнце. Свет, слепящий яркий свет. Артефакт? Защита? Это же не могут быть эмоции? Или могут? Ничего подобного я не ощущала никогда. Пока я пыталась собрать мысли в кучу, Шепот моим голосом еще раз поблагодарил хозяина дома и позволил ему помочь нам забраться на лошадь.
Я пришла в себя, только когда охотничий домик скрылся за деревьями. А еще через несколько поворотов мы все остановились. А дальше началась магия, другого способа объяснить произошедшее с Эриком преображение я не вижу. Он привычным жестом взлохматил челку, мгновенно растрепав прилизанные до того волосы, почти с ненавистью дернул крючки камзола на воротнике и перестал выглядеть человеком, проглотившим длинную жердь. На лицо вылезла кривая усмешка, из глаз исчезло сонное выражение и они заискрились, будто в них демонята плясали.
— Фух, — выдохнул авантюрист, спрыгивая на землю, — так, мужики, спасибо, вот — как обещал.
Он отдал им по небольшому кошелю, и те, вернув свертки с одеждой, шустро пропали из вида дальше по дороге.
— Домой, — велел авантюрист мрачно, — разбираться со всей этой новой непонятной хренью. Ненавижу камзолы!
В Замке Эрик сразу сбежал к себе — переодеваться «в нормальное», оставив меня наедине с демоном. В прямом смысле этого слова. Мы зачем-то вышли «пройтись» в какую-то подземную галерею, и мэтр Купер аккуратно взял меня за локоть, что внезапно испугало гораздо больше, чем вчерашнее нападение. Они точно что-то такое узнали, что-то очень неприятное. Словом, повторялась привычная история: они что-то знают, я — нет, но нахожусь в эпицентре.
— Хочешь посмотреть на мою лабораторию? — предложил внезапно Дэвлин, не глядя мне в глаза, при этом ни на миг не сбавляя шага. Похоже, откажись я, он все равно потащил бы меня туда волоком.
— Д-да, — это еще что за ерунда происходит?
— Направо, вот сюда. Осторожно, ступеньки довольно крутые.
Пока мы спускались по лестнице, нам не попалось ни одного прихвостня — вообще никого, и только звуки шагов гулко разносились под сводами, дробясь на осколки эха. Боги, я что — все-таки доигралась? Он открыл здоровенную двустворчатую дверь, расписанную буро-красными, как засохшая кровь, даже на вид жуткими символами, и мы оказались в огромной пещере. В центре нее, на полу полыхал багряным светом огромный и невероятно сложный круг призыва. Даже несколько кругов — один в другом, переплетенные между собой. Я смотрела в изумлении, создать что-то подобное было… да почти невозможно это было! Отсветы красного и контрастно-черные тени превращали окаменевшее лицо демона в гротескную маску. В преддверии предстоящего явно неприятного и сложного разговора я начала нарываться первой. Я всегда в последнее время начинаю хамить от страха — защитная реакция. А тот факт, что пока у меня так или иначе получалось выживать, закрепил этот условный рефлекс окончательно.
— Красиво тут. Скучаешь по дому?
— Мне нравится и в явленном мире, — абсолютно невозмутимо отозвался Дэвлин, не поведя даже бровью, — круги можно использовать и по отдельности, кстати. Смотри.
Он повел рукой, и, повинуясь простейшему жесту, часть фигуры погасла, осталась единственная, привычная мне по лаборатории, оставшейся от Даро, пентаграмма, только здоровенная.
— Или наоборот.
Еще одно движение пальцами, и вспыхнуло все: круги, пол, стены, двери, сам воздух стал плотнее от обилия вязкого алого света, затопившего, казалось, весь мир. От такого количества активных инфернальных символов мне стало физически плохо. Дурнота, головокружение и прочие радости жизни — нормальная реакция для любого человека, а уж для эмпата и подавно. Мэтр Купер пододвинул мне откуда-то взявшееся здесь кресло. Оно было удобное, мягкое и совершенно неуместное здесь. Совершенно!
Сейчас будет что-то очень плохое, поняла я. Очень-очень плохое. Некуда бежать, никто не придет и не поможет. От очередной порции адреналина слегка задрожали пальцы на руках, и я поспешила спрятать их, убрав руки за спину.
