…Через час Уэнди открыла глаза. Но это была уже не та умирающая девочка. Вместо потухающего взора глаза ее заблестели озорными огоньками. Теперь она глядела на этот мир по-новому. Больше он не казался ей серым. Даже темнота ночи переливалась яркими красками. А великолепная луна подмигивала, улыбалась ей. Исходящий от нее свет вмиг спалил приближающихся летучих будильников. Они даже звякнуть не успели, растворившись в ночной прохладе. И стрелки Биг-Бена больше не торопились, а замерли на месте. Уэнди даже показалось, что они чуть-чуть сдвинулись назад. Теперь они никогда – НИКОГДА – не будут для нее спешить.
К ней подошел Питер и взял ее за руку.
– Ты готова, Уэнди?
– Да, Питер, я готова! Но что надо сделать, чтобы полететь?
– Подумай о чем-нибудь самом счастливом в своей жизни, – улыбаясь, сказал Питер.
И Уэнди вспомнила свое исцеление. Больше никакой болезни, никакого ожидания смерти! НИКОГДА! В тот же миг вместо рук у себя она увидела перепончатые крылья. Уэнди-летучая мышь пролетела под потолком палаты, в последний раз взглянув на эту комнату болезни, которая хотела стать для нее роковой, но девочка обманула ее. Она вырвалась из нее, вылетев через окно. За нею последовал и Питер.
Две летучие мыши, мальчик и девочка, пролетев по улицам Лондона, в последний раз бросили взгляд на остановившиеся для них часы Биг-Бена. В свете полной луны их силуэты мелькнули и устремились навстречу яркой звезде, в незабвенную Неверленд.
Стихи
Мечты Апреля
Весь март был месяц кутерьмы,
Мели метели,
Но вот сменили плач зимы
Мечты Апреля.
Сияньем чистых огоньков
Блистали розы,
А ароматы трех цветков
Рождали грезы.
Все лепесточки красных роз
Сильней алели
От высыхавших капель слез
Мечты Апреля.
Весенним ангелом любовь
Влетела в душу,
Чтоб отогнать от сердца вновь
Мороз и стужу.
И цокали два каблучка
В пустом подъезде,
И два влюбленных светлячка
Летели вместе.
По ностальгии детских лет
Сойдут капели,
Но в памяти оставят след
Мечты Апреля.
Цветут три розы на окне
Уже недели,
И безграничны по весне
Мечты Апреля.
Она здесь больше не живет
Последний ласточек полет
Печальным вечером начался.
«Она здесь больше не живет!»
– Чужой ответ в тиши раздался.
Она здесь больше не живет!
Зачем тогда под Новый год
Я с Персефоной повстречался?!
Прошли зыбучие года,
Но злая память не уймется.
Я не забуду никогда
В те времена сиянье солнца.
Она здесь больше не живет!
А сердце мерзлое, как лед,
Вовек теперь не разобьется.
В ее роскошных волосах
Блуждали северные ветры.
В ее таинственных глазах
Я сохранил осколки лета.
Она здесь больше не живет!
Померкнул день теперь, и вот
Мне без нее не стало света.
Бежит жемчужная река
Моей любви бескрайней лентой,
Останется наверняка
Она в больной душе зачем-то.
Она здесь больше не живет!
Она уже почти как год
В Аиде замужем за кем-то.
Откровение
В бледном зареве сияния
Многолюдной суеты
Просят боги покаяния
Этой дерзкой бедноты.
В жалком, утомленном племени
Под названьем «человек»
Прячется за тенью времени
Завершающийся век.
Вечер остается голоден,
Пожирая кислый люд,
И в ночном угарном городе
Палачи на казнь идут.
Люди, новые и стильные,
Погибают в сетях зла,
Если гибнут даже сильные,
То не выжить тем, кто слаб.
Небеса густые хмурятся,
Даже проблеска в них нет.
В ранний час на серых улицах
Мертвый близится рассвет.
Энджел
Ангел, пойманный в ловушку,
В человеке спрятал слепо
От назойливой старушки
Запасной кусочек Неба.
Если в солнечном апреле
До сих пор поют метели,
А подснежник увядает,
Значит, Ангел умирает.
Новый звук небесной птицей
Улетит из-под опеки,
Песня первая родится
О последнем человеке.
А когда утихнут ноты,
Ты исчезнешь без заботы,
Но оставь хотя б надежду,
Ты же Ангел, ты же Энджел.
Над мечтой летают мухи,
Чуя терпкий запах смерти,
А коса немой старухи
Острием несется к жертве.
Но у Энджел перед крахом
Я в глазах не вижу страха.
Только кружит в ритме танго
С черной Смертью белый Ангел.
Пьеса
Плененный, как будто в неволе,
Под гримом обманчивых лиц
Актер после сыгранной роли
Упал перед публикой ниц.
И ангелы смотрят, и черти
Спектакль под названием «Жизнь»,
Финал предназначен для Смерти
И лишь эпизод для Души.
Палач идеален для роли,
Одетый в накидку теней,
То маска на нем лишь – не боле! —
Но скрыто ведь что-то под ней.
На нижних рядах слышен топот
Немытых веками копыт,
Вверху кто-то крыльями хлопал,
А ложа все время храпит.
«Сценарий затянут немного»,
– Шепнул херувим на стене.
«Ну что вы! – вскричали. —
У Бога на все было только шесть дней!»
«А кто режиссер? Не Лукавый?»
– Промолвил, хрипя, Вельзевул.
«Ах! Точно же! Точно же! Дьявол!»
– Средь бесов послышался гул.
«Комедию кажут иль драму?»
– Спросили смотрящие враз,
А ангел, сидящий у рампы,
Заметил: «Похоже на фарс».
И вот продолжается пьеса
Из века скользящая в век,
Сюжет в ней от Бога и Беса,
Но главный герой – Человек!
***
Время уже не потревожит
Стрелки хромые на часах.
Облаком обернулось ложе
Маменьки, спящей в Небесах.
Ночи пусть охраняют стражи,
Ангелы верные твои,
С ними далекий путь не страшен
Странникам вечности двоим.
Звезды развеют их тревоги,
Даруя безмятежный сон,
В коем укажут им дороги,
Вьющиеся на Небосклон.
После вечернего заката
Пламенем вырвется рассвет.
То, что ушло от нас когда-то,
В памяти оставляет след.
Верьте, неверующие, верьте,
Истине, вырванной из книг,
В то, что меж жизнию и смертью
Будет один забвенный миг.
Там мы увидимся с тобою
В отблеске мчащихся комет
И – наполняемы любовью —
Скажем, что смерти больше нет!
Нотки мои слагались в песню,
Ночью под музыку сверчков,
С рифмой переплетались вместе
Строчки для маминых стихов.
Через преграды и сомненья
Шалостей детских и любви
В новом духовном возрожденьи
С Неба меня благослови!
Небо оделось перламутром,
Медленно сокращалась тень,
С трепетом предстояло утру
Встретить рождающийся день.
В небесах
В небесах, как на странице,
Как на синем полотне,
Нарисую, коль не спится,
Солнце в Юлином окне.
Лунный путь из ярких красок
Звезды стелют кораблю,
И созвездьем вспыхнет фраза:
«Я тебя люблю!»
Нарисую акварелью
Златоглазую луну
В обручальном ожерелье
И в брильянтовом плену.
Гаснут в небе изумруды,
В сон художника клоня,
И, уснув, шептать я буду:
«Не оставь меня!»
В небесах уже погасло
Пламя утренней звезды,
Рисовал я ночью сказку —
Получилась ты!
Омск-Томск
Не в большом, не в броском,
Но в прекрасном мире,
В городишке Томске,
В Западной Сибири,
Проживает мило
За закрытой дверцей
Девушка-светило
С благородным сердцем.
Она пишет сказки
И плетет узоры,
Но любовь и ласку
Прогоняет взором.
Ей нужна свобода,
Без нее ей грустно,
Но порой невзгоды
Ей тревожат чувства.
Только рядом с Томском,
В том же самом мире,
В городишке Омске,
В Западной Сибири,
От любви томится
Парень с нежным сердцем
И весь день стучится
В запертую дверцу.
Ищет он в овраге
Драгоценный ключик,
Но найти во мраке
Сложно светлый лучик.
«Отвори, не бойся!
Тихо позови!
И на небе звезды
Вспыхнут от любви».
Маргарита
Перлами в морских глубинах
Нарекали жемчуга,
Маргаритою Марину
Звали в давние века.
Взаперти, как голубица,
В теле нежная душа.
Заключенную в темницу
Деву дьявол искушал:
«Принеси же, Маргарита,
Жертву греческим богам!
В тот же миг, о Афродита,
Я паду к твоим ногам.
Будешь ты как Персефона,
Как владычица Лилит,
Станешь ты женой Плутона,
Покорившей весь Аид.
Шестикрылым серафимом
Бог Господь меня создал,
Только гордостью гонимый
В бездну я с Небес упал.
Но и там нашел я царство,
Стал немыслимо богат:
Миллиарды душ богатства
Наполняют грозный ад.
Люди сами бесов звали,
Сами падали к ногам,
А теперь к стене прижали
На потеху паукам.
Сердце дьявола разбито,
Дух развеян в пустоту.
Убери же, Маргарита,
С шеи девичью пяту!»
И сказала Маргарита,
