– Тетя Липа!
– Да что тетя Липа? Я же любя!
– Я знаю!
Митька ждал меня у подъезда.
– Ася! Какая ты…
– Какая?
– Парижанка! – На сей раз он был не оригинален.
– Это плохо?
– Это хорошо! Очень хорошо!
Он взял меня под руку.
– Я рад, что мы побудем вдвоем…
– Я тоже. Мне надо очень многое тебе рассказать, посоветоваться.
– Может, прямо сейчас начнешь?
– Хорошо. Митя, происходит что-то странное…
– С тобой?
– И со мной тоже. Вот, например, вчера… Хотя нет, надо начать с самого начала…
И я рассказала ему обо всем. Мы, между тем, пришли в кафе, которое ничуть не изменилось. Два года назад я впервые была здесь с Митей. Сколько воды утекло с тех пор! Мы сели за столик в углу, Митя заказал какие-то салаты, мясо в горшочках.
– Ты все еще любишь спрайт? – спросил он с улыбкой.
– Да, но тут когда-то подавали вкусный морс!
– Морс так морс!
– Митя, ну что ты на все это скажешь?
– Увы, ничего хорошего… Что касается театральных дел, то, на мой взгляд, это все чепуха, а вот история с деньгами… Ты не записала разговор с вымогателем?
– Валерка записал последний разговор, но…
– Что но?
– Это был какой-то странный голос, измененный явно, как будто говорили сквозь вату, а первый раз говорил мужской голос, даже красивый и очень жесткий, но без всяких попыток изменить его…
– А измененный голос был мужской?
– Непонятно. Но скорее мужской. Низкий, грубый…
– А если это был женский голос, но пропитой и прокуренный?
– Не исключено.
– Но это были взрослые голоса?
– Конечно.
– Тогда, мне кажется, это кто-то из тех, кто обыграл в карты Степанидиного приятеля.
– Я тоже так думаю.
– И это очень опасно. Дура девчонка не смогла держать язык за зубами… Ася, для этих денег надо придумать место более надежное, чем вокзал… Там всякое бывает!
– Я уже думала. Валерка предлагает сдать их в банк Феликса Ключевского.
– Не уверен. Эти деньги должны быть где-то под рукой, если вдруг объявятся хозяева, а они непременно объявятся.
– Ты думаешь?
– Да. Если уже ходят разговоры…
– Но ведь ходят и другие разговоры. Что Матильду ограбили, украли сто двадцать три доллара!
– Это, конечно, была остроумная идея, но, как выяснилось, кое-кто в нее не поверил…
– Но что ты предлагаешь? Держать эти деньги у Мотьки?
– Да. Потому что если за ними придут, то к ней, и тут может быть дорога каждая минута.
– Да, наверное, ты прав. Только Степанида не должна об этом знать.
– Естественно! Пусть Матильда их как-нибудь запрячет, ведь Степаниде не придет в голову искать их дома.
– Митька, ты гений!
– Да нет, просто это первое, что пришло мне в голову.
– Тогда мы отсюда пойдем с тобой прямо на вокзал, я возьму деньги и потом отдам их Матильде.
– Хорошо, вдвоем спокойнее.
– Это точно. Знаешь, как мне было страшно, когда я бежала туда за деньгами.
– Ася, а может быть, стоит все-таки обратиться в милицию?
– Мить, и это ты говоришь? Мы же решили дождаться Федора!
– Да, только надо быть осторожными.
– Это я понимаю. И Матильда тоже.
– А кстати, после этой вашей инсценировки она замок на двери поменяла?
– Нет. Ой, какого же мы маху дали!
– Да уж! Это ваше счастье, что Степанида не сообразила.
– Просто мы в тот день повели ее к маме в театр, и она обо всем на свете позабыла. А мы с Мотькой, конечно, коровы!
– Не спорю, – засмеялся Митя. – Кстати, о театре… Неужели ты во всех этих странных случаях подозреваешь Машу Додонову?
– Мить, я не знаю. Но ты сам посуди. Матильда у нее отбила роскошную роль!
– И что? Она, по-твоему, сразу решила ее отравить или пришибить сосулькой?
– Ну, сосулька, может, и случайность. С отравлением вообще ерунда, а вот красная иномарка точно летела прямо на нас. Если бы там не было подворотни, в которую мы метнулись, нам был бы каюк! Можешь мне поверить! И что самое интересное, что и я и Матильда узнали машину, причем не сговариваясь!
Эта мысль только сейчас созрела у меня в голове.
– А за рулем была женщина?
– Не знаю, я не видела!
– Не могу себе представить, чтобы Маша пошла на такое, даже из-за самой лучшей в мире роли. Вот не могу, и все!
– Но я же не утверждаю, что это она… Я просто рассказываю тебе все, как на духу. А вообще, мне это надоело. Давай поговорим о чем-нибудь другом!
– Например?
– Например, о тебе!
– А что обо мне говорить?
– Ты еще играешь в брейн-ринг?
– Конечно! Я теперь уже во взрослой команде университета.
– А по телику тебя показывали?
– Да! Два раза!
– Здорово! Скоро будешь такой же знаменитый, как Друзь и Поташев!
– А ты откуда их знаешь?
– У нас в Париже есть телевизор, и можно смотреть Москву. Я сколько раз брейн-ринг смотрела, надеялась тебя увидеть. Но все-таки проворонила.
Митя вспыхнул.
– Правда?
– Конечно!
– А знаешь, если получится, я, может быть, на студенческие каникулы приеду в Париж…
– Митька! Вот здорово было бы! Ты остановишься у нас. Обязательно!
– Нет, это неудобно.
– Еще как удобно! Даже не спорь! И я покажу тебе Париж. А может, мы еще куда-нибудь съездим. Митька, я так хочу, чтобы ты приехал. А от чего это зависит?
– Ну, в основном от денег, но я заработаю, у меня уже кое-что отложено. Я думал сделать тебе сюрприз…
– Обойдемся без сюрпризов! Просто позвони и скажи, когда прилетаешь, и мы с Ниночкой тебя встретим.
Это будет здорово!
– Но ты же в это время будешь учиться! – напомнил он.
– Ну и что? Подумаешь!
И мы стали мечтать, как будем вместе гулять по Парижу, при этом я начисто забыла про Алена, а когда вспомнила, мне стало смешно. Ему это, конечно, не понравится. А впрочем, неважно!
Мы еще долго сидели в кафе, а потом отправились на вокзал. Я стала искать глазами ячейку с номером двадцать семь, и вдруг сердце у меня оборвалось. Ячейка номер двадцать семь была открыта.
– Митька, смотри!
– Подожди, не паникуй! Может, ты спутала? Может, сто двадцать семь?
– Нет, я не могла спутать. – Я покрылась холодным потом.
– Вот что, позвони Валерке и уточни. Тут наверняка какая-то путаница.
Пока мы нашли работающий автомат, я чуть не сошла с ума. Меня так трясло, что Митя сказал:
– Постой, я сам позвоню!
Он отстранил меня и набрал Валеркин номер.
– Алло! Добрый день, можно поговорить с Валерием? Благодарю вас. Валерка, привет, это Митя! Тут вот какое дело. Мы с Асей сейчас на вокзале, нам нужно изъять то, что ты туда положил, но Ася забыла номер ячейки. Двадцать семь, говоришь? Ты уверен? Погоди, не кричи! Дело в том, что эта ячейка свободна. Открыта настежь. Нет, я не сошел с ума, но Аська уже близка к этому. Ты хорошо ее закрыл? Валера, я не собираюсь тебя оскорблять, я просто спросил… А как иначе можно это объяснить? Ты убежден, что за тобой никто не следил? Ну, ладно, хватит. Нет, приезжать сюда не стоит, цифру двадцать семь я неплохо знаю. Я ни в чем тебя не виню, но факт остается фактом! Ладно, пока! Ася, ты все поняла?
– Я ничего не поняла!
– Деньги пропали! И их уже не вернуть.
– Но как это могло случиться? – рыдала я.
– Успокойся, прошу тебя! Люди смотрят, тебе это надо? Пошли отсюда. Идем к тебе. У тебя кто-нибудь есть дома?
– Только тетя Липа.
– Ты сможешь взять себя в руки?
– Нет, я не знаю… Митька, что теперь будет?
– Да ничего не будет, я надеюсь. Может, оно и к лучшему, как говорится, с глаз долой из сердца вон!
– Так это же не про деньги, дурак!
– Давай ругайся, если тебе легче станет. Я переживу!
– Митя, надо поехать в театр к Матильде! Она должна знать!
– А нас к ней пустят? Может, лучше позвонить, а?
Ну, хватит плакать, слезами горю не поможешь…
– Митя, ну как, как они могли туда залезть?
– Выследили, вероятно, Валерку, увидели, куда он кладет деньги…
– А шифр?
– Я слыхал, есть такие специалисты, что по звуку определяют цифры кода.
– И такие специалисты следили за Валеркой? Но откуда они его знают? Ладно бы за мной или за Матильдой, но за Валеркой?
– Это действительно странно, но, может, они видели вас вместе, это ведь не исключено?
– Нет, конечно…
– Ну, вот видишь…
– Я должна это выяснить. Мне не нравится, когда из меня делают идиотку!
– Ну вот еще! В конце концов, пропали чьи-то чужие и скорее всего не праведно добытые деньги. Матильда права, ворованное добро впрок не идет, оно не пошло впрок тем, кто его спрятал за батарею, не пошло впрок Степаниде, и вам с Матильдой тоже не пошло бы… Так что все правильно!
– Ничего не правильно! А если кто-то с нас их потребует?
– Ася, их с вас уже потребовали и получили, так что все в порядке.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только одно. Я убежден, что именно хозяева денег их с вас и стребовали. Тихо, аккуратно, как говорится, без шума и пыли. Узнали, что у Мотьки деньги завелись, пронюхали, что и как, и позвонили, даже не утруждая себя похищением и подобными ужасами. И ты принесла им то, что требовалось, на блюдечке. А при этом, никто, собственно, не пострадал, оснований искать их ни у кого нет. Они умные, эти люди!
