— Телефон, телефон! — чуть не завопила Надежда и тут же испугалась, что ненароком выдала себя. «Вон как подозрительно смотрит!»
— Что с тобой, Надя? Ты на себя не похожа?
Надежда призвала на помощь весь свой актерский талант:
— Рада, Валечка, рада! Скоро — дома! Никогда бы не смогла жить в этом чужом мире.
— И он по-своему хорош.
— Мир эксплуатации, денег, индивидуализма? Мир, где люди лишены цели?.. Ты завтра с нами не пойдешь?
— Не обижайся, у меня другие планы.
— Вот именно, — горько произнесла Надежда. «Потому это случится именно с тобой!»
— В чем дело?
— Ни в чем. Давай спать.
— Странная ты сегодня, — повторила Валентина. События сегодняшнего дня кружились вокруг Репринцевой будто неведомые плясуны, постепенно затягивая ее в центр круга. Был светлый плясун с лицом Александра Горчакова, но большинство здесь — темные, уродливые, предрекающие несчастья. Самым безобразным оказался тот, что кричал о смерти ее родителей. «Тебе это не привиделось! Это случилось на самом деле!»
Как бы ее не убеждали, что телефон сломан и скоро заработает, Валентина сомневалась и. безумно боялась.
Постепенно сон поглощал ее, плясуны тускнели, растворялись, пока не исчезли совсем.
Вильгельм Дрекслер начинал терять терпение. Об этой странной парочке он выяснил немногое: муж с женой, придерживаются ортодоксальных взглядов, любая новизна им претит. Они против эмансипации женщин, особенно в вопросах одежды. Их идеал — стиль и отношения девятнадцатого века. Отсюда и странности.
Дрекслер был слишком хитер, чтобы поверить подобной чепухе. Он по-прежнему был убежден, что пара оказалась в Старом Осколе не случайно, они приехали сюда с определенной политической целью. Здесь следовало бы сказать и о цели самого Дрекслера, как представителя Рейха. С некоторых пор в Российской Империи активизировались организации, желающие восстановления монархии. Претендентов на трон было двое: великий князь Владимир Кириллович (сын великого князя Владимира Александровича, третьего сына Александра 11. - прим. авт.) уже провозгласивший себя Императором Всероссийским и великий князь Дмитрий Павлович (внук Александра 11, первый сын великого князя Павла Александровича. — прим. авт.). Рейх поддерживал первого, даже не столько самого Владимира Кирилловича, сколько сына его — Кирилла Владимировича. По мнению фюрера именно последний станет главным союзником Германии в свободной России. Дрекслер догадывался, что в Рейхе уже разработан план убийства Владимира Кирилловича и всемерной поддержки восхождению на престол его сына. Но прежде необходимо было ослабить позиции сторонников Дмитрия Павловича. Монархистские группы расползались по Российской Империи, все они критиковали существующую республиканскую форму правления, призывали вернуться к монархии, пусть даже конституционной. В этих условиях Рейху надлежало продолжать аккуратно расшатывать созданную не так давно демократическую республику, создавая плацдарм для практически бескровного завоевания страны. Параллельно переговорам с Владимиром Кирилловичем Рейх всячески поддерживал сепаратистов. Была обещана независимость Малороссии и Беларуси, на Дону и Кубани предполагалось создать Казакию, а Воронежскую, Белгородскую, Курскую губернии объединить в Черноземную Русь. Таким образом, власти монарха здесь придет конец, а власть Рейха будет вечной. И появятся великолепные условия для быстрого разгрома СССР.
Но для реализации «великих идей фюрера» требовалось решить множество проблем, устранить не одного конкурента. И серьезная головная боль для Рейха — активизация монархистов «противоположного клана». По полученным из Германии данным, они устраивают тайные собрания в разных городах Империи, в том числе — в Старом Осколе. Есть фотографии некоторых активистов, похоже, мужчина-ортодокс — один из них. Жаль женщину из-за вуали не разглядеть.
Внутреннее чутье разведчика редко подводило Дрекслера. Вот и теперь он был твердо убежден, что напал на верный след. Но как завязать с этими людьми хотя бы обычное знакомство? Однажды он уже ехал с ними в лифте, попытался перекинуться парой фраз. Они не ответили, женщина отвернулась, а мужчина посмотрел отчужденно и неприязненно. «Ага, они выходят из отеля!»
Дрекслер решил проследить за ними. Такому опытному человеку, как он, сделать это несложно. Может они и выведут его в «нужное место».
Со вторым администратором — Филиппом, как и с Анной, у него сложились приятельские отношения. Дрекслер подошел к Филиппу и, как бы между прочим, сообщил:
— Прогуляюсь перед сном. Погода чудная.
Он не скрывает своих намерений. Пусть видят: он пошел прогуляться.
Едва он оказался на улице, прежняя размеренность движений исчезла. Он превратился в стремительного хищника.
«Где они? Уже стемнело, плохая видимость!.. Вот! Спускаются вниз по улице».
Дрекслер осторожно двинулся следом, толпы молодых людей являлись для него хорошим прикрытием. То, как шествовала преследуемая парочка, окончательно убедило Вильгельма в правильности первоначальных предположений: они не мирные блюстители нравственности. Те не выходят по ночам, и не озираются, точно зайцы.
Улица продолжала убегать вниз, кто-то из парней стрельнул у Дрекслера сигарету, немец сделал вид, что не услышал, нельзя терять драгоценные секунды.
— Эй, дядя, много возомнил о себе? — цепкая рука схватила его за плечо.
Дрекслер мог бы легко сломать эту руку, но завязалась бы потасовка, и парочка исчезнет из виду.
Поэтому он отдал целую пачку и быстро ринулся вперед.
«Кажется, они повернули вон в тот переулок!» Переулок безлюден, пара пошла по нему и остановилась. Мужчина огляделся.
Дрекслер прижался к стене и ждал! Он увидел то, что хотел увидеть: они зашли в подъезд четырехэтажного дома.
Полдела сделано. Вычислить хозяев квартиры уже не сложно. «Стоит попробовать это прямо сейчас? Или чуть отложить поиски?»
Дрекслер отошел от стены и вдруг. увидел еще одного человека, хорошо знакомого ему.
— Вы? — удивился Вильгельм. — Как здесь оказались? Лично я заблудился. По-моему, выход за тем домом?
— Да, — только и промолвил знакомый.
— Давайте погуляем, поговорим. Ночной Оскол чертовски хорош!.. Кстати, вы очень оригинально сегодня одеты.
Собеседник вытянул вперед руку, предлагая Дрекслеру на что-то обратить внимание. Опытный разведчик проглотил наживку, ему и в голову не могло прийти, что здесь возможен подвох.
Острая боль в горле. Ничего не понимающий Дрекслер оторопел, потеряв драгоценное мгновение. Боль усилилась, он получил второй удар, на этот раз смертельный.
Убийца проверил, довершил ли до конца свое дело, затем спокойно развернулся и ушел.
И только через несколько часов был обнаружен труп того, кто надеялся очень скоро вершить судьбы мира.
Горчаков проснулся по его меркам рано — не было и восьми. В одиннадцать он опять увидит ее! Валентина, Валя, Валюшка! Какая девушка! Жаль, что она уедет так скоро. А дальше? Увидятся ли они?
Он даже разозлился! Почему они должны расстаться? Она живет в другой враждебной стране. И что? Разве это достаточные основания, чтобы разорвать отношения? Преграды между ними построены людьми, позабывшими о том, что государства, границы, идеология — деянья рук человеческих. Сам человек — создание Божественное. Значит, его чувства выше, значительнее, чем все созданные им же самим условности. «К сожалению, в СССР живут атеисты, они рассуждают по-иному».
Он не заметил, как вошла Лена и надула пухленькие губки.
— Александр Николаевич?..
— Да? — отрешенно ответил он.
— Вчера даже не поговорили со мной.
— Ох, Лена, не до разговоров.
— Сейчас побежите в редакцию?
«Что делать с работой? Надо отпроситься! Алевтина не отпустит, слишком много дел. Сказать, что он занят, выполняет свое главное задание по расследованию убийства? Она потребует отчет, план действий. Вопрос поставлен так, что он обязан докладывать ей о каждом шаге».
Пока Александр раздумывал, какие аргументы приведет для начальства по поводу сегодняшнего отсутствия, Лена расписала план его жизни на ближайший час:
— Умывайтесь, приводите себя в порядок, и через двадцать минут к столу. Я приготовила ваши любимые блинчики.
— Спасибо, родная.
— Как приятно! Может, хотите еще одно блюдо, самое вкусное?
Она кокетливо улыбнулась, начала расстегивать пуговку на платье. Горчаков же сразу подумал о Валентине, которая ничего не расстегивала, ничего не пыталась стащить с себя. А вот из головы не идет!
— Нет, Лена! — решительно отрезал Горчаков. — Не сейчас! Я поглощен расследованием.
— Фу! Какой противный! — подытожила девушка и поспешила на кухню.
