чердаке.
94
Желтое поле,
Солнечный полдень,
Старая липа.
Маленький мальчик
Тихо читает
Хорошую книгу.
Минут годы,
Маленький мальчик
Станет взрослым
И позабудет
Июльский полдень,
Желтое поле.
Лишь умирая.
Уже холодный,
Вдруг припомнит
Былое счастье,
Яркое солнце,
Старую липу,
Хорошую книгу,
А будет поздно.
95
Рядами тянутся колонны
По белым коридорам сна.
Нас путь уводит потаенный
И оглушает тишина.
Мы входим в залу исполинов,
Где звезды светят с потолка,
Где три крылатые быка
Блуждают, цоколи покинув;
Где, на треножник сев стеклянный,
Лукаво опустив глаза,
Бог с головою обезьяны,
С крылами, точно стрекоза,
Нам голосом пророчит томным:
«Луна вам будет светлый дом
Или Сатурн — с его огромным
И ярко-пламенным кольцом.
Там неизвестны боль и горе,
Там нет измен и злой молвы,
На звездоплещущем просторе
Получите бессмертье вы.
Вы всё забудете, что было,
Своих друзей, своих врагов,
В вас вспыхнет неземная сила
И мудрость ясная богов.
Решайтесь же!..» Но мы молчали,
И он темнее тучи стал,
И взгляд его острее стали
Колол и ранил, как кинжал.
Он, потрясая гривой рыжей,
Грозил нам манием руки,
Его крылатые быки
К нам подходили ближе, ближе.
Но мы заклятье из заклятий
В тот страшный миг произнесли
И вдохновенно, как Саади,
Воспели радости земли.
96
Далеко мы с тобой на лыжах
Отошли от родимых сел.
Вечер в клочьях багряно-рыжих,
Снег корявые пни замел.
Вместе с солнцем иссякла сила,
И в глаза нам взглянула беда.
И тогда ты меня любила,
Целовала меня ты тогда.
А теперь ты опять чужая,
И улыбка твоя — не мне.
Недоступнее Божьего рая
Мне дорога к снежной стране.
97
Когда, изнемогши от муки,
Я больше ее не люблю,
Какие-то бледные руки
Ложатся на душу мою.
И чьи-то печальные очи
Зовут меня тихо назад,
Во мраке остынувшей ночи
Нездешней любовью горят.
И снова, рыдая от муки,
Проклявши свое бытие,
Целую я бледные руки
И тихие очи ее.
98. Ангел
Крылья плещут в небесах, как знамя,
Орлий клекот, бешеный полет —
Половина туловища — пламя,
Половина туловища — лед...
99
Конквистадор в панцире железном,
Признаю без битвы власть твою
И в сопротивленьи бесполезном
Не грущу, а радостно пою —
В панцире железном, в тяжких латах, —
Бант, сидящий словно стрекоза,
В косах золотисто-рыжеватых,
И твои зеленоватые глаза,
Как персидская больная бирюза.
100
Природе женщины подобны,
Зверям и птицам — злись не злись,
Но я, услышав шаг твой дробный,
Душой угадываю рысь.
Порой ты, нежная и злая,
Всегда перечащая мне,
Напоминаешь горностая
На ветке снежной при луне.
И редко-редко взором кротким,
Не на меня глядя, а вкруг,
Ты тайно схожа с зимородком,
Стремящимся лететь на юг.
101
Моя мечта летит к далекому Парижу,
К тебе, к тебе одной.
Мне очень холодно. Я верно не увижу
Подснежников весной.
Мне грустно от луны. Как безнадежно вьется
Январский колкий снег.
О, как мучительно, как трудно расстается
С мечтою человек.
102
В ущелье мрачном и утробном
Аму-Дарьяльских котловин
Всегда с другим, себе подобным,
Холодный греется рубин.
Быстротекущая, как воздух,
Как жизнь бессмертная, Любовь
В камеях, людях, птицах, звездах
Торопит огненную кровь.
И никогда я не покину
Мечту, что мы с тобой вдвоем,
Прижавшись, как рубин к рубину,
Тоскуем, плачем и поем.
103
Барабаны, гремите, а трубы, ревите, — а знамена везде взнесены.
Со времен Македонца такой не бывало грозовой и чудесной войны.
..............
Кровь лиловая немцев, голубая — французов, и славянская красная кровь.
104
И. Одоевцевой
О, сила женского кокетства!
В моих руках оно само,
Мной ожидаемое с детства
Четырехстопное письмо!
Хоть вы писали из каприза,
Но дар кокетства всё же дар.
Быть может, вы и Элоиза,
Но я? Какой я Абеляр?
Вы там на поэтичной Званке
Державинской, увы! увы!
А петроградские приманки —
О них совсем забыли вы.
Что вам, что здесь о вас скучает
Слегка стареющий поэт?
Там, в электромагнитном рае,
Вам до него и дела нет.
Вы подружились там с луною, —
«Над Волховом встает луна».
Но верьте слову, над Невою
Она не менее видна.
И ведь не вечно расставанье
— «Уносит всё река времен» —
Так, дорогая, до свиданья,
Привет сердечный и поклон.
105
На веснушки на коротеньком носу,
