И на рыжеватую косу,
И на черный бант, что словно стрекоза,
И на ваши лунно-звездные глаза
Я, клянусь, всю жизнь смотреть готов.
Николай Степаныч Гумилев.
106
Полковнику Мелавенцу
Каждый дал по яйцу.
Полковник Мелавенец
Съел много яец.
Пожалейте Мелавенца,
Умеревшего от яйца.
107
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Проплывает Петроград.
И горит над рдяным диском
Ангел твой на обелиске,
Словно солнца младший брат.
Я не трушу, я спокоен,
Я моряк, поэт и воин,
Не поддамся палачу.
Пусть клеймят клеймом позорным,
Знаю — сгустком крови черной
За свободу я плачу.
За стихи и за отвагу.
За сонеты и за шпагу,
Знаю, строгий город мой
В час вечерний, в час заката
Каравеллою крылатой
Отвезет меня домой.
Другие редакции и варианты
В данном разделе помещаются все варианты стихотворных произведений Гумилева, зафиксированные по его прижизненным публикациям и сохранившимся автографам.
Варианты приводятся согласно порядку стихов в основном тексте произведения. Под номерами строк (или строф) в левой колонке указывается источник варианта, оговоренный в комментариях. Если он не указан, это означает, что источник тот же, что и для предыдущего варианта.
Если текст ранней редакции коренным образом отличается от окончательного, он воспроизводится целиком. Авторская орфография не исправляется. Первоначальный слой автографов как правило указывается в соответствующем разделе комментария.
2
загл., ПС 1923
Три мертвеца
подзагол.
отсутствует
1
Как-то трое обступили
20
Всё никак не влезет в гроб.
44
В отдаленный белый скит.
45
Там года хранит молчанье
48
Спать на ложе из камней.
49
И скончался он под схимой,
51
Что в тот час неотвратимый
55–56
И в тревоге расходились
По трущобам и полям.
4
загл., автограф 2
Посвящение
2, Ш 1922
Облеченная в пламя и дымы,
4–5, автографы 1, 2
Говорят в небесах серафимы.
И твое раскрывая Евангелье,
15, автограф 1
За добычей и славной победою
16, Ш 1922
Водят полчища воинов хмурых.
16, автограф 1
Увлекающих воинов хмурых.
18, Ш 1922
Что смеются улыбкой недоброй,
18–19, автограф 1
Что пугают улыбкой недоброй,
И о львах, что проходят деревнями
между 20–21
О змеином чарующем шелесте
В лихорадочных пальмовых чащах,
И о всей твоей девственной прелести,
Звуках-запахах сладко манящих.
5
4, Ш 1922
Известняк, словно каменный кактус, расцвел
6, автограф
Позабытых приливом, растущих в ночи,
7, Ш 1922, автограф
Издыхают чудовища моря в тоске:
между 12 и 13, Ш 1922
Если негр будет пойман, его уведут
На невольничий рынок Ходейды в цепях,
Но араб несчастливый находит приют
В грязно-рыжих твоих и горячих волнах.
18–20
Пусть волна как хрустальная встанет гора,
Закурив папиросу, вздохнет капитан:
«Слава Богу, свежо! Надоела жара!»
между 20 и 21
Целый день над водой, словно стая стрекоз,
Золотые летучие рыбы видны,
У песчаных серпами изогнутых кос
Мели, точно цветы, зелены и красны.
21–22
Блещет воздух, налитый прозрачным огнем,
Солнце сказочной птицей глядит с высоты:
24–25
Но ночами вдвойне ослепительно ты!
Только тучкой скользнут водяные пары,
между 28 и 29
И огнями бенгальскими сразу мерцать
Начинают твои колдовские струи,
Искры в них и лучи, словно хочешь создать,
Позавидовав небу, ты звезды свои.
строфы 8 и 9
в ином порядке
29
На обрывистый берег выходят слоны,
33–34
И когда выплывает луна на зенит,
Ветр проносится, запахи леса тая.
38–39
Ты исполнило некогда Божий закон,
Разорвало могучие сплавы зыбей,
6
7, Москва, автограф
Орошая приморские скалы
11, Москва, автограф
Как огромные, древние чуда
11, Ш 1922
Как огромные древние чуда
между 12 и 13, автограф
Не обломок старинного крипта
Под твоей зазвеневший ногой.
Есть другая душа у Египта
И торжественный праздник другой.
Точно пестрая Фата-Моргана
Виден город у ночи в плену
Над мечетью султана Гассана
Минарет протыкает луну.
13–28, Москва
отсутствуют
16, Ш 1922
И, колдуя, дымится вода.
17–36, автограф
отсутствуют
между 16–17, Ш 1922
К отдаленным платанам цветущим
Ты приходишь, как шел до тебя
Здесь мудрец, говоря с Присносущим,
Птиц и звезды навек полюбя.
То вода ли шумит безмятежно
Между мельничных тяжких колес.
Или Апис мычит белоснежный,
Окровавленный цепью из роз?
17–20
Это взор благосклонной Изиды
Иль мерцанье встающей луны?
Но опомнись! Растут пирамиды
Пред тобою, черны и страшны.
между 20 и 21
На седые от мха их уступы
Ночевать прилетают орлы,
А в глубинах покоятся трупы
Незнакомые с тленьем, средь мглы.
