Склонись они пред самой Ашенлир, на их лицах не сыскалось бы благодарности искренней. Предводитель, бывалый воин с ряхой в засечках, как на колоде разделки мяса, прочистил глотку.
– Принцесса Скара…
– Королева Скара, – поправила сестра Ауд, чопорно надув губки. Ясно дело, она обвыкалась, и не без удовольствия, к новой жизни – выйдя из тени матери Скейр. Рэйт закатил глаза, но, однако – не ему ее обвинять. В тени матери Скейр подчас завывыли морозные вьюги.
– Простите, о королева… – замялся воин.
Но Скара, кажется, вообще не отбрасывала тени.
– Это мне пристало просить извинений. За то, что вам пришлось сражаться одним. Мне пристало воздать вам хвалу. За то, что вы пришли воевать за меня.
– Я воевал за вашего отца. – У мужчины перехватило дыхание. – Воевал за вашего деда. И за вас я буду сражаться до смерти.
А остальные тряхнули головами, заедино подтвердив сказаное.
Одно дело обещать не щадить живота, совсем другое – кинуться на острую сталь; особенно коль из металла доселе под рукой было только ведро для дойки. Не столь давно Рэйт с братом ухихикались бы над преданностью этих лапотников. Но Рэкки тут нет, а Рэйту сейчас не до смеха.
Прежде он всегда знал, как лучше всего поступить, и большинство поступков оканчивалось секирным лезвием. Вот так вершились дела в Ванстерланде. Однако Скара управлялась с заботами по-своему, и наблюдать ее подход оказалось даже приятно. Чем дольше за ней наблюдать – тем приятней.
– Откуда вы родом? – участливо вопросила она.
– Почти все мы из Окенбю, государыня, из города и ближних усадеб.
– Ох, знаю я ваш город! Там у вас такие замечательные дубы…
– Были, пока Йиллинг Яркий не сжег их, – бросила женщина с лицом угловатым и жестким, как топорик за ее поясом. – Пока не сжег все.
– Айе, но и мы поддали ему огоньку. – Воин опустил закопченную ладонь на плечо стоящего рядом молодого парня. – Сожгли часть его припасов. Спалили шатер с его людьми внутри.
– Они натанцевались там до упаду, – прорычала женщина.
– Я завалил одного, когда он поссать отошел! – выкрикнул мальчишка сорванным голосом, а потом, пунцовый, уставился в пол: – Государыня, я не…
– Храбры деяния каждого из вас. – Рэйт заметил, как отвердели жилы на кистях Скары, когда ее узенькие ладони стиснули подлокотники престола. – Где же Йиллинг сейчас?
– Ушел, – сказал парнишка. – Он стоял лагерем на побережье, у Харентофта. Потом, в одну ночь, свернулся и выступил.
– Когда? – вмешался Дженнер.
– Двенадцать дней назад.
Старый налетчик обеспокоенно потеребил вразлет торчащую бороду.
– Тревожно мне что-то.
– Его корабли в нашем плену, – напомнил Рэйт.
– Но ведь у Верховного короля есть и другие. Может, Йиллинг уже разоряет любой другой край моря Осколков.
– Да ты, старикан, просто бочка тревог, – заворчал Рэйт. – Если б он до сих пор жег здесь усадьбы, ты б успокоился?
– Нет, я б и тогда волновался. Вот что такое быть старым.
Скара подняла руку, призывая к тишине.
– Вас нужно накормить и определить на постой. Коль вы снова захотите сражаться, у нас есть оружие, добытое у ратников Верховного короля. Корабли тоже есть.
– Мы будем сражаться, о моя королева, – произнес пожилой воин, а другие тровенцы при всей никудышности состроили, как могли, воинственные рожи. Им не занимать отваги, но, пока сестра Ауд провожала отряд на кормежку, Рэйт нарисовал в уме картину, как эти удальцы преграждают путь несчетным полчищам Верховного короля – и следующая картина была вовсе безрадостной.
Когда двери закрылись, Скара со стоном повалилась на тронную спинку, прижимая к животу руку. Ясно дело, эти улыбки берут свою дань.
– Итак, теперь команд стало шесть?
– И все готовы за вас умереть, моя королева, – подтвердил Дженнер.
Рэйт шумно вздохнул.
– Хорошо, раз готовы. Как нагрянет армия Верховного короля, этим они и займутся.
Дженнер открыл было рот, но Скара опять подняла руку.
– Он прав. Сижу на королевском сиденье, но без Горма и Атиля у моих стен моя власть – ничто. – Она встала, сверкнув камнями-подвесками на серьгах. – А Горм и Атиль, не говоря об их праздных бойцах, по новой примеряются к глоткам друг друга. Знать бы, одумаются они или нет.
Рэйт не питал несбыточных надежд. По совету Дженнера Скара наконец-то уломала королей поработать над обороной: срубить деревья, разросшиеся у крепости, укрепить человечий участок стен и выкопать ров. Добиться обоюдного согласия на эту малость стоило целого дня служительских прений.
Скара подобрала юбки и небрежно махнула Рэйту идти следом. Ему до сих пор не по нутру получать приказы от девицы, и Дженнер наверняка подметил это.
Старый разбойник взял его за руку.
– Послушай, малыш. Ты – боец, и видят боги, без бойцов нам никак. Но тот, кто повсюду ищет бой, хм… довольно скоро найдет, что последний бой явно был лишним.
Рэйт ощерил клыки:
– Все, что я нажил, я вышиб из этого мира своим кулаком.
– Айе. Ну так и много ты нажил? – Возможно, в словах хрыча и завелось привидение смысла. – Ладно, ты только ее береги, угу?
Рэйт стряхнул его руку.
– Не ослабляй беспокойство, дедуля.
Снаружи, под солнцем, Скара сокрушенно качала головой над пнем посреди двора.
– Помню я, как здесь высилось могучее Древо Твердыни. Его срубили. Сестра Ауд считает это дурной приметой.
– Бывают люди, которым повсюду мнятся приметы. – Наверно, Рэйту в конце любой фразы стоило добавлять «моя государыня», но слова не укладывались на языке. Любезничать – не для него.
– А ты сам?
– Мне всегда казалось, что боги посылают удачу тем, кто богат на раздачу побоев и беден на жалость. С этим я и рос.
– Где же ты рос? В волчьей стае?
Рэйт раздвинул брови.
– Айе. Более-менее так.
– Сколько тебе лет?
– Точно не знаю. – Скара изумленно захлопала ресницами, а он пожал плечами. – У волков нелады со счетом.
Она направилась к воротам. За ними двинулась ее невольница, опустив наземь взгляд.
– А как же ты стал меченосцем самого короля?
– Нас выбрала мать Скейр. Меня и брата.
– Значит, ты ее должник.
Рэйт подумал о суровых очах и не менее суровых уроках служительницы и сгорбился, вспоминая не одну пройденную порку.
– Айе. Наверно, вы правы.
– И Крушитель Мечей – твой кумир.
Рэйт подумал об оплеухах, о распоряжениях, о кровавой службе, которую нес в приграничье.
– Он величайший воитель на всем море Осколков.
Зоркие глаза Скары стрельнули по сторонам.
– Так он отправил тебя меня защищать – или на меня доносить?
У Рэйта словно земля ушла из-под ног. Правда, он не сказать что твердо стоял на ногах, с тех пор как послан был ей в услужение.
– Осмелюсь сказать – и то и другое. Но защитник из меня куда лучше, нежли доносчик.
– Или лжец, видится мне.
– Из нас с братом умный – он.
– Значит, Крушитель Мечей мне не верит?
– Как говорит мать Скейр – не предают лишь враги.
Скара усмехнулась, ступая во мрак проведенного эльфами хода:
– Служители еще не то скажут.
– Айе, служители. Но вот что я вам скажу. Если то понадобится ради вашей защиты, то за вас я умру.
Она заморгала, сглотнула, встрепенулся мускул на ее тонкой шее. «Поразительно дивное чудо», – подумал он.
– А если то понадобится для доносительства, то я слишком туп, чтобы проникнуть в ваши планы.
– Ах. – Ее взгляд пробежал по его лицу. – Ты просто-напросто дурачок-красавчик.
Рэйт редко краснел, но сейчас к щекам явно прилила горячая кровь. На стену щитов с зазубринами секир и копий он бы кинулся безоглядно, но один высверк глаз этой лозинки рассыпал в прах всю его храбрость.
– Э-э-э… красоту я, наверное, оставлю вам самой. А ту часть, где дурак – отрицать не буду.
– Мать Кире всегда наставляла: лишь глупцы зовут себя умными.
Усмехаться подошла очередь Рэйта:
– Служители наговорят, больше слушайте.
Хохот Скары разлетелся во тьме. У такой крохотной девчушки такой громадный смех. Удалый и разухабистый, как у матерой солдатни, что за элем травит байки в пивной. «Поразительно дивное чудо», – опять подумал Рэйт.
– Айе, – отсмеялась она, – служители. Так почему ж Крушитель Мечей отрядил тебя?
Словно под неумеющим плавать разверзлась пучина.
– Э-э?
– Почему честного простака отправили выполнять работу пройдохи?
От этих слов он заугрюмился – как раз когда они вышли на солнечный свет.
Повезло – от ответа он оказался избавлен.
За воротами собралась изрядная толпа, но работа не продвинулась вперед ни на шаг. Если не считать за задел гневные взгляды, едкие колкости и открытые оскорбления, что, если честно, Рэйт, как правило, считал. Ванстерцы против гетланцев, все тот же обычный расклад, настолько утомительный, что даже он устал его наблюдать. Рэкки и старый гетландец, Хуннан, с рожей, красной, как отшлепанная задница, стояли против друг друга в самой середке. Оба взъерошились, как коты. У Рэкки в руках мотыга, у Хуннана – лопата, и, видимо, все шло к тому, что скоро они воткнут свои инструменты – и явно не в землю.
