– Строгие правила турнирного поединка почти не оставляют возможности для поперечного маневра, – вещал сэр Роджер. – Таким образом, в распоряжении рыцаря на ристалище имеется лишь три действенных инструмента. Первый – распределение энергии между излучателем и щитом. Можно всю ее вложить в удар, самому оставшись абсолютно неприкрытым, можно наоборот, всю направить на защиту, но при этом заведомо не нанеся противнику ни малейшего урона. Схватка скоротечна, за время, которое противник находится в зоне поражения, можно успеть нанести один, максимум два удара. Я однажды был свидетелем трех выстрелов за бой, но тот случай, без сомнения, уникален. На то, чтобы радикально изменить расклад энергии после первого удара, времени также обычно не хватает. На практике, разумеется, никто не сливает всю энергию «седла» в щит, никто и не пойдет на противника с вовсе обесточенным щитом. Правильно распределить энергию – искусство, овладение которым приходит лишь с опытом… Второй наш инструмент – время. Как бы короток не был срок боя, мы все же можем произвести выстрел чуть раньше – и тем самым опередить противника, или чуть позже, с более близкого расстояния, сделав свой удар более сокрушительным, но рискуя при этом, что противник выстрелит первым. Ну и третий инструмент, о котором многие почему-то все время забывают, – скорость. Обычно рыцари на ристалище двигаются навстречу друг другу с постоянным ускорением. Но правила этого вовсе не требуют! Можно двигаться равномерно, можно даже притормаживать, путая расчеты оппонента, запрещено лишь полностью останавливаться. Играть скоростью во время поединка – задача нетривиальная, куда проще, разумеется, бездумно бросить «седло» вперед и сосредоточиться на излучателе, но тот, кто научится этому, получит безусловное преимущество. Ну и, наконец, самое главное. Всеми этими инструментами – ну, или, по крайней мере, первыми двумя – владеет и наш противник. Как он поступит? Бросит львиную долю энергии на излучатель или накачает ею щит? Выстрелит при первой возможности или постарается максимально приблизиться? Понесется вперед сломя голову или резко затормозит? Познай своего противника, и никогда не потерпишь поражения! Возможно, вы возразите: противников – множество, получится ли изучить их всех? Их тактику, их любимые приемы? Целой жизни не хватит на это! Разумеется, это невозможно. Но это вовсе не значит, что к этому не следует стремиться! Другого пути стать великим турнирным бойцом просто не существует!.. Знание, понимание своего противника – ключ к победе над ним. Но ключ бесполезен без руки, которая направит его, вставит в замок. Что толку в знании противника, если не знаешь самого себя? Свои собственные возможности на данный конкретный момент, свои сильные и слабые стороны? Дерзнешь ли пытаться познать другого, не зная досконально себя? Выйди на ристалище, не зная ни себя, ни противника, – и неизбежно проиграешь. Выйди, зная лишь себя, пусть даже очень хорошо, но не зная противника, – и твои победа или поражение определятся лишь игрой случая. Если же знаешь и себя, и противника – победишь сто раз из ста. Как же добиться этого: познать для начала хотя бы себя? Никакие лекции, никакие теоретические рассуждения здесь не помогут – только в бою обретаешь ты понимание себя, а значит, делаешь первый шаг на пути превращения в великого бойца. Посему в «седло», сэр Эдуард! В «седло»! Оно – ваш лучший учитель, ваш лучший Инструктор! В «седло»!
14
Александра
– Что еще вы можете сказать про свои сегодняшние поединки, юноша? – спросил Инструктор, запуская ложку в тарелку с не слишком презентабельной на вид, но весьма аппетитно пахнущей кашей. Та громко хлюпнула.
Усталые после тяжелого дня рыцари изволили ужинать, Александра, почти сумевшая убедить себя, что это чрезвычайно забавно, как и положено порядочному оруженосцу, прислуживала за столом.
– Ну, четыре победы при одном ничейном исходе… – начал, было, Эдуард.
– Ваши четыре победы мы уже обсудили, – недовольно оборвал его сэр Роджер. – И то, что вы по невежеству именуете ничейным исходом, юноша, – тоже. Поговорим о поражениях – лучшие уроки извлекаются именно из них!
Из первых десяти сегодняшних боев Эдуард действительно выиграл четыре – максимальный результат за эту неделю, причем, если одна из побед, на взгляд Александры, имевшей возможность наблюдать за учебными схватками на мониторе в гостиной, была, скорее, случайной, то три другие – вполне заслуженными.
Еще в одном поединке противники взаимно сбили друг друга. Эдуард занес этот бой себе в актив, считая ничьей, Инструктор придерживался мнения, что это поражение: по турнирным правилам, ни один из рыцарей не смог бы продолжить состязание.
После десятого боя сэр Роджер несколько поменял условия работы, и все последующие схватки Эдуард проиграл.
– Сэр, я не вполне уверен… – осторожно проговорил юный рыцарь. – Но мне показалось, что во всех десяти последних боях мне противостоял один и тот же противник.
– Вот как? – поднял брови Инструктор. – Интересно. И что же навело вас на эту мысль, юноша?
– Не знаю. Не скажу, чтобы он все время действовал одинаково. Наоборот. В первый раз расстрелял меня с максимального расстояния, а во второй – напротив, сначала принял на щит мой удар и лишь потом нанес свой… И дальше ни разу, по-моему, не повторился. И, тем не менее, что-то такое было, едва уловимое… Я не могу этого объяснить, сэр! – виновато заключил Эдуард. – Наверное, все это чушь…
– Отнюдь, – покачал головой сэр Роджер. – Поздравляю вас, юноша! Это гораздо больший успех, чем утренние четыре выигранных боя. Понемногу вы начинаете чувствовать противника – это очень важно. В десяти последних схватках вам действительно противостоял один и тот же рыцарь. Гораздо более опытный, чем вы, хотя и не лишенный определенных недостатков, – ну так у кого в нашем космосе их нет?
– Э… Это были вы, сэр? – как ему показалось, догадался Эдуард.
– Я? – нахмурился Инструктор. – Нет, разумеется! Это был… другой рыцарь. Мой ученик. Отличный боец, но, бывает, склонный к некоторому позерству…
Александра закусила губу.
– Он прилетал сюда, пока я был на занятии? – продолжал, между тем, спрашивать юноша.
– Нет, – усмехнулся сэр Роджер. – Здесь у меня все устроено так, что специально прилетать никому не требуется, – он со стуком поставил на стол пустой стакан, и Александра потянулась за кувшином с элем: вина Инструктор в школе принципиально не держал, а вот этот, полагаемый многими неблагородным, напиток мог поглощать квартами и галлонами.
Болезненная тучность сэра Роджера, однако, была вызвана отнюдь не чрезмерным употреблением эля.
История Инструктора была хорошо известна Александре. Детство его пришлось на мрачные времена гражданской войны и прорыва Чужих, когда судьба человечества буквально висела на волоске, но зато юность и молодость – на благословенную пору правления короля Луи, полную надежд и свершений. То была эпоха великих турнирных бойцов, среди которых сэр Роджер считался далеко не последним, свидетельством чему плотно завешанные почетными дипломами и грамотами стены в его личных покоях – ученики, да и просто любопытные гости туда не допускались, но для виконтессы де Тэрако, понятно, никаких препятствий здесь не существовало. В двадцать пять лет сэр Роджер впервые завоевал Бриллиантовую Корону, одержав в течение года победы на всех семи Больших Турнирах Королевства, в двадцать восемь повторил успех (к тому моменту Больших Турниров, правда, осталось всего шесть – перестали проводиться Осенние Королевские Бои, не возобновленные, к слову, и по сию пору). Будучи в зените славы, сэр Роджер неожиданно объявил, что долг рыцаря велит ему отправиться на Границу защищать человечество от Чужих. Орден был бы весьма рад видеть его в своих рядах, но в братство сэр Роджер вступать не торопился, ограничившись срочным контрактом. Времена-то, как уже говорилось, были спокойные, Чужие, далеко отброшенные во время Второго Великого Похода, почти не тревожили Границу, и надо же было такому случиться, что во время рядового патрулирования произошла нелепая стычка. Несколько рыцарей погибло, а сэра Роджера излучением лишь задело. Но именно после этого инцидента его тренированное, подтянутое тело внезапно принялось расплываться, словно внутри него порушились какие-то важные, основополагающие скрепы. Довершили картину мучительные приступы мигрени, во время которых рыцарь не то что «седлом» править – на ногах твердо стоять не мог. Лекари лишь руками разводили: против следа Чужих медицина бессильна. Так, в конце концов, знаменитый рыцарь и обосновался на Утэнно, где открыл школу. От учеников отбоя не было, и скоро слава сэра Роджера как Мастера Луча сравнилась с его турнирной славой, если не превзошла ее.
