– Для воссоздания Звезды мне понадобится твоя добрая воля. Но она не обязательно должна быть направлена на артефакт. Если ты по собственной воле и своими руками убьешь кого-то, я смогу использовать его тело для обряда.
От последних слов меня рефлекторно передернуло. Советник заметил.
– Любой из эльфов, живущих в этом замке, был бы рад отдать свое тело и свою жизнь ради великого дела. Но, к сожалению, обряд требует невероятно сильного выброса эмоций с твоей стороны. Для полной уверенности я выбрал в жертву человека, к которому ты привязана, – Советник сделал паузу. – Убей его, и я отпущу тебя на свободу, не причинив вреда. Даю слово.
Суть его предложения только теперь дошла до меня. Оцепенение спало.
– Вы сумасшедший, – убежденно заявила я. – Если всерьез верите, что я смогу это сделать.
– Один раз ты это уже сделала.
– Там было… другое.
– Отчего же? Взгляни на ситуацию с иной стороны.
Советник направился к алтарю. Я опередила эльфа и встала у ледяной глыбы между ним и Даном. Мое присутствие не могло послужить защитой, но так мне было спокойнее.
– Я предлагаю возможность подарить твоему другу быструю и милосердную смерть. Ты ведь не сомневаешься в том, что я способен сделать его дальнейшую жизнь весьма мучительной?
– Сволочь, – беспомощно выдохнула я.
– Напротив, я необычайно щедр и великодушен, – спокойно возразил эльф. – Я предоставляю тебе богатый выбор. Ты можешь собрать Звезду прямо сейчас, и тогда вы оба останетесь живы. Можешь нанести своему другу удар милосердия – тогда он умрет быстро и безболезненно, а ты окажешься на свободе. А можешь ничего не делать. И тогда мне все-таки придется прибегнуть к насилию, хотя, как я уже говорил, оно не доставляет мне удовольствия. Как видишь, выбор у тебя есть. Нужно только подумать, а ты старательно пытаешься этого избежать.
– Тебе понадобится время, чтобы подготовить тело к обряду, – неожиданно сказал Дан. – Время и Сила.
Его пальцы коснулись моего запястья и тут же отпрянули.
– Силы у меня в достатке, – высокомерно произнес эльф. – Что до времени… Я ждал много лет и вполне способен подождать несколько дней. Зато мой успех не будет зависеть от упрямства глупой девчонки.
Не выдавая своего смятения, словно бы в задумчивости, я повернулась к Дану в надежде найти подсказку. Но его лицо было непроницаемым.
Что означало это мимолетное прикосновение? Дан хотел подбодрить меня? Вряд ли, тогда бы он задержал руку. Обратить мое внимание? Но на что?
Никогда еще я не чувствовала себя такой бестолковой – и никогда не воспринимала собственную глупость так болезненно. Что если у Дана есть план, исполнение которого зависит от меня, и только моя тупость мешает ему передать мне информацию?
– Помнишь ночь перед смертью Женьки? – неожиданно спросил он. – Ты была права, я на самом деле пытался тебя убить. Но не смог, – Дан помедлил. – И жалею об этом.
В его голосе слышалась горечь, но взгляд оставался холодным. Дан снова пытался что-то передать мне, но что? Что?! Я прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. О чем же мы говорили, когда я ощутила его прикосновение? Мысли разбредались в разные стороны, как овцы без надзора пастуха. Не умею думать в стрессовой обстановке.
Ах, как бы все было просто, если бы его рука и в самом деле не дрогнула – тогда, ночью!
«Да уж, перекладывать ответственность за свои решения на другого – в этом деле ты мастер», – с обычной своей мрачноватой иронией вставил Умник.
Я хотела привычно огрызнуться, но…
Внезапно все стало кристально ясно – словно последний кусочек головоломки встал на место.
Когда-то мне казалось, что главная моя проблема – в неумении сделать выбор. Что избегая принимать решения, я бездумно двигалась по течению и заплыла в чужую гавань. Но события последних месяцев помогли понять: невозможно жить, не принимая решений. Так не бывает. Каждый изгиб, каждая излучина моей жизни – результат моего собственного выбора. Вот только ответственность за него почему-то всегда падала на кого-то другого: отца, друга, начальника… судьбу в конце концов. На кого угодно, только не на меня. Я умею делать выбор. Всего-то и нужно – научиться отвечать за него.
– Прости… – беззвучно выдохнула я, обхватывая ладонями рукоять стилета.
Руки взметнулись вверх.
Я закусила губу, подавляя истерический смешок. Три месяца назад я вот так же держала найрунг над грудью дорогого мне человека. Но трагедия, повторенная дважды, невольно обращается в фарс.
Соберись, Юлька. Сейчас все зависит от твоей ловкости. Что бы там ни утверждали писатели и режиссеры, очень сложно попасть одним ударом в сердце.
Если это – твое сердце.
Стилет летит вниз – и в последний момент меняет траекторию. Глаза Дана распахиваются в безмолвном крике. С пальцев Советника срывается бесцветная ледяная стрелка.
Я чувствую два укола одновременно: в висок, туда, куда ударила стрелка, и под грудью – там, где острие найрунга коснулось кожи. И все замирает.
Больше я ничего не ощущаю. Тело леденеет. Я вижу перед собой угольно-черные, почти без радужки, глаза Дана. На границе поля зрения – движение: Советник опускает руку. А я стою, как деревянный чурбанчик, и не чувствую ни-че-го. Наверное, если меня сейчас толкнуть, я упаду и рассыплюсь, как тот телепорт.
Дан выдохнул сквозь стиснутые зубы, опустил плечи, расслабляясь. Советник неспешно подошел ко мне, с видимым усилием разжал пальцы, забрал кинжал и только после этого коснулся моего виска. Паралич отпустил – от неожиданности я чуть не рухнула вперед, но удержалась.
– Упрямая дура, – холодно произнес эльф. – Ты ведь не думаешь, что я дам тебе умереть? Я маг Воды, магистр вне степени. Я сумею залечить любую рану, если она нанесена на моих глазах.
Он выглядел невозмутимым, но в глубине зрачков затихали отголоски страха.
– Если ты так уверен в своих силах, чего же ты испугался? – с вызовом спросила я.
Советник отвел взгляд.
– Есть повреждения, которые не под силу исправить даже мне. Я действительно готов тебя отпустить, но коль скоро ты не заслужила подобной награды, я не собираюсь отказываться от планов на твое тело.
К горлу подступила ярость. Но это не было привычное болезненное бешенство, которое возникает, когда мной пытаются манипулировать – нет, это была холодная боевая ярость воина перед битвой. Кулаки сами собой сжались. Советник вздрогнул под моим взглядом… И ярость тут же схлынула – как уходит волна, оставляя за собой чуть влажный песок. Это была чужая ярость.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
