— Сана! Ты что? Куда ты собралась? Не бросай меня!
— Сила? Зачем ты пришел? Я тебя не бросаю, отпускаю. Поезжай домой в деревню, к семье, там твое место…
— Нет, что ты говоришь? Без тебя мне жизни нет. Какая деревня, если ты туда не хочешь, то и я не поеду. Прости меня! Я виноват, обещаю, пить не буду. Работу найду, не пропадем. Роксана, поверь, пожалуйста.
Взгляд просящий. На глазах ее слезы выступили. Снова хотелось верить. Рябой подошел к ним, чемоданчик в руках.
— Роксана, поезд пришел. Пойдем в кассу, за билетом?
Силантий сердито зыркнул на него.
— Рябой, неси домой чемодан. Роксана никуда не едет.
— Понял… Ну я пошел… домой?
Роксана тихо кивнула головой. Рябой скрылся в толпе. Силантий обнял ее, прижал к себе, вдохнул запах любимой женщины.
— Ты не пожалеешь… Пойдем.
Они шли по улицам города не спеша, держась за руки.
Барак готовился к их приходу. На кухне Матвеевна и тетя Маша стол общий накрыли, наскоро еды наготовили.
— С возвращением, Роксана!!!
Она скромно улыбнулась, прижимаясь к плечу своего мужчины.
— Садитесь за стол, отметим возвращение твоей жены, Силантий. Только учти, еще один такой загул, мы тебя пьяного свяжем и в деревню твою увезем, сдадим отцу, живи там, как знаешь. А Роксане мы другого мужа найдем, получше — заявила Матвеевна.
— Еще чего! — возмутился Сила.
— А! Не нравится?! А зачем ей такой муж, который пьяный каждый вечер приползает? — засмеялась Матвеевна.
— Все, не буду больше. При всех обещаю! — заверил общество Силантий.
Соседи болтали, смеялись, ели приготовленную еду.
— Здорово, соседи! Да у вас тут весело, смотрю! — раздался знакомый голос Тимофея.
— Тимоха!!! Здоров будь, командир!
Все обрадовались приходу Тимохи, зашумели. Усадили его за стол.
— На железнодорожной станции рабочих набирают. Пойдешь туда работать, Сила? Я договорился.
— Пойду, конечно!
— А меня возьмут?! — заинтересовался Рябой.
— Будешь хорошо себя вести, возьмут…
Силантий оживился, развеселился, кажись, работа нашлась.
— На «железке» зарплата хорошая, не пропадем — сказал он Роксане, когда они вернулись в свою комнату. Она грустно улыбнулась.
— Ну что ты, милая, не веришь мне? Саночка моя, как же ты меня напугала сегодня. Не могу я тебя потерять.
— Но ты же в деревню собирался, а я не могу туда поехать с тобой. Разве не понятно? Если ты к своей родне едешь, то мне и дорога — на родину.
— Прости, дурака, не подумал. Мозги затуманились.
— Сила… Можно тебя попросить?
— Что ты хочешь, для тебя все что угодно…
— Я хочу пойти на медицинские курсы. Выучусь, буду медсестрой работать. Доктор Вернер говорил, что у меня получится…
Силантий помрачнел.
— Ты думаешь, что я не смогу нас прокормить? Зачем тебе работать? Да еще в больнице… это тяжело. Заразно.
— Понятно, я так и думала, тебе это не понравится…
Она устало отстранилась от него, заправила выбившийся локон за ухо.
— Сана, ну что ты, обиделась? Если хочешь, то иди, учись… Я не буду запрещать.
— Правда? Отпустишь? — спросила она, внимательно вглядываясь в его голубые глаза.
— Отпущу, лишь бы ты довольна была.
— Спасибо.
Они обнялись крепко и страстно…
***
Вернувшись с занятий, Роксана увидела в комнате Остапа и выслушала его неприятную речь, о том, что она разлучница и непригодная для его сына женщина. Стало обидно. «А что я хотела услышать от его родни? Хорошо еще, что Ганна не приехала. Быть бы мне побитой»
— Батька, перестань. Не ругай ее. Она не виновата, я сам ее выбрал, я влюбился и у мужа ее забрал — сказал Силантий, обняв женщину — а она меня с того света вытащила, когда я в госпитале в Покровке еле живой валялся. Водилась со мной, как с дитём малым…
Остап сердито сверкнул глазами в сторону Роксаны, и рукой устало махнул.
— Ай! Да делайте вы что хотите. Вам жить, вам решать… Кто теперь старших слушает.
Потом они сидели за столом, ужинали, за окном стемнело. Роксана постелила гостю на топчане, он быстро уснул и захрапел.
Силантий с Роксаной лежали на кровати, прислушиваясь к храпу родственника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Не обижайся на батьку, Сана. Он не со зла, так полагается, надо же поругать непутевого сына и его женщину — шептал он ей на ухо — приедет домой, отчитается, что воспитательную работу провел.
— Но он прав. Не подхожу я тебе в жены, Сила.
— Прекрати, Сана, ты же знаешь, что это не так. Ты для меня создана.
Утром Остап был более добродушен, с Роксаной разговаривал спокойно, по-деловому, а сыну рассказал про дочку свою Настеньку, какая девочка растет, захотелось похвастать. Силантий денег отцу выдал.
— Купи на базаре детям подарки. Илюхе моему и Насте.
Остап уехал на рынок. Роксана облегченно вздохнула, проводила Силу на работу.
Все хорошо у них было, мать пишет, живет с новым мужем нормально, жизнь наладилась… Роксана окончила курсы и устроилась на работу в городскую больницу. Силантий обещания выполнял, в пьяные загулы не уходил, работал на железной дороге. Мечтал о ребенке. И Роксана мечтала подарить ему сына, но каждый месяц наступали «эти дни», и мечта не сбывалась…
30. Развод
По осени приехал Силантий в деревню родную, остановился возле хаты беленой. Кажется, ничего не изменилось за шесть лет, подсолнухи у тына цветут, куры в земле роются, свиньи хрюкают. Только нет в той хате мамы и братьев.
— Силантий! — обрадовалась Акулина, она первая его увидела, вышла детей на обед позвать, а тут он, Силушка стоит, на родную хату любуется.
— Здорово, Акулина — сказал он.
— Остап, Ганна!!! Сила приехал! — крикнула Акулина.
Дети тут как тут прибежали, откуда-то из-за тына вынырнули: чернявый Илья и маленькая Настя. Уставились на незнакомого дядю, спрятались за юбку Акулины.
Из мешка Сила достал паровоз игрушечный для Ильи.
— Держи, сынок.
Потрепал лохматую головушку мальчика, подумал: «На Миколу похож». Сестре досталась кукла.
Вышел отец, руку подал, поздоровался. Ганна разрумянилась, заволновалась, мужа законного давно не видела.
— Здравствуй, Ганна.
— Сила, ты вернулся? — в глазах надежда теплится. Но муж головой качает.
— Нет, Ганна, разводиться приехал. Пойдем со мной в управу, бумагу подпишешь, что на развод согласная.
— Ничего я не согласная — рассердилась Ганна — Илюша, дай-ка мне игрушку. Нам от этого дяди подачек не надобно.
Она попыталась отнять у мальчика паровоз, но ребенок заревел:
— Моё-ё-ё!!!
— Ганна! Зачем мальчонку расквилила, пущай играет! — прикрикнул Остап. Илья тут же сообразил, что дед на его стороне и убежал от матери на приличное расстояние.
— Опять я у Вас виноватая?! — взвизгнула Ганна.
Акулина на Силу посмотрела и руками развела. «Вот так и живем».
— Идите в хату, нече на улице гаркать, вон уже и народ собирается послухать, как вы ругаться будете — сказал Остап и повел Силу в дом, Ганна недовольная за ними.
В хате разговор состоялся неприятный, но необходимый Силантию.
— Прости, Ганна, жить с тобою все одно не буду. Так и так нас разведут, давай по-хорошему разойдемся. Сыну буду помогать, денег тебе высылать, не пропадете — уговаривал Сила.
Ганна сидела, насупившись, потом злобно на свекровь зыркнула.
— Шо? Рада?
Акулина плечами пожала, спорить не стала. А вскоре Силантий и Ганна шли рядом по улице в сторону сельской управы. Односельчане из-за заборов выглядывали, здоровались, обсуждали:
— Куда это Сила с Ганной пошли? Неужто вернулся Силантий к семье?
— Та нет, не иначе разводиться идут…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Бумага на развод у Силантия готовая была, Ганна в управе подпись свою на той бумаге поставила, а уполномоченный печатью пришлепнул и сказал:
— Все, граждане, свободны.
Словно гора с плеч у Силантия упала, свободен! Четыре года мужем числился, знать бы как оно все в жизни повернется, ни за что бы не женился, но времени вспять не повернешь, что сделано, то сделано.
