Роксана прочла отрывок из письма и вытерла слезы.
— Неужели все так плохо, и мама умрет, а я никогда ее больше не увижу — сказала она — Сила, я должна поехать к ней.
Силантий молчал в задумчивости, Роксана смотрела на него выжидающе, что он скажет? Подумала, может, он не расслышал? Повторила:
— Я же могу поехать к ней? Да?
Он вернулся из своих мыслей в реальность и ответил:
— Да, конечно, нужно поехать к ней… А где Лёнька?
— Лёня?… Он с Мишкой играет… во дворе.
— Я пойду покурю — сказал муж и вышел на улицу.
Роксана была удивлена поведением мужа, нисколько ей не посочувствовал, не утешил, бесчувственный чурбан. «Да, конечно, нужно поехать» и все? Роксана снова расплакалась, уже не зная от чего, на мужа обиделась, маму жалко, себя тоже жалко. Калистрата вспомнила, что так неосторожно порыбачил. «Что же это за напасть такая? Мама третий раз овдовела. Так же и бабушка троих мужей схоронила. Вот и не верь проклятию. Оно и правда, существует»
А Силантий вышел на улицу, закурил. Весна. Журчат веселые ручейки. Сосед Мишка соорудил из дощечки кораблик с парусом, и показывал мелкому Леонтию, как пускать кораблики по ручью. Ребенок был очень увлечен этим процессом, что даже отца не заметил.
— Лёнчик! — крикнул Сила.
— Папка! Папка пришев! — обрадовался малыш и кинулся по лужам к Силантию. Естественно, забрызгал штаны на резинках и пальто.
— Эх ты, грязнуля, вот мамка тебе задаст — сказал Силантий, подхватывая сына на руки.
Домой они вернулись вместе: отец и сын. Леонтий виновато шмыгал носом, глядя на мать, в ожидании взбучки за грязную одежду, но она упорно молчала. Поставила еду на стол, молча села напротив мужа. Лёнька вертел головой, смотрел то на одного родителя, то на другого, было странно, что оба молчат. Наконец, Силантий произнес:
— Я вот, что решил, Сана. Все вместе к твоей матери поедем. Напиши ей, пусть помирать не торопится, внука дожидается.
Роксана удивилась, не ожидала она такого решения от мужа.
— Что значит, вместе поедем?
— А что такого? Соберем вещички, да и переедем в Сибирскую губернию. Я в колхоз пойду, руки крестьянскую работу помнят. Ты в больничку устроишься, есть там больница-то?
— Да, конечно, есть. Село большое — пробормотала Роксана, не веря такому счастью, она давно мечтала о родине.
— Ну вот… захочешь — работай, а нет, дома сиди, за матерью ухаживай, огород сажай. Проживем и там — заявил Силантий уверенно — ты ведь хочешь мать увидеть, а одну я тебя отпустить не могу.
— А как же твои родные?
— Да, батьку повидать надо будет. Я, пожалуй, в Чертогово съезжу, а ты тут вещички собирай, письмо матери накатай… Леонтий со мной поедет. Вот дед обрадуется. Лёнчик, хочешь в деревню с папкой прокатиться?
— Ага! Хочу!
На том и порешили. Переезд…
32. Шпион
Пробуждение было приятным для доктора Прайса. На широкой кровати рядом с ним лежала миниатюрная китаянка, совершенно обнаженная. Он проснулся, потянулся и шутливо шлепнул девушку по попе.
— Сюли, просыпайся, крошка.
Девушка Сюли уснула поздно, как служанка она занималась уборкой, стиркой, готовкой. А ее господин любил утренний секс, и хлопок по попе означал, что нужно обслужить доктора, чтобы он доволен был. Она проснулась, сонно похлопала глазами и улыбнулась.
— Доброе утро, господин.
— Доброе… давай, поработай, малышка, — ухмыльнулся мужчина, закинул руки за голову, наблюдая за действиями своей служанки.
Пять лет назад он приобрел юную девушку в одной деревне, в очень бедной многодетной семье, и привез ее в город. Он снимал двухэтажный домик, на первом этаже — клиника, где он вел платный прием пациентов, на втором этаже — жилые комнаты. Работы у служанки много, но Сюли была довольна. По крайней мере, это лучше, чем обслуживать пьяных мужиков в третьесортном борделе, чем занималась ее старшая сестра. Иногда они с ней встречались в городе, и та жутко завидовала Сюли.
— Повезло тебе, мелкая, твой хозяин — мужчина немолодой, чистый, ты при нем, считай, как жена. Даже не бьет тебя. Счастливая ты — вздыхала сестра…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сюли, потянувшись медленно и плавно, опустила свои руки на волосатую грудь господина и, повертев попкой, принялась массировать его тело, постепенно переходя на живот и ниже. Когда ее пальчики остановились на его причинном месте, его орудие было уже в полной готовности. Она, лаская его, припала к головке, облизывала, принимая естество в рот. Доктор все более возбуждался, распалялся, наконец, подхватил служанку, повалил на кровать, лицом вниз, приподнял ее попку и резко вошел сзади, Сюли охнула, протяжно взвыла, знала, что нравятся господину такие звуки, тот крепко сжимал ее талию, потом его рука перешла к ее промежности, гладил, тискал, быстро двигался внутри, раздавались пошлые шлепки, стоны, все закончилось фееричным извержением. Доктор с довольной улыбкой прикрыл глаза, помял девичью грудь, и снова шлепнул аппетитную попку. «Сеанс окончен».
— Все, крошка, иди приготовь кофе.
— Слушаюсь, господин — пролепетала она и проворно покинула кровать, поспешила на кухню варить кофе и готовить завтрак.
Доктор лежал расслабленный, солнце робко пробивалось сквозь занавески…
В то предрассветное утро, когда Силантий отнял у него жену, доктор затаился в кустах у реки, видел, как происходил бой между белым и красным отрядами. Белые уходили за реку, красные преследовали, стреляли, догоняли, рубились на саблях. Доктор ждал… Когда все стихло, перешел реку, осторожно пробирался по китайской стороне, вышел к богатому дому господина Вэйдуна.
— О! Мой друг, господин Доктор! Приветствую Вас! — обрадовался богач.
Доктор поклонился по восточному обычаю.
— Здравствуйте, господин Вэйдун.
Вскоре доктор восседал в гостевой комнате среди ярких подушек в обществе хозяина. Служанки приносили еду, кланялись и исчезали.
— Мне так жаль, что мой подарок, та девчонка, что жила у Вас оказалась негодной и неблагодарной тварью — удрученно произнес хозяин — она должна была служить Вам и Вашей семье, а она сбежала с пастухом. Но они оба наказаны, мои слуги настигли их и убили. Девчонка умирала в муках.
Доктор свободно владел несколькими восточными языками, знал он и китайский. Он поклонился хозяину дома, выражая тем самым свою благодарность.
По «великой дружбе» господин Вэйдун продал доктору коня втридорога, зато и оружие придачу дал.
— Опасно нынче на дорогах — сказал хозяин.
Отдохнув, набравшись сил, доктор Прайс отправился в путь. Встречать вооруженных бандитов не хотелось, они могли убить, ограбить, коня отнять. Но он наткнулся на остатки белого отряда, того самого, с каким и хотел уйти в Харбин. Знакомый командир был ранен, и отряд задержался в дороге. Доктор оказал помощь белому офицеру, и дальше они продолжали путь вместе…
Город, который и до этого был наполовину русским, наводнили эмигранты. Некоторое время доктор скитался по непонятным квартирам, перебивался, но постепенно обзавелся новыми полезными знакомствами, занялся частной лечебной практикой. Жизнь вошла в свое привычное русло. Доктор водил знакомства с русскими офицерами, состоял в обществе «Белая Россия», и однажды познакомился с господином Крысиным, тайным агентом…
Ближе к вечеру, служанка доложила:
— К Вам господин Кри-син.
Вид у господина Крысина невзрачный, неприметный, взгляд цепкий.
— Здравствуйте, Герман Иванович!
— Приветствую Вас, Альберт Викентьевич. Прошу, проходите. Чем порадуете?
Крысин примостился на кресле, осмотрелся, нет ли посторонних ушей, и выдал интересующую доктора информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваша жена обнаружена, Герман Иванович. Сменила фамилию, выйдя замуж за Силантия Маркера, и живет с ним в городе, работает в больнице медицинской сестрой.
Доктор удивился.
— Роксана работает? В больнице? Неожиданно. Хотя что удивляться? Разве крестьянин может обеспечить свою жену. А чем же он занимается? Все еще служит красным?
