Почту открыли, и Роксана в сопровождении Лизаветы Матвеевны, унесла на почтамт свое письмо для матери и бабушки, на обратном пути на рынок завернули: жизнь все-таки входила в мирное русло, и торговля там шла довольно бойкая. Роксана подумала, что не мешало бы ей продать вещи своего мужа, которые лежали в дорожном сундуке: пальто, костюм-тройка, несколько рубашек. Вещи доктор приобретал хорошие, добротные, за них можно было получить приличные деньги или выменять на продукты.
Пришло время довольствие за Силантия получать, продуктовый паек. Это дело было важное. Матвеевна отправила с ней «группу сопровождения»: Родион Рябой и друг его здоровяк Колян шли за Роксаной следом до штаба, и обратно по очереди несли мешок с пайком, а Роксана шагала налегке и спину прямо держала, как Силантий велел. Потом все обитатели барака за общий стол собрались: угощение на славу получилось.
Фотография, где они вдвоем с Силантием, была в самодельную рамочку вставлена и на стене висела, как украшение. Роксана с тоской взирала на нее, думала: «Где же ты, Сила? Что там с тобой на этой войне проклятой?» Медленно и тоскливо тянулись зимние дни. Солнце поздно просыпалось и рано спать ложилось, так и Роксана поступала, иначе при лампе сидеть, только керосин зря жечь. Иногда вечерами с соседками на кухне сидели у печи, рассказы рассказывали, чай пили… В городе радостно проводились митинги в честь присоединения к Советской России, все говорили об окончательной победе над белым движением, а у Роксаны неспокойно на душе было. Оказалось не зря.
Однажды на пороге возник Тимофей Беркутов. Осмотрел удивленно свою бывшую берлогу, отметил про себя: «Вот что значит, женская рука. Порядок и уют»
— Здравствуй, Роксана.
— Здравствуйте — она попятилась от дверей, в глазах появился страх — Что с Силантием?
— Ранен… Тяжело ранен. Но ты не переживай, его вылечат — попытался успокоить ее командир.
Она опустилась на лавку, слезы на глазах выступили.
— Где он?
— В Покровке, в госпитале.
— Я могу поехать к нему?
Тимофей осмотрел ее хрупкую фигурку, головой покачал. «Чем она Силантию поможет?»
— Зачем тебе? Его вылечат, и он сам вернется…
— Нет, пожалуйста! Я должна быть рядом.
«Может, и правда, должна. Если не выживет Сила, то хотя бы проститься успеет» — подумал он.
— Хорошо. Завтра обоз пойдет в Покровку. Я тебя отправлю туда…
Утром следующего дня Матвеевна привела ее к штабу, Тимофей выписал на складе тулуп, валенки, шапку-ушанку. Дорога долгая, а зима холодная. «Как бы не застудилась девка»
Роксана уселась в сани, груженные мешками, и угрюмый возница повез ее в село Покровское. Несколько саней следовали за ними, пара вооруженных всадников сопровождали…
***
Доктор Карл Борисович Вернер критически посмотрел на прибывшую из города девушку, она была хрупкая, в дороге замерзла. «Боже мой, дитё. Ее саму лечить надо, а она приехала за мужем ухаживать» — подумал он и сказал:
— Ну что же, голубушка. Муж Ваш в рубашке родился, если бы пуля чуть правее прошла… Но так все обошлось, думаю, жить будет. Сейчас главное, уход за ним. А у нас больных и раненных много, а медперсонала не хватает…
— Я все что надо, делать буду. Мне бы только выздоровел Силантий — заверила она.
— Ну-ну, приступайте. Медсестра подскажет, что нужно.
Силантий открыл глаза, затуманенным взором посмотрел на Роксану, не понял, наверное, пригрезилась она. Снова устало закрыл глаза.
— Силушка, как ты? Это я, Роксана.
Снова открыл глаза.
— Сана, ты? Откуда?
— Приехала из города, к тебе…
Роксана старательная сиделка была, и за мужем ходила, и медсестрам помогала, быстро обучаясь премудростям ухода за больными. Доктор Вернер к ней привык, и мнение свое изменил.
— Тебе бы, Роксана, на медсестру выучиться. Из тебя хорошая сестра милосердия выйдет. Я ведь думал, ты забоишься, брезговать будешь, а ты ничего, смышленая и заботливая. Повезло мужу твоему, быстро на поправку пошел — похвалил ее врач.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Спасибо Вам, Карл Борисович — поблагодарила его Роксана при выписке.
Силантия выписали из больницы, и они уже вдвоем вернулись с обозом в город. Тимоха и друзья радостно встречали Силу, соседи рады были. Ну а дальше? Эйфория прошла, жив остался, а служить в армии уже не мог. А чем заняться на гражданке он не знал, потерялся в жизни. И нашел типичный мужской выход из ситуации: самогонка. Уходил, вроде, как работу искать, а возвращался пьяный. И Роксана не знала, что с этим делать. Как с пьянством бороться? На, что жить?
Вечером она, приготовив скудный ужин, ждала с нетерпением Силу, его не было. Без него садиться за стол не хотела, главное, мужика накормить, а самой уж что останется. В дверь постучала Матвеевна.
— Что, Роксана, не пришел еще Сила? Эх, беда-беда. Такой мужик хороший, а туда же, запил. А тебе ведь тут почтальон письмо принес, пока тебя дома не было. Держи. От матери?
Роксана обрадовалась.
— Да! От мамы.
— Ну не буду мешать — сказала Матвеевна и ушла.
Роксана углубилась в чтение. Постепенно, лицо ее омрачалось. Мама сообщала, что бабушка год назад умерла. Год был очень голодный. Многие знакомые тогда ушли в мир иной.
Роксана прослезилась, и продолжила читать. Дальше мать написала, что сама она замуж вышла, мужчина хороший встретился, бывший военный, раненный, правда, на ногу хромает, но помогает ей с домашними делами, одной ведь тяжело. Еще она очень рада за дочь, что муж у нее есть, новый, молодой, карточка ей понравилась…
Роксана расплакалась, как все поменялось с тех пор, как она то письмо писала… Мужа привел какой-то новый друг-собутыльник. Силантий на топчан свалился и сразу уснул… Роксана выключила лампу и тоже легла спать, есть не стала. Завтра утром мужа кормить надо будет.
А с утра он снова извинялся, что так получилось. Напился, больше не будет.
— Не могу я так, Сана, прости. Что делать не знаю. А самогонки выпью, так и жизнь не такой поганой кажется — говорил он, оправдываясь. — Знаешь, что я думаю? В деревню нужно вернуться. Здесь делать нечего, а там земля прокормит, и скучать некогда. Как ты думаешь, Сана?
А что она могла думать? Мужик под откос катится с пьянкой этой. А деревня? Да, деревня — это выход… для него. Там у него отец родной, сынок растет и жена законная. Роксане там не место, это понятно. Она ему только мешает.
— Да, ты прав, Сила — кивнула она головой, пряча от него слезы.
— Решено. Вернемся в село. Хату построим, жить будем отдельно, не пропадем… Я сегодня схожу еще в одно место, мне обещали, можно подзаработать. А вечером все обсудим.
Он ушел. А она все обдумав, приняла свое решение.
27. Похмелье
На рынке шла бойкая торговля. Роксана позвала с собой Матвеевну, и та помогла ей выгодно продать вещи старого мужа.
— Вот, видишь, как хорошо выручили за них! А-то ты ведь отдала бы все за бесценок. А вещи хорошие, добротные. И жить вам на что-то надо — говорила Матвеевна, возвращаясь с рынка.
— Силантий и без меня проживет, в деревню он возвращаться собирается.
— Как в деревню, зачем?
— Там у него родня, земля. Скоро посевная, рабочие руки нужны, вырастит урожай, с голоду не пропадет…
— Не поняла, а ты? — спросила Матвеевна.
— А я решила, в Сибирск поеду, маму навещу, устроюсь куда-нибудь работать. В больницу, например, санитаркой. На медсестру выучусь, как мне доктор Карл Борисович советовал.
— Ты что же, Силантия бросаешь? — удивилась женщина.
— Простите, Лизавета Матвеевна, обманула я Вас, никакая я не жена Силантию. Любовница просто. А в деревне у него жена законная и сынок подрастает, третий год мальчику…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эх ты, Сана-Роксана. Ты думаешь, я слепая, ничего не понимаю. Про твою историю, мы с Машей давно знаем, еще до того, как Сила тебя привез. Тимоха по пьяни рассказал про друга своего Силу. Что женился он не по любви, отец приказал. А Сила в чужую жену влюбился и страдал. Потом поехал, чтобы отнять любимую у мужа старого. Тимоха ему даже комнату по дружбе уступил, сказал, такая любовь один раз в сто лет бывает, помочь надо человеку.
