— Здорово кремль! Че хотишь?
— Да пивка попить звоню.
— Во! — развеселился друг. — Как говорится, у дураков мысли сходятся, но у умных чаще! Я как раз собирался позвонить тебе по этому же делу.
— У меня такая новость! — не вытерпел Руслан. — Помнишь, я рассказывал о новой напарнице?
— Э-э-э-э… припоминаю.
— Так вот, — Руслан даже не заметил, что друг так сказал, чтоб не расстраивать. — Я ее подцепил!
— В смысле переспал?
— Нет… Да… В общем, надеюсь на нечто серьезное.
— Ладно, Дон Жуан, давай встретимся, расскажешь, — предложил друг.
— Давай, — согласился Руслан. — Приезжай.
— Через пол часка буду.
* * *
Вика продолжала заниматься рукопашным боем. Один раз, после тренировки съездила к матери. Синяки на руках повергли родительницу в шок. После этого она категорически не одобряла занятия дочери.
Дарья тоже дивилась чудаковатости подруги.
— Ну, хорошо, попробовала, — сказала она как-то. — Все мы люди-человеки и порой нам хочется чего-нибудь такого… эдакого. Но зачем продолжать-то ходить?! Ладно бы еще у тебя получалось, но ведь ты там по морде отхватываешь! А мужики, по-твоему, зачем? Это они должны защищать свою женщину!
Но Вика стойко не поддавалась чужому мнению и посещала все тренировки. Пропускала лишь из-за работы. Начала реже уходить побитой. Парни стали улыбаться, здороваться, болтать и вообще воспринимать как «Викентий — свой пацан». Валеру она даже начала через раз побеждать. В спарринге с Олей, уже удавалось продержаться на равных (правда невооруженным глазом было заметно, что Оля давала фору). Маша в бою все равно была техничней и непременно выходила победительницей. А с Мариной тренер так ни разу и не поставил.
С получением прав выходило чуть хуже. Второй, третий, четвертый и пятый подзатыльники Вика получила, когда въехала в столб. Инструктор ругался настолько высококвалифицированным матом, что любой портовый грузчик отдал бы всю зарплату, только б постоять рядом с таким непревзойденным мастером. Немного успокоившись, «подарил» ученице шестой подзатыльник, пригрозил, что она бампер будет ремонтировать, после приказал ехать дальше.
Больше Вика никогда не рассеивала внимание на то, что не относится к дорожному движению.
Когда рассказала о столбе Руслану, напарник долго смеялся, после признался, что он, конечно, подобного никогда не чудил, но умудрялся постоянно глохнуть на дороге.
— Я с этим сцеплением воевал похлеще испанцев с маврами! На площадке ездил нормально, а стоило выехать в город, сразу глох. Инструктор в итоге приказал ехать так: вначале отжимать сцепление, а потом давать газу. Правда, водители сзади сигналят…
— У меня со сцеплением и газом все в порядке, а вот с внимательностью… — призналась напарница. — Оставляет желать лучшего.
На работе особенных эксцессов не происходило. Спящие просыпались, но вели себя благоразумно. Вика безошибочно научилась определять трупы. Запах разложения не спутаешь ни с чем. Важно лишь уловить его.
В собственном импровизированном тире они настолько наловчились, что смогли стрелять с разворота. Дело состояло в том, чтоб стать к цели спиной, прыжком развернуться и выстрелить.
Без накладок не обходилось.
Как-то мишень стояла возле самого входа в чёрный коридор. Викина пуля срикошетила от металлического, основательно погнутого, человеческого торса на длинной, но устойчивой, ножке. И во что-то характерно чвякнула.
Напарники переглянулись. Минут двадцать им понадобилось, чтобы отыскать, куда именно вонзились шесть с половиной грамм свинца.
Оказалось, что в голову женщине.
— Придется прятать, — вздохнул Руслан. — Давай, переноси в журнале в отстойник, а я пока отвезу ее в самый низ, да запрячу подальше.
— Может… попросту оставим здесь? — предложила Вика.
— Ага, — усмехнулся напарник. — Нас моментально вычислят. Кто же отправит труп с обширным повреждением мозга в спецхран?
Руслан минут пять копался в настройках системы дома мертвых. Наконец отключил все камеры. Пока Вика переносила спящую в подглючивающем электронном журнале, он отвез труп на столе-каталке в подземные этажи. Вернувшись, сказал:
— Я нашел тела, по которым шмаляют наши… коллеги.
— Дай, догадаюсь, — посмотрела на него Вика. — Они спрятаны на втором подземном, в самом дальнем конце?
— Именно, — напарник упал на стул за вахтой. Вновь полез в настройки системы. — Если что, то на них и подумают.
— Вдруг наступит «если что», то тут влетит всем, кто развлекался с пистолетами, — холодным взглядом посмотрела на него Вика. — И с автоматом в том числе.
— Не беспокойся, — отмахнулся Руслан. — Нам ничего не будет. Максимум с виноватым видом «на ковре» постоим. Во-первых, мы с тобой по мишеням шмаляем, а во-вторых, при самом плохом раскладе, дядя решит этот вопрос с Порфирьевной, — он, наконец, докопался к параметру «камеры» и нажал «включить все».
— Надеюсь, до этого не дойдет, — тихо произнесла Вика.
— Давай, наверно иди на обход, а затем спать, — сказал напарник. — Я пока достану раскладушки.
— А разве сейчас моя очередь?! — возмутилась коллега.
— А кто вечером ходил? — спросил Руслан.
— Может, ну его, этот обход?
— Викусь, — он обнял подругу. — Давай делать работу как надо? Ведь нам тут платят хорошие деньги.
Напарница вздохнула. Медленно и лениво взяла рацию. Зажала тангенту.
— Прием, прием, — сказала она.
Передатчик на пульте управления, с помехами и слегка искаженным голосом, повторил «Прием, прием». Вика взяла фонарик, по привычке подбросила в руке. Пистолет, предварительно проверив предохранитель, заткнула за пояс юбки. Выглядело это довольно смешно, а в придачу и неудобно, но выхода не оставалось. Пояс с кобурой, как однажды сказала Евгения Порфирьевна, начальство считает лишней тратой бюджетных средств.
— Ты такая грустная, будто на войну идешь? — Руслан обнял и поцеловал подругу. — Отдавай обмундирование, — попытался он взять рацию у нее из рук. — Это все же мужская обязанность…
— Нет, — отстранилась Вика. — Не хочу сидеть и ждать с моря погоды.
И отправилась в левый коридор.
* * *
Вика делала обход со скоростью профессионала. Фонарь не зажигала, а просто шагала в полутьме по коридору и нюхала воздух. Никто «просыпаться» не собирался, а «мертвяков» — как называли сотрудники спецхранов разлагающиеся тела — не оказалось.
Она дошла к последней палате, посмотрела на спящего-не-спящего, способного пошевелить лишь пальцами да зрачками. После отправилась в обратный путь. Она всегда скрепя сердце наблюдала за несчастным человеком, на чью долю выпало такое испытание. Очнуться среди мертвецов, понять, что умер сам и… оказаться не в состоянии что-то с этим сделать. Вика однажды заговорила с Евгенией Порфирьевной на эту тему.
— Виктория, ты знаешь такое изречение Стефана Цвейга, «в тяжбе с мертвыми живые всегда правы»? — поинтересовалась начальница.
— При чем здесь это?!
— При том, что тебе известно о невозможности сдать его.
— Знаю, — призналась Вика. — Просто жалко этого человека. Невыносимо жалко.
— Я понимаю твои чувства…
«Да ни хрена ты не понимаешь!» — разозлилась подчиненная на безучастный тон начальницы, оторвавшейся от глянцевого журнала. Даже рот раскрыла, чтобы произнести это вслух, но все же сдержалась.
В интонациях Евгении Порфирьевны без труда слышалось: «Не приставай с глупыми вопросами! Не видишь, я читаю!»
— … но я тебе говорила, что этот человек не является спящим…
— Как не является?! — Вика посмотрела на директрису спецхрана, словно на инопланетянина. — Если он не является, то какой придурок тогда изобрел критерии, по которым спящие отличаются от неспящих?
— Критериев нет… Четких, — добавила Евгения Порфирьевна. — Но есть некоторые законы. Ты знаешь, куда деваются спящие?
— Наверно в лаборатории, — предположила Вика.
— Ты права. В лаборатории. Там также сидят люди, которые получают деньги за количество и качество опытов. Естественно, для опытов нужен «качественный материал». Но спящие не всегда оказываются «качественными». Теперь представь, что мы отдаем лаборатории вот такого спящего. В лаборатории он фиксируется как расходный материал. Для пояснения скажу, что лабораторий очень много. Каждая занимается своим делом. Всем, как понимаешь нужно «качество», ведь на плохом материале далеко не уедешь и новых открытий не сделаешь. Помимо государственных, есть и частные. Они скупают самое лучшее «качество». Так что государственным достаются второсортные экземпляры, а тут мы пришлем им такую «свинью». Вроде и спящий, но опыта на нем никакого не поставишь. А ведь надо и учебным заведениям расходный материал отдавать. Им положено отдавать покалеченных спящих. Директору одной из лаборатории и придется отдать хоть и покалеченного, но спящего, а себе оставить растение, что лежит на третьем этаже. — Евгения Порфирьевна отложила журнал и откинулась на спинку стула. — Получается, что в журнале регистрируется расходный материал, а сделать с ним ничего нельзя. Надеюсь, понимаешь, что это уже убытки для государства, ведь спящих не так много. Сколько спящих ты увидела за время работы?
