переговоры с немцами и турками, не принимая во внимание этих альтернатив. Между тем в начале 1902 г. английский парламент учредил комиссию для изучения проблемы “угрозы дешевой рабочей силы”, возникшей в результате притока русских евреев в лондонский Ист-Энд. В связи с этим Леопольд Гринберг, журналист и известный английский сионист, понял, что для Герцля появилась возможность выступить перед представительной аудиторией. Благодаря содействию Гринберга, комиссия пригласила Герцля в качестве “эксперта по еврейскому вопросу”. 7 июля Герцль предстал перед членами комиссии, рассказал об ужасающих условиях жизни восточноевропейского еврейства и выразил надежду, что Великобритания и впредь будет предоставлять убежище эмигрантам оттуда. При этом он добавил: “Если вы решите, что они здесь нежелательны, следует найти какое-либо другое место, куда они могли бы переселиться, не вызывая тех проблем, которые встают здесь. Этих проблем можно избежать, если найти для беженцев очаг, который юридически будет признан еврейским”. Таким образом Герцль косвенно упомянул о сионистском решении вопроса.
До выступления перед комиссией Герцль встретился с одним из ее членов — лордом Натаниэлем Ротшильдом[110], человеком, поддержка которого была жизненно необходима для создания “земельной компании”. В разговоре Герцль упомянул Синайский полуостров и Кипр как возможные места массового поселения евреев. Ротшильд не возражал. По собственному почину он передал текст речи Герцля Джозефу Чемберлену[111], министру колоний Великобритании. Пылкий и энергичный сторонник имперской политики, Чемберлен славился своим умением использовать представителей народов британских колоний в качестве надежной опоры имперской политики. Возможно, и евреи могли бы выступить в этой роли. Он с интересом слушал, когда Герцль не без труда объяснял ему по-английски, что Палестина остается главной целью сионизма, но переговоры о возможности “чартера” затягиваются. “У меня есть время на переговоры, — сказал лидер сионистов, — но его нет у моего народа. Мой народ умирает с голоду в черте оседлости”. В ответ на это Чемберлен заверил Герцля в своей симпатии по отношению к евреям и попросил его указать “какое-нибудь местечко в британских владениях, которое еще не колонизировано белыми поселенцами, — тогда и поговорим”.
Обрадованный Герцль принялся излагать Чемберлену свой план колонизации Кипра или Эль-Ариша на севере Синайского полуострова. Англичанин сразу же отверг кипрский вариант и заговорил о Египте. “Нет, — улыбнулся Герцль. — В Египте мы селиться не станем. Там мы уже жили”[112]. Со своей стороны, он обратил особое внимание на вариант Эль-Ариша — пустынной области, которая не входила в состав “целостного” Египта и представлялась перспективной в плане широкомасштабного освоения. Кроме того, Эль-Ариш особенно мог привлечь сионистов как область, где находится гора Синай. Предложение заинтересовало Чемберлена, и на следующий день он устроил встречу Герцля с министром иностранных дел лордом Лансдауном. Лансдаун сердечно принял посетителя и предложил сионистской миссии вступить в переговоры непосредственно с генеральным представителем Великобритании в Египте лордом Кромером. Герцль был счастлив. Подготовив меморандумы и проведя еще несколько совещаний в Лондоне, он поручил Леопольду Гринбергу[113] провести переговоры с лордом Кромером. Кроме того, Герцль сформировал техническую комиссию, возглавляемую инженером Леопольдом Кесслером, куда вошли также специалист по землеустройству, архитектор, несколько агрономов и врач. Гринберг немедленно отправился в Каир.
Однако почти сразу же у представителей сионистов возникли затруднения в переговорах с Кромером и с египетским государственным деятелем, будущим премьер-министром Бутросом Гали. У обоих политиков план не вызвал ни малейшего энтузиазма. Сам Герцль отправился в Каир в марте 1903 г. Кромер показался ему “самым противным англичанином” из всех, кого он встречал. Бутрос Гали произвел на Герцля еще худшее впечатление. Не без опасений лидер сионистов ознакомил их с предварительным докладом технической комиссии Кесслера. Комиссия сочла Эль-Ариш пригодным для поселения европейцев, а также для разведения табака и хлопка при наличии ирригации — а ирригация нильской водой была вполне реальной, хотя и обошлась бы недешево. Тем не менее через два месяца Кромер известил сионистов, что египетское правительство отвергло план именно ввиду “невозможности ирригации”. Это было, конечно, лишь отговоркой. Позже выяснилось, что египетским властям попросту не понравилась мысль о еврейском анклаве[114] на их территории. Герцля охватила черная меланхолия. “Все кончено”, — записал он в дневнике 11 мая.
Можно предполагать, что в это время Герцль был готов отказаться от Палестины в качестве места для будущего государства. Страдания русского и румынского еврейства, бесспорно, глубоко его волновали. В то же время ему не давала покоя необходимость в ближайшее же время поразить своих последователей весомой дипломатической удачей — он опасался, что в противном случае сионистское движение просто задохнется из-за нехватки положительных стимулов. К тому же Герцль не знал, сколько еще лет сможет вести за собой сионистов. Он страдал сердечной аритмией, а состояние его основательно пострадало от крупных транспортных расходов, подкупа чиновников и субсидий. О чем он размышлял, можно понять, прочитав роман “Альтнойланд”[115], который Герцль написал в этот период. Исходным толчком для этой книги послужила поездка в Палестину в 1898 г. Черновик был написан в июле 1899 г., вновь к роману Герцль вернулся в марте 1902 г. и закончил его.
Этой книге был присущ тот же недостаток, что и всем пьесам и многим полемическим работам Герцля. Персонажи “Альтнойланд” — лишенные жизненности выразители различных идеологий и программ. Главный герой Фридрих Левенберг, прототипом которого, очевидно, был сам Герцль, — уставший от света венский адвокат. Познавший разочарование в любви, потрясенный антисемитизмом габсбургской Австрии, он принимает приглашение немецкого аристократа Кингскурта и отправляется с ним в кругосветное путешествие на яхте. По пути они останавливаются у берегов Палестины. Их поражает отсталость страны, ее вымирающий ишув. Несмотря на внушающий надежду вид отдельных сионистских поселений, еврейских ферм и пастбищ, Левенберг заключает, что “нет ничего более мертвого, чем еврейский народ”. Путешественники плывут дальше.
И вот двадцать лет спустя, в 1923 г., Левенберг и Кингскурт на обратном пути вновь попадают в Святую землю. Они потрясены произошедшими переменами. Портовый город Хайфа, в который они зашли, стал процветающим международным центром, “самой спокойной и удобной гаванью Средиземноморья”. Путешествуя по Палестине, переименованной еврейскими жителями в Альтнойланд, они видят все новые и новые цветущие города и основанное на ирригации развитое сельское хозяйство. Получая электричество от гидроэлектростанции на реке Иордан, страна превратилась в образец технического прогресса. Под руководством сионистов былые еврейские беженцы преобразились в нацию процветающих земледельцев, промышленников и торговцев. На основе кооперации создан новый социально-экономический порядок. Женщины пользуются полным равноправием. Разнообразные возможности для трудоустройства, медицинская помощь, социальное обеспечение престарелых, бесплатное образование — все это доступно для всех. Арабы и евреи живут в дружбе и добрососедстве. “Евреи сделали нас богатыми, — говорит почтенный араб Рашид-бей. —
