Правда, толку мне от всех этих удобств – никакого. Если лечь на кровать, то провалюсь до пола, если там нет твёрдого основания. На стол облокотиться можно, а вот сидеть в кресле? Судя по красивому сиденью, там должны быть пружины. Сквозь ткань я тоже провалюсь, а сидеть на нескольких пружинах, с просвечивающим сквозь тело сиденьем – может получиться прикольно. Невольно заинтересовавшись, решил провести опыт. Упершись руками в подлокотники, стал опускать свою самую драгоценную часть тела в кресло. Всё ниже, ниже. Никакого сопротивления. А вот когда оно появилось, я сразу пожалел, что начал этот эксперимент – задница провалилась достаточно глубоко, чуть не до пола. А меня стиснул ободок сиденья! То есть боковушки меня не держали, но вот верхняя часть ободка сиденья не пускала вниз. Получилось, как будто я добровольно сел задницей в баскетбольное кольцо. С трудом выбравшись, не знал, то ли смеяться, то ли материться – кресло выглядело совершенно целым, а если бы кто вошёл?! Представляю, сколько было бы воплей, зайди кто в момент, когда я… ну понятно. Больше ничего интересного для опытов не нашлось, и я отправился в гости к Тане. Та уже устроилась, да и всего устройства – бросить походный мешок на пол. Она теперь тоже слонялась по своей комнате, осторожно трогая вещи, прислушиваясь к каким-то своим ощущениям.
–Что будем делать дальше? – я осторожно присел на краешек стола.
–Не знаю. Самое главное – не раскрыть тебя. Будем делать так…
Закончить она не успела. Дверь распахнулась, ввалилось несколько мужиков, притащивших нечто вроде большой лохани. Следом пошла вереница носильщиков с вёдрами горячей воды. Минут через пять все испарились, осталась только парочка симпатичных пышечек, одетых в платья с передничками, на голове прикольные чепчики.
–Госпожа, ванна готова. Желаете, чтобы мы помогли вам?
Взгляд Тани как-то затуманился.
–Да, помогите. Я не знаю местных средств гигиены.
Таня осталась стоять, а девушки стали быстренько распускать всякие непонятные шнурочки. Это уже становилось интересным. Платье уже готово было сползти с плеч, но тут про меня некстати вспомнили. Таня придержала платье.
–Ваня, иди, я буду мыться.
–Так на здоровье – прикинулся я шлангом.
–Тебе нельзя здесь оставаться.
–А мне одному страшно – решил я воспользоваться нашей легендой.
Таня поджала губы, покосилась на заинтересованно слушающих служанок, но орать не стала.
–Иди, Ваня – с упором повторила она – Это ненадолго.
–Так дверь закрыта – усмехнулся я.
–Так… – «открой» она, к счастью, не сказала. Сдержавшись, кивнула одной из служанок:
–Проводите господина в его покои.
Меня как высокородную особу проводили за дверь, и немедленно её закрыли. Я только усмехнулся. Подумаешь… Каждая девчонка почему-то считает, что позволить лицезреть её обнажённое тело – это невероятная милость с её стороны. Да я столько порнухи насмотрелся… Да я и в живую не раз … А всё равно –каждый раз – как будто в первый. Мысли невольно повернули на фривольный лад. Таня в купальнике, Таня без купальника, Таня рядом в постели…
Вздрогнув, обругал себя за излишние фантазии. Хорош бы я был сейчас в постели – подхожу, Таня ждёт, я ложусь… и носом, да и не только носом, в пол! Пока не обрету тело, об этом лучше даже не думать.
Слоняться в одиночку пришлось почти три часа. Не знаю, что они там делали, да и как можно мыться ТРИ часа?! У меня лично эта процедура никогда не занимала больше трёх минут. Бывали, конечно, исключения, но это если с друзьями, с пивом. Но в одиночку?!
Меня, кстати, тоже хотели помыть. Когда из коридора появилась ещё одна толпа, волокущая ещё один чан, я сначала не врубился. Но когда они попытались втащить его в мою комнату, я уже успел представить последствия.
–Куда?– рявкнул я на мужиков.
Те притормозили, старший поклонился.
–Ванна для молодого господина.
Ага, ванна. А потом ещё бельишко моё привиденческое предложат постирать.
–Когда я это захочу сам, я сам и скажу. А пока унесите всё назад.
–Но господин…
–А ну пошли вон! – рявкнул я, раздражаясь всё больше.
Мужики переглянулись, склонились уже все и быстренько исчезли. Блин, ну всё наперекосяк! Мало того, что я лишён всех удовольствий, так я и скрывать должен, что я ничего не могу!
Когда из Таниной комнаты вышла невероятная красавица, я даже немного удивился – как же я пропустил её появление? Та подошла поближе.
–Ну как?
–Чего как? – не понял я. Голос показался знакомым, и тут только дошло, что передо мной – преображённая Таня.
Что они с ней сделали?!
Не, я слышал, конечно, что женщина может меняться, но чтобы настолько?! Мордашка в первый раз за время нашего знакомства чистенькая и улыбающаяся. Брови подчёркнуты странным изгибом, ресницы стали чуть не вдвое длиннее. Губная помада, тени, румяна. Пышные волосы собраны в сложную высокую причёску. В маленьких ушках огромные сверкающие серьги, на груди колье, которое только царицам носить. Платье как платье – пышная юбка, декольте, немного рюшечек. Но тёмно-синяя ткань – я подобных в жизни не видел. Прямо чувствовалось, какой мягкой и нежной она будет под руками. Да и округлости фигуры оно подчёркивало так, словно Таня стояла обнажённая.
–Обалдеть! – только и смог выдавить я из себя.
То ли Таня начала привыкать к моему жаргону, то ли её больше интересовали мои чувства, а не слова, но она удовлетворённо улыбнулась.
–А где ты всё это взяла?
–Барон прислал. В записке было сказано, что это в благодарность за спасение дочери.
–Но это, наверное, очень дорого.
–Ты даже не сможешь представить, КАК дорого.
–Значит, надо будет всё оставить.
–Это почему? – насторожилась Таня.
–Так мы же ничего не сделали, чтобы заслужить такие подарки.
–А то, что Регина проснулась?
–Ты же сама сказала, что она «проснулась». А мы просто стояли рядом, когда это случилось.
Таня снисходительно улыбнулась.
–Ты сам-то в это веришь?
–А чего тут верить или не верить? Я-то точно ничего не делал. Всего лишь попросил, чтобы она проснулась.
–Эх, если бы всех больных можно было вот так «попросить».
Таня задумалась о чём-то, скорее всего, опять про то, что я демон и кто там ещё. Но выглядела она в этот момент очень красивой. Я даже сомлел ненадолго, глядя на неё. А потом у меня внутри вдруг проснулась жаба жадности.
–А чего это тогда тебе подарки прислали, а мне нет?
Таня удивлённо посмотрела на меня, потом обвела рукой вокруг.
–А это что?
–Это?
Не, я конечно, заметил, что вещей в комнате прибавилось, но мне даже и в голову не могло прийти, что всё это для меня. Для выставки в Эрмитаже – в самый раз, но носить самому? С десяток комплектов штанов, рубашек, курток, сапог. Всё как с модельной выставки. Изукрашенное тиснением, расшитое золотом, жемчугом, ещё какими-то камешками. В шкатулочке лежала целая груда колец, перстней, цепочек. Самолюбие замурлыкало, как сытая кошка, и улеглось спать дальше.
–Ну, тогда ладно. Жалко только, что померить нельзя.
Таня только улыбнулась.
–Не о том думаешь. Вокруг нас становится всё больше людей, и надо что-то придумать, чтобы тебя не разоблачили.
–Тебе, значит, можно красиво одеваться, а мне, значит, нельзя?!
–Ваня… – строго-осуждающе протянула Таня.
–Я уже двадцать лет Ваня! – начал заводиться я – Сама вырядилась как новогодняя ёлка, а мне…
В это время в дверь негромко постучали, и вошел слуга. Коротко поклонился.
–Барон Локран и магистр Сурдан просят о встрече.
Таня неуловимо переменилась, стала какая-то… более величественная, что ли.
–Пригласи их.
Дверь распахнулась, и вошли гости. Судя по их внешнему виду, они тоже успели побывать в ванной и вырядились как на праздник. Началось расшаркивание, уверения в уважении и т.д. Я сразу же сдвинулся за спину Тани и старался помалкивать. На меня косились, но в разговор не втягивали.
–Как чувствует себя Регина? – поинтересовалась Таня.
Барон расцвёл.
–Я только что от неё. Никак не может поверить в то, что мы ей рассказываем. Но чувствует себя прекрасно, носится по комнатам. Для неё сейчас главная трудность – выбрать себе подходящий наряд. Магистр Сурдан ещё раз проверил её и считает, что она полностью здорова – барон вдруг стал очень серьёзным – Я полностью доверяю его знаниям и опыту. И нам обоим очень хочется узнать – что же с моей дочерью произошло на самом деле.
Таня немного помолчала.
–Я не знаю, господин барон. Я целительница, но и я посчитала, что вашей дочери уже ничем нельзя помочь. Слова Ивана о том, что она просто спит, я посчитала … очередным проявлением его болезни и не придала им значения. И если бы не ваш гнев, всё могло кончиться совсем по-другому.
