— Остановимся здесь. Смотри, какой красивый пригорок у берега, — попросила девушка.
Спорить с ней он не стал.
— Пошли, искупаемся? — смело предложила Лиза, и Март охотно откликнулся. Без стеснения они сбросили с себя одежду и, взявшись за руки, обнаженные вошли в теплую после дневного пекла воду.
Впрочем, плескались они недолго. Телесная близость распалила и без того сильное взаимное влечение. Обнявшись, они долго и жарко целовались. Потом легли на крайне предусмотрительно прихваченную девушкой огромную шаль, расстелив ее на песке. И наступило время любви.
Спустя пару часов мотоцикл, прорычав двигателем, остановился неподалеку от ворот цитадели Старогодов.
— Дальше я сама. Не нужно, чтобы нас видели вместе.
— Как скажешь, милая.
Лиза прикоснулась губами к губам возлюбленного и тихо, но твердо сказала:
— Март, ты лучший, но это был последний поцелуй. Нам придется расстаться. Я поддалась страсти, но больше такого быть не должно. Завтра начнется новая жизнь. И мы не сможем быть вместе.
Март ждал чего-то подобного. Видимо, девушка долго обдумывала и мысленно проговаривала каждое слово. Он мог бы сморозить нечто смешное или даже обидное, вроде: «Дело твое, куколка. Так или иначе, каждый из нас свое уже получил», но не стал портить драматизм момента, пусть для нее эта ночь навсегда останется сказкой.
— Значит, меня больше ничего не держит в Таре. Я скоро уеду. Прощай.
Если бы Лиза тогда могла предполагать, что это была ее настоящая ночь любви, первая и последняя…
В узких провалах ночных улиц тьма казалась особенно густой и почти осязаемой. Конус света фонаря выхватил ворота, над которыми висела вывеска «Мастерская Басаргина».
— Вот мы и приехали, — глуша двигатель, пробормотал себе под нос Вахрамеев.
После расставания с Лизой спать ему по-прежнему не слишком хотелось. Энергия распирала и требовала действий. Да и здравый смысл подсказывал, что чем быстрее он исчезнет из Тары, тем для всех, в том числе и для клана Вахрамеевых, будет лучше. «Имею мотоцикл — готов путешествовать!», — вот примерно так. Все пути открыты.
Лунная неделя подходила для экспедиции идеально. Тут вам и самые короткие ночи, и лунные дни, и пусть не абсолютная, но безопасность на дорогах. В глубине пампы, конечно, никто соблюдать перемирие не стал бы все равно, там закон один — бей первым. Да и сидеть в городе, пока Шибаевы ищут способ отомстить поскорее, было просто глупо.
Но для дальней дороги вдали от бензозаправок одного, даже залитого под крышку бака явно недостаточно. Пройти же ему предстояло почти четыре сотни верст в один конец, и это, считая, по прямой. Расход у движка, как успел он отметить за время ночных покатушек, примерно четыре литра на сотню. Вот только никаких каркасов для размещения груза на машине не имелось, не считая небольшого решетчатого багажника. Их следовало срочно изготовить и смонтировать. А кто мог это сделать здесь и сейчас? Правильно, только отец и сын Басаргины.
Стучаться не пришлось. Он даже не успел дотронуться до двери, как она сама распахнулась перед ним, а на пороге с керосинкой в руке показался Василий.
— Март, ты откуда? Что случилось? — не скрывая волнения, зачастил Бас.
— Да так, есть к вам одно дело. Как раз по моцику. А ты чего не спишь?
— Закатывай своего коня. Потом все обсудим.
Только закрыв вход на засов, Вася, наконец, нашел время ответить на вопрос:
— Я пришел домой, а тут тятя[1] встретил, оказывается, ему тоже не спалось. Ну, я рассказал, чего случилось. Сидим который час — обсуждаем, как дальше быть.
— Доставил я всем хлопот…
— Брось, — отмахнулся Бас, — ты, конечно, сумасшедший, но всех нас спас. Ладно. Пойдем на веранду, думаю, тятя будет рад тебя видеть.
— Ага, тем более дело у меня к вам обоим.
— Дядька Фадей, доброй ночи, — вежливо начал Март разговор, переступив порог дома Басаргиных.
— И тебе не хворать, герой. С чем пожаловал?
— Можно лист бумаги и карандаш? — сходу попросил он. Получив запрашиваемое, принялся чертить, поясняя по ходу дела:
— Я утром уеду из города. Поеду в обход городов…
Рыжий, матерый, весь в боевых шрамах на лишенной сантиментов суровой морде басаргинский кот молча запрыгнул на стол и, усевшись рядом, принялся внимательно слушать, глядя пронзительно зелеными глазищами на появляющееся из-под кончика карандаша изображение. Март, не прекращая рисовать и говорить, левой рукой погладил зверя по голове, он же в ответ ткнулся широким лбом в его ладонь.
«Удобно быть амбидекстером, реально: два разных действия совершать вообще не вопрос», — мелькнуло где-то на втором плане в его сознании.
— Для дальнего пути нужен запас бензина. Чтобы его закрепить на машине, понадобится вот такая система. С обеих сторон получится поставить по двадцатилитровой канистре. Еще запас масла и питьевой воды.
— Интересная задачка…
— Сварка тут не нужна, все на болтах, чтобы потом можно было снять без проблем.
— Понятно. Так когда эта система тебе нужна?
— Я бы рванул прямо с утра. Успеете справиться за несколько часов?
— Если здесь мотоцикл оставишь, то должны, по идее. Так-то ничего сложного. Как думаешь, сынок?
— Сделаем. Марту и правда лучше исчезнуть из города, иначе…
Что в таком случае ожидалось, Бас уточнять не стал, но ясно, что ничего хорошего.
— Так, канистры у нас есть. Топливо тоже. Думаю, часа через четыре сможешь забирать свой двухколесник.
— Сколько я вам буду должен? Деньги есть.
— Не глупи. Они тебе еще понадобятся. Все, давай, иди уже, нам работать надо.
Отец с сыном склонились над чертежом, что-то вполголоса увлеченно обсуждая. Март посмотрев на них, понял, что процесс запущен и его помощь здесь точно не потребуется.
— Тогда до утра. Я пошел.
— Проваливай.
Кот, гордо подняв трубой хвост, долго провожал гостя, вышагивая рядом с ним в темноте, доведя почти до конца квартала.
— Все, дальше я сам, спасибо, Рыжий.
Оказавшись дома, он включил свет и огляделся. Можно было просто махнуть на все рукой и завалиться спать. Но Март предпочел для начала собрать необходимые в дороге вещи. Брал самый минимум, чемоданы со шмотками на мотоцикле возить не особо сподручно.
Закончив паковать рюкзак, присел на кровать и только теперь ощутил усталость.
— Сейчас полежу немного и…
Едва голова его коснулась подушки, как он провалился в глубокий сон. Так и проспал, даже не раздеваясь, до самого утра, когда в дверь затарабанили. Просыпаться оказалось неожиданно трудно, словно с тяжелого похмелья. В дверь стучали, не переставая. Он сунул ноги в ботинки, застегнул ремень с кобурой, кое-как умылся и постарался привести пропыленную, забитую песком шевелюру, вставшую дыбом, в порядок.
И только тогда открыл.
На пороге стоял не Зотей, а один из сыновей Акинфия — Никанор.
— Не знаю, что там у вас стряслось, но неужели это не могло подождать еще пару часов?
— Тебя срочно вызывают в зал Совета, Мартемьян. Поспеши, ты и без того заставил их ждать…
— А чего случилось-то?
— Ты еще спрашиваешь? Весь клан на ушах, глава объявил боевую тревогу и отозвал все поисковые отряды домой. Ох и наделал же ты делов…
— Ну не знаю… Стоило ли так суетиться…
Никанор, набрав в легкие побольше воздуха, уже собирался начать орать, но Март остановил его.
— Тихо. Башка раскалывается. Я тебя понял. Все, иду.
[1] тятя — так называют отца русские старообрядцы.
Глава 13
В зале совета его уже почти привычно встретили трое очень недовольных и мрачных мужчин. Сам дед Маркел, как и прежде, изображал статую самого себя, никаких эмоций на его темном лице не читалось. Его брат, первый советник и казначей, сидел непривычно растрепанный, со спутанной бородой и красными, не пойми от чего, глазами. Глава дружины — Поликарп Маркелович выглядел огорченным и недовольным.
