‒ Кстати, среди твоих сообщений или просто душевных движений в мою сторону я, кажется, слышал также что-то в духе «я тебя прибью». Скажи, в силе ли ещё твоё намерение?
‒ Пожалуйста, продолжай, ‒ выдыхаю я и слышу его негромкий смех.
‒ Что именно?
‒ Конечно же, свой рассказ.
Амрис смеётся и опускается обратно на своё место.
‒ Кан, Карна ‒ неважно, ‒ я напомню здесь, что мой личный Кочующий Мрак – это твои обращённые на меня обиды, и, поверь мне, за некоторое время нашего знакомства я успел отрастить к ним вполне рабочий иммунитет, ‒ он делает паузу, чтобы эта мысль успела попасть в глубину меня. Я запомнила и обдумаю её позже. ‒ Однако я продолжу.
Он неспешно и с явным удовольствием скользит по мне взглядом и посылает мне воздушный поцелуй. Забери его Мрак, он ведь по-настоящему возбуждается от разговоров о деньгах. Вот ведь чудо природы.
‒ Короче говоря, до некоторых сообразительных членов ордена дошло, что если им, так сказать, изменить позиционирование ордена, то они могут сказочно разбогатеть на предоставлении различных услуг на период Мрака. Но это только во-первых.
‒ А во-вторых?
‒ Как ты помнишь, Королевская лотерея бесплатна, потому что она – настоящая магия и чудо. Если бы орден Мрака нашёл способ обеспечивать иммунитет от Мрака, они могли бы заменить Королевскую лотерею продажами этого средства. Также, как ты понимаешь, за любые деньги. И Королева была бы им не нужна. И мы возвращаемся к упомянутой крови младенцев.
Амрис мрачнеет, поджимает губы и подбирает слова.
‒ Они хорошо подумали, провели ряд… опытов и выяснили, что плацента женщин, рожающих под Мраком, обладает чудодейственными свойствами, обеспечивающими иммунитет против Мрака. Сила надежды на жизнь, вне зависимости от Мрака, а также готовность пожертвовать своей жизнью ради ребёнка, ‒ великая сила, которая сильнее Мрака. И в крови младенцев, рождённых и выживших под Мраком, заключена та же самая великая сила. Сильнее всего она до захода солнца дня рождения ребёнка, затем слабеет. Орден знает свою магию, и они нашли способ изготавливать чудодейственную мазь на основе плаценты родивших под Мраком живых детей женщин и крови этих детей. Убивать детей не обязательно, достаточно взять немного крови.
‒ Допустим. Этическая сторона вызывает много вопросов, которые вряд ли понравятся авторам проекта, но допустим. Я вижу проблему в том, как наладить производство. Женщины, насколько я представляю, не горят желанием умирать в родах.
‒ И их можно понять! Орден об этом тоже подумал. И решил прибегнуть к старой, как мир, схеме: покупать дочерей у тех, кто испытывает сильную нужду в деньгах. И, скажем так, не оставлять им выбора в том, когда зачинать ребёнка.
Мы молчим.
‒ Орден платит за женщин, но потом он получает гораздо больше денег на продажах мази, а также получает в свои ряды новых людей, которые через 5-7 лет тоже начинают приносить прибыль. Дети ведь тоже могут исполнять несложные поручения. Долгосрочные, но очень надёжные инвестиции.
Мы опять молчим. От рассказа Амриса у меня мерзкое послевкусие.
‒ Жуть, ‒ только и могу сказать я. ‒ Подожди минутку: отнесу посуду.
Подхватываю тарелки и отношу на мойку. Рядом, у входа, находится раковина, и я останавливаюсь на минутку, чтобы помыть руки, умыться и прополоскать рот. Охватившееся меня было чувство омерзения отступает.
‒ Но подожди, ‒ соображаю я, вернувшись. ‒ Это же зло в чистом виде. Торговля людьми, использование крови младенцев, а потом использование детского труда – и всё ради наживы! При таком подходе Мрак всё время будет на стороне Альдагора.
‒ Смотря как настроить пропаганду. Во-первых, родителям этих девушек совершенно не обязательно знать, что девушкам осталось жить до ближайшего или следующего Мрака. Им можно рассказать, что Ордену нужны послушницы, и девушек ждёт монастырский образ жизни. Во-вторых, самим девушкам можно промыть мозги так, что они будут чувствовать себя будущими матерями избранных детей и умирать гордо. В-третьих, и это самое неприятное, если члены ордена сами до конца уверятся, что они делают это во благо, то и Мрак тоже не будет реагировать на это как на зло. Всё дело в позиционировании.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
‒ Оу. Это же такая… фундаментальная подмена ценностей! Мрак от неё может сойти с ума.
‒ Сойти с ума? ‒ сдвигает брови Амрис.
‒ Я сама не знаю, о чём я говорю, но у меня есть интуитивное предчувствие, что Мрак начнёт вести себя непредсказуемым и жестоким образом, как будто он сошёл с ума, оттого что такое зло решили объявить благом.
‒ Так или иначе, хороших сценариев по этому направлению дальше я не вижу, ‒ Амрис смотрит куда-то сквозь меня, одновременно оценивая различные варианты развёртки событий. ‒ Если орден начнёт воплощать свою новую бизнес-модель, на Мерре будет климатическая катастрофа. Я думаю, что это и есть настоящая причина, почему, по словам Анриты, планета поставила статус «требуется помощь» и почему мы здесь. Катастрофы нужно избежать.
‒ Рэй-Йи знает? Или она ткёт гобелен? ‒ я очень стараюсь, чтобы моя интонация была ровной, но не могу удержать несколько иронических ноток.
Лицо Амриса проясняется.
‒ Ради справедливости следует отметить, что с гобеленом там всё не так просто. Кроме того, что нужно обладать некоторым мастерством в ткачестве, необходимы также глубокое знание соответствующей магии, недюжинная концентрация, усидчивость и дисциплина. Ткать гобелен в течение года, чтобы потом его порвало на кусочки во время Королевской лотереи, ‒ занятие, будем честны, на любителя. Сказав это, ‒ Амрис улыбается во все зубы. ‒ Скажу также, что ты права, и «Рэй, ткущая гобелен», ‒ это великая хохма. Не только до Второго пришествия, но просто на все времена.
Отсмеявшись, Амрис мрачнеет.
‒ Сегодня первый день Мрака, правильно? Значит, старая Королева Мрака умерла или умирает. Вопрос, который меня тревожит, ‒ своей ли смертью они умирает, или нашлись желающие ей помочь? А Рэй, получается, празднует ‒ если позволяет обстановка ‒ свой двадцатый день рождения и становится новой королевой Мрака. И проводить лотерею будет уже она. Хотя… раз Мрак пришёл в Ксесс, то и лотереи в Альдагоре не будет…
Амрис задумчиво подпирает подбородок сложенной в неплотный кулак ладонью.
‒ Странно: когда я ещё был в Альдагоре, прогноз был, что Мрак останется в Альдагоре. А в Альдагоре ‒ не в обиду Ксессу будет сказано ‒ кое-что понимают в Мраке. Что-то произошло, что резко качнуло баланс добра и зла в пользу Альдагора.
‒ Может быть, то, что ты вывез товар и тем самым расстроил ‒ или отложил ‒ планы Ордена?
Взгляд Амриса останавливается.
‒ Вроде ‒ нет, ‒ медленно отвечает он. ‒ Этот поступок не приводил к переходу Мрака на сторону Ксесса. Что-то произошло ещё в Альдагоре, отчего Мрак спешно пошёл на Ксесс. Мне тебе не передать, как меня раздражает то, что я не знаю, что это.
‒ Ты волнуешься за Рэй?
Амрис пожимает плечами.
‒ И да, и нет. Да, потому что опасность, в которой она находится, не иллюзорна. Нет ‒ потому что… потому что это Рэй-Йи, ‒ он тепло улыбается. ‒ Она наблюдательна, сообразительна и быстро принимает правильные решения. Кроме того, после парочки остросюжетных браков со мной, включающих покушения, стрельбу и очень быстрый бег, она отрастила здоровую паранойю и очень внимательно смотрит по сторонам.
‒ Ты думаешь, она в курсе заговора?
Амрис пожимает плечами.
‒ Если честно, я не знаю. Но уберечь её от сомнительного удовольствия стать жертвой заговора я, конечно, хочу.
‒ Два вопроса. Первый – как ты сам узнал о планах ордена?
Амрис постукивает кончиками пальцев по столу.
‒ Скажем так: связи и деньги. У меня хватило ума выбрать для временного воплощения весьма могущественную фигуру. Знаешь эту присказку, что если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы? Тот самый случай. А второй вопрос?
‒ Думаешь, Рэй будет в большей безопасности, если ты в другой стране, а не где-то рядом?
