‒ Это был мой план Б на случай, если мы с регентом не договоримся.
‒ Но вы договорились?
‒ Да. Слушай, давай пойдём поедим? Я не ел со вчерашнего вечера. И по дороге я тебе расскажу про регента. А после еды – про всё остальное.
И мы идём в столовую.
Дворец под Мраком – странное место. Если в обычное время все носят соответствующую своей должности одежду, под Мраком никто не снимает плащей даже в помещении, и на первый взгляд непонятно, кто есть кто. «Все равны под Мраком».
‒ Так как прошёл ваш разговор с регентом?
Амрис улыбается.
‒ Я сказал ему, чтобы он не делал резких движений и оставил принца в покое.
‒ И что, он прямо-таки перестал делать резкие движения и оставил принца ‒ нового короля ‒ в покое? ‒ поднимаю бровь я.
‒ Ну, я надеюсь.
Я останавливаюсь в изумлении.
‒ Поясни?
Амрис смеётся, целует меня в щёку и увлекает дальше за собой.
‒ Я скучал по тому, чтобы разговаривать с тобой, ‒ улыбается он, конечно, обворожительно. ‒ Но в общем я действительно просто сказал регенту, чтобы он не делал резких движений и оставил принца в покое. Заодно и нас с тобой.
‒ А что, так можно было? ‒ не удерживаюсь я.
‒ Тут есть неочевидный фокус, которым я воспользовался. На регента произвело впечатление то, что я вообще оказался в Ксессе. И он стал думать, что я ‒ какая-то необычная фигура. При этом он не знает, представителем каких сил я выступаю. Альдагорский Орден Мрака? Агент альдагорского двора? Или такой странный сумасшедший одиночка? Он пробует представить меня на фоне разных сил, и у него не складывается картинка. А я, естественно, не спешу сообщать ему, что выступаю агентом Ведомства порядка Мироздания. Но он чувствует стоящую за мной силу, и то, что он не может её идентифицировать, усиливает его чувство небезопасности и ‒ удивительно, но факт ‒ активирует стремление к познанию. Он жаждет узнать, кто я такой, и начинает давать вопросы. А задавая вопрос, он открывается для ответа ‒ и для воздействия с моей стороны. Поэтому, когда я держусь уверенно и даю инструкции, он начинает их учитывать ‒ просто так, на всякий случай. Что нам и надо.
‒ Хм. Да, это неочевидный фокус.
‒ Зато это очень простая продажа, ‒ он разворачивается и теперь идёт спиной вперёд, лицом ко мне. ‒ Вот скажи мне, Кан-Гиор ‒ или Карна, неважно, ‒ что главное в продажах?
О, да я знаю ответ на этот вопрос!
‒ Знание потребности целевой аудитории! ‒ бодро отвечаю я. Амрис широко улыбается и показывает на меня двумя указательными пальцами.
‒ Зачёт. Какая потребность у регента?
Я вздыхаю.
‒ Амрис, не томи. Просто расскажи, как ты это видишь.
Амрис опять разворачивается лицом по направлению нашего движения.
‒ Самая большая потребность регента – в безопасности. Эти представления с петухами он устраивает не для того, чтобы действительно навредить принцу. Он считает, что, если он будет самым страшным, он будет в наибольшей безопасности, потому что никто к нему не полезет. Понимаешь? Он очень сильно боится. Поэтому я из своей позиции представителя неведомых сил продал ему одну простую мысль: сиди тихо ‒ и будешь в безопасности.
‒ Ух. Я впечатлена, ‒ коротко аплодирую Амрису. ‒ Посмотрим, насколько его хватит.
‒ Я уже посмотрел, ‒ Амрис мрачнеет. ‒ Его хватит на полдня, а потом будет происходить… что-то, врывающееся в планы всех. Я не знаю, что это.
Мы проходим мимо большого окна, и Амрис останавливается на несколько секунд, чтобы посмотреть в сторону Альдагора. Стало заметно темнее, как будто солнце уже село и наступают сумерки. Хотя ещё и полудня нет.
‒ Что-то, связанное с Альдагором, но я не могу понять, что… ‒ бормочет Амрис. ‒ Ну да ладно. Давай поедим, и, может быть, яснее станет.
В столовой пусто. Для обеда ещё рано, поэтому мы довольствуемся оставшейся с завтрака кашей, бутербродами и сезонными фруктами, похожими на земные сливы.
‒ Я смотрю, ты особенно не сердишься на меня? ‒ щурится лукаво Амрис. Отодвигает пустые тарелки и уютно обхватывает кружку прита.
‒ Я ещё раз уточню на всякий случай: возможно, ты получал от меня сообщения?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
‒ А! ‒ во все зубы улыбается Амрис. ‒ «Амрис, мать твою»! Прости: твои сообщения, как назло, приходят в моменты, когда я очень занят.
‒ Мыслями о Рэй? ‒ не удерживаюсь я.
‒ Не без этого, ‒ Амрис мрачнеет. ‒ Что-то происходит в Альдагоре, что не даёт мне покоя.
‒ Кстати, об Альдагоре. Расскажи мне, что за груз ты привёз из Альдагора и зачем.
Амрис кивает и размышляет, попивая прит.
‒ Ты знаешь, я бы сам не поверил тому, что я собираюсь тебе рассказать, если бы у меня не было доказательств этой истории.
‒ Испытай меня.
‒ А то, ‒ улыбается он. ‒ В Альдагоре есть заговор. Ну, ты же знаешь, что там есть Королева Мрака, которая является одновременно верховной жрицей Мрака, и орден жрецов Мрака, который называет себя Венец Мрака. У них появились невиданные ранее властные амбиции. Они хотят убить Королеву Мрака и убить принцессу, которая должна стать новой Королевой Мрака. И захватить власть.
‒ В смысле – Рэй-Йи? Они хотят убить Рэй-Йи?
Амрис кивает.
‒ Но подожди… В чём смысл? Королева Мрака – именно что жреческая и волшебная должность, и у неё нет реальных полномочий вне цикла Мрака.
Амрис лукаво смотрит на меня.
‒ Попробуй задать вопрос иначе, и я отвечу на него.
Мне требуется мгновение, чтобы сообразить.
‒ Ладно. Где там деньги?
Амрис смеётся и негромко аплодирует.
‒ Королева проводит Королевскую Лотерею бесплатно. Венец придумал, как делать примерно то же самое, только за деньги. И своими силами, без Королевы.
‒ Это как? Ведь то, что делает Королева Мрака, – это настоящая магия! Они правда разработали аналог? Если да и если это масштабируемый аналог, то это меняет дело.
И тут я вспоминаю.
‒ А, подожди. Тот товар, который ты привёз на продажу, ‒ это он и есть?
Амрис кивает.
‒ Что это такое? Мне сказали, что это лекарство, защита от действия Кочующего Мрака.
‒ Да, так и есть. Это мазь, которой можно покрыть всё тело, и она убережёт человека.
‒ Из чего её делают?
‒ Кровь младенцев, ‒ отвечает Амрис. Пристально смотрит на меня и ждёт моей реакции. Я поднимаю брови и жду пояснений. ‒ Ладно, шучу. Не совсем кровь младенцев. Точнее – не только.
Амрис смотрит куда-то в сторону, прислушивается. Хмурится. Встряхивает головой и продолжает.
‒ Как ты, скорее всего, знаешь, люди, рождённые под Мраком, обладают к нему иммунитетом. Другое дело, что мало кто решается зачинать ребёнка в такое время, чтобы ждать ребёнка примерно на время Мрака, потому что рожающая под Мраком женщина всегда умирает при родах, а у ребёнка есть примерно пятьдесят-на-пятьдесят шанс выжить. Какое-нибудь хитрое предлежание плода, асфиксия оттого, что тело матери умирает, все дела. Ну и так как роды происходят под Мраком, там обычно есть осложнения.
‒ Но ведь Королева Мрака и принцесса Мрака рождаются именно под Мраком?
‒ Да, это так. Более того, королева, рождающая принцессу Мрака, не умирает при родах. И весь Венец тоже состоит из людей, рождённых под Мраком. В Венец нельзя вступить ‒ можно только родиться членом ордена. Представь: целый орден людей, имеющих иммунитет против Мрака. И если вынести за скобки то, что их сторонятся и не любят, потому что они иные по сравнению со всеми остальными, какой здесь просится вопрос?
‒ Целый орден людей, имеющих иммунитет против Мрака? Почему они ещё не богаче всех? Если не принимать в расчёт репутацию, то они могли бы зарабатывать… да любые деньги на том, что они предлагают свои услуги на период Мрака. Если хорошо объяснить техническое задание, то они же могут сделать что угодно.
‒ Именно, Кан-Гиор. В смысле, Карна, ‒ улыбается Амрис. ‒ В женском контуре у тебя мозги прекрасно отвечают на вопрос «где тут могут быть деньги?». Тебе стоит носить его чаще. Это очень сексуально.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Амрис тянется через стол и ловит своими губами мои, своим языком – мой. Отстраняется и смотрит мне в глаза.
