собственно, магию превращает в коммерцию и ею торгует. Обычные горожане скрипят зубами на чужаков, переманивающих постоянных клиентов. Не так давно один из братцев Блэка устроил в салуне перестрелку. Повеселил всех местных дам, особенно Каролину, и вышвырнул наружу парочку грубиянов. Вилма на такое смело закрыла глаза, и Соломон теперь не может не задаваться вопросом. Это потому что она в особенных отношениях с Закари Блэком?
Да как они вообще смогли подружиться? Блэк — настоящий вор с Севера, разве что на него пока не завели дело в штате Оклахома. Но ведь Соломон знает эту породу людей. Они вечно приносят вслед за собой неприятности.
— Тут земля пропитана кровью, — говорит Соломон и присаживается, чтобы провести рукой по истрекавшейсе почве прерий.
Дикие места Оклахомы, вне городков и индейских поселений, называют красной землей. Потому что почва под летним неугасаемым солнцем иссыхает настолько, что обращается своим рудым цветом к небесам и молит о пощаде. И немного о дожде.
Сейчас эта земля действительно становится красной. И здесь же начиналось торнадо. Оно было вызвано темнейшим способом — жертвоприношением. Поэтому торнадо сметало все на своем пути. Созданное магией, оно искало источник такой же силы и магнитом к нему тянулось.
Форт-Уэйн — ближайший энергетический колодец. Вот торнадо и врезалось в его пределы, разбивая все настроенные магические потоки города. Отсюда и странности, захватившие город. Хорошо, что хоть обошлось малыми жертвами. Пара потрепанных домов да самоиграющий рояль — не худшие из всех бед.
Соломон задумывается о более серьезных вопросах. Кто-то же провел этот ритуал? Отследить мага возможно, но это сделал кто-то чужой Форт-Уэйну. Своих горожан Соломон знает, никто бы из них на такое не пошел. Даже истеричная Флора Рэглан, готовая на любую крайность ради своих целей.
Маги крови — совершенно иная категория. Жадная до власти, необузданная и крайне опасная. За свою жизнь Соломон лишь слышал о том, что на американском континенте они укрепляют свои позиции. В Старом свете магия крови давно запрещена.
— Аластор Рэглан, — зачем-то вслух произносит Соломон и поворачивается к Вилме. — Аластор сможет нам помочь.
— О, я даже не сомневалась, что тебе понадобится помощь, — коротко усмехается Вилма и отходит к лошади.
Все еще злится.
Соломон недовольно поджимает губы. Ему не должно быть неловко перед Вилмой. В конце концов, они не связаны никакими обязательствами. Их недавнее свидание с треском провалилось, и Вилма больше об этом не заговаривала. Только стала чаще видеться со своим Блэком.
А с Каролиной все несерьезно. Соломону нравится ее легкость и певучий смех, но не более того. Не станет же он сразу после работы идти в здоровенный, но пустой дом, где даже мать с сестрой появляются под вечер? Глупости.
Вилма, конечно, имеет право на эмоции. А Соломон имеет право их игнорировать.
— Аластор сталкивался с магией крови, — уточняет он, отходя от места жертвоприношения. — Он сможет выследить мага, устроившего весь переполох.
Магия запрещена в Европе, и все же она там живет. За закрытыми дверями, шепотом и самым главным таинством, которое прячут от церкви. В Новом свете магией тоже не принято кичиться. Переселенцы обращаются с ней, как с сокровищем, и даже балагуры стараются не разбрасываться талантами попусту.
Магия крови не прижилась ни в одном из этих миров. Жертвоприношения одинаково презираются всеми сторонами, и им нет оправданий. Соломон с дрожью представляет предсмертный крик, застывший в этих прериях. Никто не пришел жертве на помощь, никто ее не спас.
— Можешь смеяться, но мне не по себе от этого места, — заявляет Соломон и вскакивает в седло. — Поехали отсюда.
Вот только Вилма не смеется. Она в последний раз оглядывается на красноземые прерии, впечатывая их себе в память.
Будто бы это вообще можно забыть.
* * *
Большой всплеск магии закономерно вызывает большую пустоту. Это простой закон — в одной точке не может быть слишком много магии. Ее везде примерно поровну. Значит, как в случае с торнадо, магия вытянула силу из ближайшего источника.
Жертва — всего лишь сигнал к старту, импульс, если угодно. Но вот само торнадо напиталось от потоков, пронизывающих континент. Силу которых маги пропускают через себя и выпускают обратно в мир.
Кельтская магия, адептом которой является Блэк, не требует территориальной привязки, но нуждается в тотемах.
Магия крови — в жертвах.
Европейская магия привязывается к тем невидимым линиям, которые меридианами прочерчивают мир и позволяют одаренным людям раскрывать свой потенциал.
Соломон не сразу замечает, что он теряет прежний маршрут. Прерии вокруг Форт-Уэйна везде одинаковые, только индейцы могут их различать, а Соломон совсем не похож на краснокожих собратьев. Пейзаж остается прежним, но все вокруг неуловимо меняется.
Соломон старается сконцентрироваться, как вдруг понимает, что ему для этого не хватает сил. Буквально. Внутри оседает такой плотный вакуум, что он засасывает магию целиком. И для Соломона ничего не оставляет.
— Погоди, стой, — останавливает он лошадь и оглядывается по сторонам.
Солнце печет изо всех сил, вокруг сплошные пески, и они зыбью тянут Соломона на самое дно. Его внутренний компас дает сбой. Соломон ведь ориентировался на магические источники Форт-Уэйна, которые он чувствовал даже на расстоянии.
А теперь теряет с ними связь.
— Давай ты насладишься видами в другой раз, — недовольно выдыхает Вилма и ниже спускает полы своей шляпы. — У меня с десяток важных дел в Форт-Уэйне.
— Я бы и рад вернуться домой, — неожиданно огрызается Соломон и замечает, как хмурится Вилма от такой грубости. — Но…
— Что еще? — в ответ вспыхивает Вилма. — Что еще у тебя могло произойти?
Соломон не отвечает. Вилма хлестко его поддевает, пускай вряд ли задумывается над этим. Да, с Соломоном действительно порой происходят странные совпадения. В конце концов, он — маг, и странности — часть его жизни.
Но Вилма обещала быть на его стороне. Быть, в конце концов, рядом. Ненадолго же ее хватило, раз какая-то Каролина смогла их рассорить.
Соломон закрывает глаза и вновь пытается собраться с мыслями. Он чувствует, как сердце — его собственный магический источник — отчаянно ищет хоть какой-нибудь импульс вокруг, но так и не находит.
Большой всплеск магии провоцирует большую пустоту. И Соломон, сам того не желая, встревает в зону магического коллапса, перекрывая себе кислород.
— Соломон.
— Подожди минутку, я думаю.
— Это важно.
— Не сейчас, Вилма, — раздраженно отвечает Соломон.
И пытается разобраться. Разрастаясь, торнадо высосало всю энергию в округе. Пока Соломон был недалеко от Форт-Уэйна, он опирался на городские источники. Затем черпал свой внутренний ресурс. А когда отвлекся на перепалку с Вилмой, то совсем потерял исходную нить.
Торнадо оставило после себя выжженную магическую степь. Которая теперь противно глотает любую энергию,
