попавшую в ее владения. До тех самых пор, пока не восстановит утраченный баланс.
Соломону просто не повезло оказаться на этом перепутье. И стать жертвой коллапса, в чей дырявый карман уходит теперь его сила.
— Соломон, обычно я тебя не прошу о таком, но сейчас, — в голосе Вилмы проскальзывает ощутимая настороженность. Она достает из кобуры револьвер и проверяет, насколько тот заряжен. — Будь так добр, достань голову из песка и начни уже что-нибудь делать.
На горизонте появляются конные всадники. Даже издалека видно, что это — не просто горожане, заплутавшие в диких землях. И точно не охотники за головами. Посадка в седле и характерные одежды говорят об одном — индейцы.
От них точно не стоит ждать добра.
Соломон только виновато выдыхает. И готовится сдаваться в плен.
* * *
В штате Оклахома водится больше индейцев, чем где-либо на континенте. И среди всего многообразия эти племена умудряются не ладить даже между собой. Доминирующей здесь считается ветвь арапахо, но это — родовое название. Племен арапахо в Оклахоме с десятки, если не больше. И у каждого свои вожди и шаманы. А еще воины, которые добывают славу в боях.
То, что из всех индейцев, Соломон и Вилма встречают именно Сиэтла Андервуда — настоящее чудо. Он останавливает своего коня около них, на незнакомом Соломону языке дает людям команду и улыбается прохладно, но вполне обнадеживающе.
— Добрый день, мэр Ротшильд.
— Здравствуй, Сиэтл.
— Госпожа шериф, — Сиэтл легко касается пальцами своей шляпы и склоняет голову. — Что привело вас на территорию моего племени?
Его племени, вот как.
Отец Сиэтла был неплохим стряпчим в Форт-Уэйне. Долгое время единственным. Однажды он загулял в диких землях с индейской женщиной и через пару лет признал ребенка от нее своим наследником. Индейская мать отдала Сиэтла на воспитание в город, чтобы он, очевидно, стал своим среди белых.
Но никто из горожан не позволял Сиэтлу забывает о его происхождении. Большую часть года Сиэтл жил в Форт-Уэйне. Он играл во дворе роскошной усадьбы своего отца и ходил с его прислугой за покупками. Посещал небольшую школу и, как Соломон знает, не смог обзавестись в ней настоящими друзьями. Сиэтла долгое время не пускали в салун, отказывая ему даже в выпивке, а местный аптекарь строго заявил, что у индейцев хватает своих трав, поэтому обслуживать он их не будет.
Соломон старше, и он не мог броситься на защиту незнакомого мальчишки. Мать бы этого не одобрила. Почивший отец тоже. Соломон украдкой наблюдал за тем, как Сиэтл Андервуд взрослеет и учится, играет на улицах городка один, пока его сверстники носятся вокруг, притворяясь бандитами и похитителями. Сиэтл всегда умел слушать и запоминать. Он никому не принес зла, ни с кем не ругался и старался решать все споры мирными средствами.
Сиэтл — хороший человек, пускай и полукровка.
И Соломон себе об этом старательно напоминает, когда Сиэтл цепляет их лошадей к своей и ведет в племя.
— Тут же на несколько верст мертвая зона, — укоризненно заявляет Сиэтл и даже покачивает головой. — Уж вы-то, господин мэр, должны были почувствовать.
Сиэтл обладает индейской магией, поэтому он легко распознает эти таланты в других. Ему, как и кельтам, не нужны источники и потоки, индейская магия родилась вместе с этим континентом, и она куда древнее, чем можно себе представить.
— Может, покажешь нам дорогу до города? — тихо спрашивает Соломон, чтобы Вилма не услышала мольбу в его голосе.
Но судя по тому, как дергается плечо Вилмы, она все прекрасно слышит. И по-прежнему недовольна как поведением Соломона, так и его быстрой капитуляцией. Револьвер у Вилмы изъяли и обещали вернуть его чуть позже. Как только она покинет территорию племени Сиэтла.
Если.
Если ее покинет.
— Дорогу я вам покажу, — миролюбиво кивает Сиэтл. — Но сначала придется сделать небольшой круг.
— Мы только этим и занимаемся, — отзывается Вилма. — Пока мэр Ротшильд у руля нашей кампании, мы обречены ходить кругами.
— Надо было тебе брать карту и компас, — беззлобно замечает Соломон. — Быстрее бы справились.
— Быстрее, — невозмутимо подтверждает Вилма. — В следующий раз я еще и более толкового помощника возьму.
— Что же ты Блэку не предложила с тобой съездить?
— А я и предлагала.
Вот оно что.
Соломон выпрямляется в седле и от Вилмы окончательно отворачивается. То есть он стал запасным вариантом. Одним из, а не единственным. Заменой Закари Блэку, который по каким-то причинам не смог выехать вместе с Вилмой из Форт-Уэйна.
Отвечать на это Соломону решительно нечего.
Непривычная горечь душит его целиком.
— Это не займет много времени, — говорит Сиэтл, когда вдалеке начинает виднеться индейская стоянка. — Надо будет всего лишь встретиться с главой племени.
Спорить на индейской территории бесполезно. Тем более, за спиной Сиэтла еще трое конных, явно вооруженных, собратьев. И против них револьвер Вилмы не поможет.
Соломон кивает. И с крушительным смирением следует за Сиэтлом в индейское логово.
* * *
Если бы Соломон путешествовал без сопровождения, он бы в жизни не обнаружил племя арапахо. Слишком хорошо их стоянка укрыта среди местного рельефа. Да и наверняка не обошлось без индейской магии, скрывающей племя от чужих глаз.
Сиэтл упомянул про главу племени, но оказавшись среди индейцев, он вполне уверенно проезжает мимо величественной палатки вождя, расписанной густыми красками. И направляется к главному очагу, занимающему центральное место.
Около очага быстро находится женщина. В простом холщовом платье, с парочкой каких-то то ли бус, то ли ожерелий на шее. Она плетет травяные венки и заговаривает их шепотом. И поднимает она взгляд, только когда Сиэтл перед ней склоняется.
Соломон в женщине достаточно быстро распознает местную шаманку. Но больше всего его удивляет не почтенное отношение к женщине (почти как к неведомому божеству), а то как она спокойно кивает Сиэтлу, отпуская его.
В этом проскальзывает нечто родственное, достаточно близкое. И отчего-то Соломон больше не сомневается в том, что Сиэтл приводит его и Вилму к матери. Чтобы уже она решала судьбу потерявшихся путников.
— На колени, — размеренно произносит шаманка, не отвлекаясь от своих трав. — Не женщина, ты.
Соломон оглядывается на довольную Вилму, которая скрещивает руки на груди и явно не собирается спорить с местной ведьмой. Еще бы, это же не ей сейчас в дорогом костюме притаптывать коленями пыль.
— Может, все-таки найдем иной вариант для разговора? — осторожно уточняет Соломон и старается выдавить из себя дружелюбную улыбку.
Она выходит судорогой.
— Здесь нет чинов и твоих городских титулов, — замечает шаманка. — Для меня ты — не мэр, а простой человек. Ты сейчас даже не маг, потому что прерии забрали твою силу. Так что разговаривать мы будем
