Я высвободила руку. К этому времени я уже научилась немного отгораживаться от чужих эмоций и воспоминаний и воспринимала их как бы со стороны, а не чувствовала, будто сама их генерирую, но чужие эмоции — это все-таки чужие эмоции. И каждый раз, невольно к ним прикасаясь, я чувствовала себя кем-то вроде воровки. Но в данный момент мне было приятно, очень. Когда в вас видят солнышко — это как минимум греет душу. И я искренне ему улыбнулась:
— Сама я бы все, что здесь представлено, просто физически не успела приготовить. Но рецепты все мои. Если же вы хотите попробовать то, что готовила именно я, то у вас еще будет такая возможность. Сегодня я приготовила новый торт и уже пообещала его вам принести.
Он ответил мне улыбкой. Все-таки как улыбка может преображать человека! А глаза у него все же не черные, а темно-синие.
— Вот и хорошо.
— Так что насчет кофея? — Повторила я свой вопрос.
— Кофея? А… Принеси его вместе с тортом.
Еще раз улыбнувшись, я в еще более приподнятом настроении пошла к Саргайлу с Хорвусом:
— Вот! Попробуйте! И запомните это название: Эстерхази! — весело проговорила, ставя перед ними кофе и кусочки торта.
Саргайл как-то недовольно на меня покосился и пробурчал:
— Какая-то ты сегодня больно улыбчивая…
В удивлении я приподняла брови, но отвечать не стала. Вместо этого пододвинула ему поближе тарелочку с тортом.
— На вот, лучше съешь, настроение сразу поднимется. — И погладила его по плечу.
От этого у него и правда улучшилось настроение, и он задорно мне подмигнул.
В этот момент в кофейню вошла шумная компания изгнанных мною ранее офицеров. Честно говоря, я тогда не ожидала, что они уйдут, и даже немного расстроилась. Однако они вернулись. От них тут же отделился парламентер — барон Соргус, почти такой же веселый и пробивной, как и Саргайл. Он преподнёс мне букет цветов и еще одну корзину мандаринов. Дружное «Поздравляем!» и «Прости» на глазах у всей кофейни я, конечно, от них вряд ли бы дождалась, но их виноватые лица, полные раскаяния, тронули мое сердце и, покачав головой и вежливо поблагодарив, я указала им рукой на свободные столики.
А дальше был трудный, хоть и радостный день, полный работы и поздравлений. Обычно я в кофейне присутствую до обеда, потом немного помогаю маме, потом занятия с профессором. Бывает и наоборот. Но сегодня я была на рабочем месте от и до. И когда вечером отец с матерью поманили меня домой, отказалась:
— Мама, папа! Представляете, мой новый торт так понравился покупателям, что они заказали его доставку уже на завтра! А Сэйра пока боится сделать что-то не так и просила ей помочь.
— Ну так завтра придешь и покажешь, — приобнимая меня за плечи, проговорил отец.
— Папа, я сегодня так устала, чтобы тащиться домой, завтра ведь ни свет ни заря опять сюда бежать… — заканючила.
Я уже не раз оставалась ночевать у Сэйры, поэтому, потрепав меня по голове и поцеловав, родители разрешили остаться.
А ночью мне вновь приснился сон… Мой сон.
Девушка Лиза сидела на парапете моста и смотрела на бурную весеннюю реку под ногами. Красивое зрелище, завораживающее, в момент созерцания которого она всегда с необоримой ясностью понимала, что стихия — вода, воздух, огонь или земля — это та мощь, которая может уничтожить тебя и даже не заметить такой малости.
Она вовсе не собиралась заканчивать жизнь самоубийством и даже не думала о такой глупости. Жизнь слишком интересная и непредсказуемая штука, чтобы делать это!
Так вот, Лиза сидела на краешке парапета моста и смотрела на весенний паводок. Было жутко и немного тревожно, но наполняло какой-то мощью и даже радостью.
Внезапно ее кто-то окликнул.
— Девушка! А, девушка! А что вы там делаете? Поверьте, не случилось ничего такого, чего нельзя было бы поправить!
Лиза с удивлением обернулась и увидела щуплого молодого человека, который вышел из машины и с расширившимися от тревоги глазами смотрел на нее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С чего вы решили, что что-то произошло? — удивилась Лиза. — Я просто смотрю на воду.
— Да? — Молодой человек заметно удивился.
— Точно вам говорю, — улыбнулась она в ответ. — Буйство стихии в чистом виде. Сами посмотрите!
Она взмахнула рукой и показала на воду.
В этот момент она что-то увидела в воде.
— Не может быть… Смотрите, там человек! Ребенок! Да что же это такое? — Воскликнула девушка, не в силах оторвать взгляд от мелькавшей под мостом макушки, которая с угрожающей скоростью неслась вперед, то пропадая, то вновь появляясь над водой.
Молодой человек подошел поближе и, побледнев, сказал:
— А я плавать не умею.
— А я умею, но здесь же так высоко…
— Мама! Мамочка! — еле слышно донеслось снизу.
И в этот момент все изменилось, и во сне уже не прежняя Лиза, а я сегодняшняя.
Я смотрю вниз, собираясь с мыслями. Но в это мгновение только что говоривший со мной молодой человек залазит ко мне на парапет и со словами «Помоги нам, Лейла!» прыгает вниз с моста. На моих губах застывает дикий крик и…
…я просыпаюсь. Еще не до конца придя в себя, как заворочалась Айла — дочь Сэйры, в комнате с которой я спала.
— Лейла, ты чего раскричалась? Ночь на дворе. Приснилось чего?
— А? Д-да, приснилось. Ты спи. Я пойду, водички попью.
Надев домашние туфли и накинув на плечи платок, я вышла из комнаты.
Что-то мне не нравился этот сон. В последний раз, когда снилось нечто подобное, чуть не отравили маму. Но сейчас-то в чем дело? Ведь вокруг даже намека на опасность нет.
С такими мыслями и в растрепанных чувствах я вошла в кухню и налила себе ковшиком из ведра воды. Странный звук, раздавшийся из зала кофейни, к которой примыкала кухня, заставил насторожиться. Звук повторился, и я не нашла ничего умнее, чем пойти туда и посмотреть. Ну что там могло быть? Почему-то подумалось, что это соседская кошка забралась и сейчас пытается найти выход. Открыв дверь, я сначала ничего не заметила, а потом в белом свечении полной луны, заглянувшей в окно, увидела темную фигуру, облокотившуюся на стойку. От перехватившего горло дыхания крик застыл на губах, и вышло нечто похожее на писк.
— Кто здесь? — раздался знакомый, но какой-то глухой голос.
Судорожно вдохнув воздух, я попыталась вспомнить, где слышала его, но страх мешал сосредоточиться. Я хотела уже кинуться наутек, когда фигура покачнулась и осела на пол. Я застыла в нерешительности. С одной стороны — жутко страшно, а с другой — человеку явно нужна помощь, а еще я его знала, только вспомнить не могла. Тихо ступая, я решилась подойти ближе. Лунный свет осветил мою фигуру, и незнакомец тихо проговорил:
— Лейла? Это ты?
— Д-да, вы кто? И что здесь делаете в такой час? — Нашла я в себе силы задать вопрос.
— Мы сегодня познакомились, не помнишь?
Я осмелилась подойти еще ближе и узнала посетителя — это был тот самый беловолосый офицер, над которым хотели подшутить сослуживцы. Страх тут же ушел, и я подошла к нему вплотную. В неверном свете луны я видела, как он прижимает к телу левую руку.
— Что с вами? Вы ранены?
— Есть немного.
— Но тогда вам нужен лекарь! Подождите, я позову кого-то из взрослых!
Я уже развернулась, чтобы бежать в дом, как сильная и влажная от крови рука обхватила мое запястье.
— Стой! Нельзя!
«Почему?» — хотела спросить, но тут на меня посыпались картинки того, что случилось с ним за последние несколько часов…
Ему, наконец, удалось проникнуть в кабинет коменданта крепости. Он внедрился в ряды местных офицеров совсем недавно, все прошло как-то даже слишком легко: поддельные документы приняли без особых проверок, некие странности и молчаливость списали на захолустье, из которого он — по документам — прибыл, а поменяться временем и местом дежурства не составило труда. Правда, в кабинете пришлось повозиться — вскрыть сейф с нужными письмами и планами удалось не сразу. Но удалось — полковник будет доволен.
