будто со всех сторон разом! — раздаётся хлопанье неправдоподобно гигантских крыльев.
Глава 11
Живой
Тут даже троллю становится не по себе. Мы дружно озираемся по сторонам в поисках таинственного противника. И почти сразу же его замечаем!
Гораздо ближе, чем хотелось бы…
Раскинув непропорционально огромные крылья, к нам подлетает существо размером с человека. В какой-то мере оно на него и похоже, особенно нижняя часть. Вот только почти человеческие ноги покрыты короткими серо-синими перьями, кожа на голых ступнях серая и морщинистая, а все пять пальцев украшены острыми на вид изогнутыми когтями.
Тело существа также покрыто перьями, а крылья растут прямо из того места, где должны быть руки. Наверное, эволюция тут пошла каким-то своим путём. Если она в этом мире, конечно есть. Кто её знает, эту магическую биологию.
А вот рожей тварь не вышла. Её голова растёт прямо из груди и представляет собой одну огромную пасть, раскрывающуюся зубастыми лепестками. Глаз на этом эпическом хлебале не видно, так что существо вполне может оказаться слепым.
Но я бы не стал относиться к нему как к немощному.
Потому что стоит нам оказаться в его досягаемости, как мы сразу же получаем крыльями и разлетаемся по разным сторонам вместе с не успевшими удрать пирамидками!
Существо приземляется на отвергнутый нами жертвенник и слепо водит мордой из стороны в сторону.
Я аккуратно поднимаюсь на ноги, всерьёз раздумывая о том, не стоит ли притвориться мёртвым. Может, Капец сам чего придумает… Но нет! Этот мошенник придумал ровно то же, что и я: прямо сейчас как раз притворяется мёртвым. Лежит себе, в ус не дует.
Хоть бы и в самом деле не помер, зараза…
Осторожно пробираюсь к валяющемуся неподалёку педагогу. Если гадина слепая, нужно просто, чтобы меня не было слышно…
Ага, хрен там плавал!
Стоит мне двинуться с места, как уродливая пасть распахивается в беззвучном крике. Существо бросается ко мне, норовя треснуть дальнобойным крылом. Но я-то уже учёный — падаю на землю и прокатываюсь поближе к троллю. Хоть так до него доберусь.
Тварь зависает в воздухе, тяжко хлопая крыльями. Передо мной опускается длинное жёсткое перо с трогательным серо-синим пушком над очином. Чудо-птичка водит мордой по сторонам, будто принюхивается.
Медленно и осторожно выдвигаюсь в сторону учителя…
И тут же получаю крылом промеж глаз! Гадина будто того и ждала!
— Не двигайся! — подаёт голос недобитый Капец. — Кажется, он реагирует на магию, которую ты черпаешь из Источника.
— Да ничего я не черпаю! — сердито шиплю я. — Даже не трогал эту дрянь!
Тон учителя остаётся обычным:
— Возможно, ты делаешь это неосознанно. Боюсь, у тебя сильная телесная привязка. Долго объяснять. И не шепчи — он тебя всё равно не слышит.
— Что за телесная привязка такая? — возвращаю голосу громкость, хоть от летающей над головой твари мороз по коже.
Капец возится и осторожно усаживается на землю. Похоже, приложило его всё-таки неплохо.
— Когда рождается маг, — менторским тоном произносит он, — Бездна спрашивает его: «Готов ли ты принять меня в свою душу?» Затем, обычно через три-четыре года, Бездна снова его спрашивает: «Готов ли ты отдать мне своё тело?» И только после двух правильных ответов Бездна подтверждает соглашение…
— Погоди-погоди! — я тоже кое-как принимаю сидячее положение. Тварь над головой нервно замирает, но я тоже больше не двигаюсь, и она успокаивается. Более того — наконец возвращается на насиженный жертвенник. — Эта твоя Бездна что, разумная?
Капец отрицательно качает головой:
— В каком-то смысле, да. В каком-то — нет. Она не словами спрашивает, просто испытывает.
Хмыкаю:
— Ну и жизнь тут у вас… Не успел родиться, уже какой-то Бездне должен… Душу ей, тело. Может, гвоздей ещё жареных в придачу?.. Не пойму только, к чему ты мне это сейчас рассказываешь?
— А к тому, что у тебя, возможно, привязка души случилась только недавно, — поясняет Капец. — Зато тело привыкло тянуть энергию Источника для собственных нужд. Неудивительно, что ты всегда был таким… гм… взбудораженным.
Вспоминаю упрёки Иерарха в особой любви Максина к бабам и усмехаюсь. Видать, завидовал, собака.
— Ну и какой толк мне от этой информации?
— А такой, — Капец поднимает вверх толстый указательный палец, — что для жителей дивных земель от тебя просто фонит энергией. Ты ведь её задействуешь при малейшем движении. Чувствуешь?
Отрицательно качаю головой. Прислушиваюсь к себе. Ничего необычного. Сгибаю и разгибаю пальцы. Всё как всегда. Отмахиваюсь от этой идеи, ну и от тролля заодно:
— Ничего я не чувствую! Бред какой-то.
— Зато тот крылатырь чувствует, можешь мне поверить.
Смотрю в сторону жертвенника. Сидящая на нём тварь тоже будто смотрит мне в душу — только широко распахнутой пастью.
— Ну и что теперь? Он сожрёт меня?
Капец вздыхает:
— Ты для него что-то вроде жужжащего над ухом комара. Или сквозняка, если быть точнее. Он чувствует исходящую от тебя родственную энергию, и это ему не нравится.
— Родственников, я смотрю, у вас тут вообще не сильно жалуют.
Учитель вдруг усмехается, сверкая клыками:
— Много родственников — мало ресурсов. И наоборот. Везде так.
— У нас не так было, — задумчиво произношу, разглядывая настороженного крылатыря. — Родня — это ведь хорошо… Как думаешь, когда он отсюда улетит?
Капец меланхолично устраивается поудобнее:
— Кто знает. Через день, два. Пока не надоест.
Я аж подскакиваю от такой новости! Крылатырь тоже взбадривается и ласточкой бросается ко мне. Увернуться не успеваю! Вместо этого встречаю атаку его крыла ударом ножа. Неожиданно для себя попадаю — лезвие натыкается на что-то твёрдое, и рукоять буквально выдёргивает из захвата.
На землю рядом со мной падает пара горячих чёрных капель. Крылатырь, обиженно разевая пасть, вихляется вверх и в сторону. Что, не ожидал отпора, гад⁈
Но радоваться некогда: тварь разворачивается в воздухе и снова летит ко мне — ногами вперёд, будто каратист в дешёвом боевике.
К такому жизнь меня не готовила! Едва избегаю столкновения, пропахав каменистую землю. Оружие! Мне нужно хоть что-нибудь! Мечущийся по сторонам взгляд выхватывает скорченную фигуру тролля, рядом с которой без дела валяется такая нужная мне сейчас палка!
— Капец! — ору я, кое-как сбегая от нового захода бешеной «птички». — Палку мне! Скорее!
Тролль пялится на меня, как баран на новые ворота. Медленно оглядывается по сторонам. И поднимает… камень! Который тут же бросает мне. Или в меня, кто ж разберёт!
Чуть ли не рычу от желания прибить недоучителя. Но мне везёт: двигаемся мы с противником слишком быстро, и предназначенная мне каменюка влетает твари прямо в пасть.
Существо, распластывая крылья, падает на землю и мотает башкой, словно оглушённое. Я, не будь дурак, бросаюсь к нему с ещё большим булыжником — ни бежать за палкой, ни искать нож времени нет. В крайнем случае, в глотку ему забью — авось подавится!
Но, стоит мне приблизиться, как крылатырь вскидывается и судорожно всплёскивает крыльями. Могучие конечности сходятся ровно на мне, прихлопывая с обеих сторон, будто котлету в бургере.
Рёбра трещат, но длится издевательство недолго, потому что крылатырь снова взлетает. По его движениям видно, что он пострадал, однако совсем не так серьёзно, как мне хотелось бы.
Пользуясь передышкой, бросаюсь к троллю, подхватываю без дела валяющуюся рядом с ним палку — и тут же принимаю на неё удар пернатых ножищ!
Да что за чудище такое! Ничем его не остановишь!
Будто подтверждая эту мысль, палка, скорбно звякнув, ломается точно пополам. За неимением лучшего, перехватываю обломки на манер длинных кинжалов. Вот только толку от них ноль! Слишком лёгкие и довольно короткие. Не то что крылья назойливой твари!
Отпрыгиваю от очередного удара.
И налетаю на недоучителя, который так и сидит на прежнем месте!
Качусь кувырком по каменюкам, теряя так и не успевшее себя проявить оружие и сдирая в кровь шкуру. Шмякаюсь на спину,
