народа, что звали себя Рерами, а узнав их понемногу начала творить чудеса в пределах допустимого их верой.
Реры Эктори очень понравились, в очередной раз она усомнилась в том, а стоило ли начинать образование единого государства с Роргоста, ведь сейчас перед ней были племена, живущие в обществе схожем с тем, что нужно было ей. Но такой народ вряд ли стал бы объединять другие — они были полностью довольны своей жизнью, не искали большего, не имели неудовлетворительных амбиций.
Не смотря на то, что большинство реров всё ещё пыталось удовлетворить базовые потребности, они были полностью довольны своим существованием, не стремились достичь большего. У них отсутствовала жажда большего присущая даже ариям.
Перед Эктори было то самое общество, к которому она стремилась: никто не желал присвоить себе чужое, потому что не существовало понятия чужого, всё было общим… Никто не желал превзойти другого, не видел в этом смысла. Никто не желал получить больше благ, ни материальных, ни духовных, не желал того, чтобы его таланты признали.
Эктори наблюдала за рерами, изумляясь тому, что не может осмыслить мира, который пыталась построить — с её точки зрения такая жизнь выглядела невыносимо скучно.
Но это только по началу, через несколько ходов Эктори привыкла к подобной жизни, поняла, что вовсе не всё так однообразно, как ей казалось изначально: познания реров в магии почти приблизились к тем, что имелись в цивилизованных мирах. Они даже немного знали Первый язык, не могли использовать для общения, но вполне понимали смысл заклинаний, хотя и составляли их весьма примитивно, Эктори даже нашла чему поучиться.
Проживя несколько ходов среди Реров Эктори поймала себя на мысли о сожалении, что этому народу предстоит стать частью Империи, что возможно заставит их потерять все имеющиеся навыки. Потому она решила укрепить понятия об искусстве управления силами миров. Ей хотелось остаться в этом мире, полном приятных забот и хлопот, но ведь она обещала…
В прочем, срок присоединения Эктори не назначала, а значит могла позволить себе прожить целую жизнь.
Ход зеленый: Глава 93: А может они достойнее?
Нирион — сын Ринора и Ниор, переняв от отца трон, постарался продолжить начатое им дело и как только смог с уверенностью утверждать, что вник в государственные дела окончательно, подобно отцу начал заглядываться на соседние государства.
Через несколько ходов от восшествия на престол к юному Императору заявилась делегация с материковой Лейспи, чему он оказался сильно удивлён, ведь ходили слухи о том, что народ, населяющий те земли, ведёт затворническую жизнь, а чужаков не любят настолько, что даже отцовская армия ходов с сшод назад не смогла их присоединить.
Нирион с охотой принял чужеземцев, вспоминая рассказы его ныне покойной няньки — невысокой женщины, удивительно энергичной, с учётом её полноты, и с невообразимо живым взглядом для её возраста, о том, что тамошние жители могут говорить с высшими силами подобно жрецам Ар.
Нирион, удивился ещё больше, когда реры, объяснив цель своего визита, вручили письмо, на его родном языке. Юный Император не ожидал, что дикари не просто владеют письменностью, но ещё и могут весьма внятно изъясняться на явно чужом для них языке.
В послании говорилось о желании старосты рерских поселений, войти в состав Империи, Нирион же приглашался, чтобы обсудить все условия этой сделки.
Юный Император на какое-то время задумался над ответом, слишком уж неправдоподобно хорошо всё складывалось, наверняка где-то таился подвох. Распорядившись устроить гостей поудобнее, помчался искать совета у отца, за несколько ходов постепенно передавшего ему все обязанности и отошедшего от дел.
Ринор, к удивлению его сына, только услышав откуда явились гонцы, расхохотался. Ответ его был однозначен. Он не стал заставлять Нириона всё тщательно обдумывать и взвешивать, рассматривать происходящее со стороны, как учил готовя занять престол, а только настоял, чтобы юного Императора сопровождал его учитель боевых искусств. Нирион сначала запротестовал, считая что опытный воитель, обучивший его держать меч, теперь был слишком стар, но отец тут же переменившись в лице, повторил свою просьбу уже как требование и в голосе его прозвучал металл, какой Нирион слышал только в разговорах отца с подчинёнными.
В дорогу юный император собрался незамедлительно, перед отплытием зашёл в храм Ар, попросить защиты у богини и благословение у матери, а ещё проститься с сёстрами, старшей и младшей, пошедшими по стопам Ниор и ставшими жрицами.
Женщины все втроём повисли у него на шее, кое-как высвободившись, Нирион попытался было уйти, но младшая из сестрица схватила его за рукав, протестующе воскликнула:
— Возьми меня с собой! Нам нужно просвятить этих дикарей, познакомить с нашей верой. Тебе понадобится тот, кто способен нести волю богини.
Нирион качнул головой:
— Не сейчас. Нужно сначала узнать, что эти реры хотят нам предложить, может всё закончится началом новой войны.
— Тогда тебе точно нужен заступник богини.
Ниор, молча отстранив дочь, поцеловала сына на прощание, проговорив, обращаясь скорее к дочерям, чем к нему:
— Мы помолимся о благоприятном исходе.
* * *
Всю дорогу до материков Нирион несколько беспокоился о том, как пройдёт встреча, хотя перед отплытием его благословил даже Монор, почти не возвращающийся в Роргост, странствующий по территориям империи и соседних государств подобно Эктори, неся волю богини всем заблудшим.
К удивлению правителя, встретили его подобающим образом: сопроводили в дом поселения, образованного вокруг причала, устроили с комфортом, какой только позволяла степень развития быта, сообщили, что их глава ждёт на встречу в общинном доме, через два ура, где гость сможет и поужинать и познакомиться с их представителем, выделили слугу-проводника, обязанного всё гостю объяснить и показать.
В общинный дом, сложенный из деревянного сруба, позволили войти только Нириону, да его пожилому учителю боевых искусств. Они сели за стол, но еду никому ещё не подавали, их на какое-то время стали в одиночестве, обещали, что глава явится всего через пару мгновений.
Нирион, наклонившись, поинтересовался шёпотом:
— Как думаете, как этот их представитель в выглядит?
Учитель только хитро усмехнулся, ничего не ответив.
Дверь распахнулась, в обедную комнату вошла женщина: высокая, стройная, статная. Нирион поначалу принял её за жену главы или мать, но стоило ей только переступить порог, юный император тут же понял, сколь сильно он ошибся.
Женщину сопровождал юноша, внимательно следивший за каждым её шагом, жестом, взглядом, эмоцией, отражавшейся на лице. Она излучала силу, уверенность и власть. Это была удивительная женщина, с мужской походкой, широкоплечая, но ни без женской красоты, длинные накачанные ноги
