Каладин чувствовал себя одним из десяти дураков.
Хотя нет, он чувствовал себя каждым из них. Десять раз идиотом. Но в особенности Эшу, который болтал о том, о чем не имел понятия, перед теми, кто понимал.
Ориентироваться так глубоко в ущельях оказалось тяжело, но обычно он мог определить направление по тому, как отлагался мусор. Вода текла с востока на запад, но откатывалась обратно в противоположном направлении, поэтому те трещины в стенах, в которые туго набился мусор, указывали на запад, а места, где он распределялся более равномерно — по мере оттока воды — означали, что там вода устремлялась на восток.
Инстинкты подсказывали ему, куда двигаться. И они подвели. Не стоило быть таким самоуверенным. Вдали от лагерей потоки воды, судя по всему, вели себя по-другому.
Раздраженный сам на себя, Каладин оставил Шаллан рисовать и прошелся вперед.
— Сил? — позвал он.
Ответа не было.
— Сильфрена! — прокричал он громче.
Вздохнув, Каладин отправился обратно к Шаллан, сидевшей на коленях на покрытой мхом земле. Она явно перестала пытаться спасти свое дорогое платье от пятен и прорех и рисовала что-то в альбоме. Еще одна причина, по которой он чувствовал себя дураком. Нельзя было позволять так себя провоцировать. Он мог сдержаться и не высказывать вслух резкие замечания о других, более раздражающих светлоглазых. Почему он переставал контролировать себя, когда разговаривал с ней?
«Стоит усвоить урок, — подумал Каладин, пока Шаллан рисовала. Ее лицо становилось все более напряженным. — Пока что она, нужно признать, опровергла все мои аргументы».
Он прислонился спиной к стене ущелья, пристроив копье на сгибе локтя. Сферы, крепко привязанные к древку, сияли у его головы. Каладин сделал неверные выводы на ее счет, о чем девушка не преминула так едко заметить. Не раз и не два. Казалось, будто какая-то его часть безумно желала испытывать к ней неприязнь.
Если бы только он мог найти Сил. Все бы наладилось, если бы только он увидел ее снова и убедился, что с ней все в порядке. Тот крик...
Чтобы отвлечься, Каладин подошел к Шаллан и склонился над ее наброском. Карта больше напоминала рисунок, пугающе похожий на то, что он видел много ночей назад, когда летал над Разрушенными равнинами.
— Это действительно необходимо? — спросил он, пока Шаллан заштриховывала боковые части плато, накладывая тени.
— Да.
— Но...
— Да.
На рисование уходило больше времени, чем ему хотелось бы. Солнце пересекло просвет наверху, исчезнув из вида. Уже миновал полдень. До сверхшторма оставалось семь часов, если прогноз точен, но иногда штормстражи ошибались в вычислениях.
Семь часов.
«Путь вглубь равнин занял примерно столько же», — подумал Каладин. Но они наверняка приблизились к военным лагерям, ведь они шли все утро.
Что ж, подгонять Шаллан было бесполезно. Каладин снова оставил ее, зашагав по ущелью, и стал посматривать вверх, на разлом, сравнивая его форму с наброском девушки. Насколько он видел, его очертания совпадали с картой идеально. Шаллан рисовала по памяти весь их путь, каким он виделся с высоты, учитывая каждую выпуклость и выступ.
— Отец штормов, — прошептал Каладин, побежав обратно. Он знал, что она хорошо рисовала, но это было чем-то абсолютно иным.
Кто же эта женщина?
Когда он вернулся, она по-прежнему рисовала.
— Ваш набросок на удивление точен, — сказал Каладин.
— Возможно... я немного преуменьшила свое мастерство прошлой ночью, — ответила Шаллан. — Я могу очень хорошо запоминать увиденное, хотя, если честно, не осознавала, насколько далеко мы забрались, пока не нарисовала весь путь. У многих плато незнакомые мне очертания. Скорее всего, мы находимся на территории, которую никто никогда не наносил на карту.
Каладин бросил на нее изумленный взгляд.
— Вы помните очертания всех плато на картах?
— Э-э... да.
— Невероятно.
Сидя на коленях и держа перед собой рисунок, Шаллан отбросила назад непослушный локон рыжих волос.
— Может быть, и нет. Здесь что-то очень странное.
— Что?
— Думаю, я где-то ошиблась. — Она поднялась с обеспокоенным видом. — Мне требуется больше информации. Я обойду это плато вокруг.
— Ладно...
Она пошла вперед, по-прежнему сосредоточенная на наброске, едва обращая внимание на то, куда наступала, спотыкаясь о камни и ветки. Каладин без усилий держался поблизости, но не беспокоил ее. Девушка подняла глаза к разлому наверху. Так они обошли вокруг всего основания плато по часовой стрелке.
Даже быстрым шагом обход занял мучительно много времени. Они теряли минуты. Поняла ли она, где они находились?
— Теперь вон то плато, — сказала Шаллан, указав на соседнюю стену ущелья, и двинулась вокруг другого плато.
— Шаллан, — начал было Каладин. — У нас нет...
— Это важно.
— Не погибнуть в сверхшторме тоже важно.
— Если мы не выясним, где находимся, то никогда не сможем спастись, — ответила Шаллан, протянув ему листок бумаги. — Жди здесь. Я быстро.
Она убежала, шурша юбкой.
Каладин уставился на рисунок, изучая изображенный путь. Несмотря на то, что утром они пошли в нужную сторону, все оказалось, как он и боялся, — в конечном итоге Каладин описал дугу, и они снова двигались строго на юг. Каким-то образом он даже умудрился некоторое время вести их обратно на восток!
Теперь они были даже дальше от лагеря Далинара, чем прошлой ночью.
«Пожалуйста, пусть она окажется не права», — подумал Каладин, обходя плато с противоположной стороны, чтобы встретить девушку на полпути.
Но если Шаллан ошибалась, то они вообще не знали, где находятся. Что хуже?
Он прошел по ущелью совсем немного и замер. Со стен здесь был содран весь мох, камни под ногами исцарапаны, а мусор разбросан по сторонам. Шторма, все выглядело свежим. С последнего сверхшторма, не позже. По этому пути прошелся скальный демон.
Может быть... может быть, он прошел здесь и углубился дальше в ущелья.
С другой стороны плато появилась Шаллан, рассеянная и бормочущая что-то себе под нос, по-прежнему уставившись в небо.
— ...Знаю, я говорила, что видела сходные закономерности раньше, но масштаб слишком велик, чтобы я могла понять их инстинктивно. Ты должен был что-то сказать. Я...
Она резко замолкла, подскочив, когда заметила Каладина. Он поймал себя на том, что сощурил глаза. Ее поведение так похоже на...
«Только без глупостей. Она не воин».
Сияющие рыцари — воины, ведь так? Ему было известно о них не так уж много.
И все же Сил несколько раз замечала странных спренов.
Шаллан взглянула на царапины на стенах ущелья.
— Это то, что я думаю?
— Ага, — ответил Каладин.
— Восхитительно. Так, дай-ка мне тот листок.
Он вернул ей рисунок, и Шаллан вытащила из рукава карандаш. Каладин передал сумку, и девушка пристроила ее на земле, использовав жесткую сторону в качестве подложки для наброска. Шаллан изобразила два ближайших к ним плато, которые она обошла по кругу, чтобы полностью определить их форму.
— Так ваш рисунок верен или нет? — спросил Каладин.
— Все точно, — ответила Шаллан, рисуя, — просто странно. Судя по тому, что я запомнила из карт, несколько ближайших к нам плато должны располагаться дальше к северу. Здесь находятся плато, полностью повторяющие их очертания, только в зеркальном отображении.
— Вы настолько хорошо помните карты?
— Да.
Каладин не стал давить сильнее. Исходя из увиденного, возможно, на этом ее способности исчерпывались.
Шаллан покачала головой.
— Какова вероятность, что несколько плато имеют точно такую же форму, что и плато на другом конце равнин? Не одно, а целая их последовательность.
— Равнины симметричны, — сказал Каладин.
Шаллан замерла.
— Откуда ты знаешь?
— Я... мне приснился сон. Я видел плато, образующие широкую симметричную фигуру.
Шаллан снова взглянула на свою карту и ахнула, а затем принялась быстро записывать сбоку.
— Киматика.
— Что?
— Я знаю, где паршенди. — Ее глаза расширились. — И Клятвенные врата. Центр Разрушенных равнин. Теперь я вижу картину целиком — и могу составить карту практически всей территории.
Каладин вздрогнул.
— Вы... что?
Она резко вскинула голову, встретившись с ним глазами.
— Нам необходимо вернуться в лагерь.
— Да, знаю. Сверхшторм.
— Все гораздо серьезней, — ответила Шаллан, вставая. — Теперь я знаю слишком много, чтобы умереть здесь. Разрушенные равнины представляют собой симметричный узор. Это не природная скальная формация.
Ее глаза расширились еще сильнее.
— В центре этих равнин располагался город. Что-то разрушило его. Оружие... Вибрации? Как песок на тарелке? Землетрясение, способное расколоть камни... Камень превратился в песок, а сверхшторма сдули его прочь, опустошив трещины.
