— Я не знаю, сколько нам понадобится до… до конца, — сказал Фродо. — Мы ужасно задержались в холмах. Но, Сэммиум Скромби, мой дорогой хоббит… в самом деле, Сэм, дражайший мой хоббит, лучший мой друг, не думаю, что нам стоит размышлять о том, что будет потом. Сделать дело, как ты говоришь… можно ли надеяться, что нам это вообще удастся? А если даже и удастся, кто знает, что из этого выйдет? Если Одно пойдёт в огонь, а мы будем рядом? Я спрашиваю тебя, Сэм, есть ли вероятность, что после этого мы снова будем испытывать нужду в хлебе? Думаю, что нет. Полагаю, всё, что мы можем сделать, это продержаться ровно столько, чтобы дойти до Роковой Горы. Боюсь, для меня и этого окажется слишком много.
Сэм молча кивнул. Он взял руку хозяина, склонился над ней, но не поцеловал, хотя его слёза капнула на руку Фродо. Затем он отвернулся, провёл рукавом по носу, встал и принялся бродить вокруг, пытаясь насвистывать и то и дело повторяя между этими попытками:
— Где эта проклятая тварь?
На самом деле Горлум вернулся довольно быстро, но он так тихо подошёл, что они не слышали его, пока он не очутился перед ними. Его лицо и пальцы были вымазаны чёрной грязью. Он всё ещё жевал и пускал слюни. Что именно он пережёвывал, они не спросили, им даже думать про это не хотелось.
"Червей, жуков или что-нибудь склизкое из дыр, — решил про себя Сэм. — Брр! Мерзкое создание, несчастный лиходейщик!"
Горлум не стал разговаривать, пока вдоволь не напился и не вымылся в ручье. Затем он подошёл к хоббитам, облизывая губы.
— Так лучше, — сказал он. — Вы отдохнули? Готовы идти? Славные хоббиты, они так замечательно спали. Верите теперь Смеагорлу? Очень, очень хорошо.
Следующая стадия их пути мало отличалась от предыдущей. По мере продвижения вперёд расселина становилась всё мельче и положе. Дно освободилось от камней, стало землистым, и постепенно её борта превратились в обыкновенные берега. Ручей принялся петлять и блуждать. Ночь близилась к концу, но теперь луна и звёзды были закрыты тучами, и они узнали о наступлении дня только по медленному распространению сумеречного серого света.
В холодный предрассветный час они добрались до конца русла. Берега перешли в мшистую дельту. Вода с журчанием переливалась через последний порожек источенных камней и, падая с него, терялась в буром болоте. Сухие камыши свистели и шелестели, хотя ветра не чувствовалось.
Впереди и со всех сторон лежали теперь обширные топи и трясины, простирающиеся в сумеречном свете к югу и востоку. Над тёмными, нездоровыми омутами крутился и клубился туман. В душном, неподвижном воздухе висело зловоние. Вдалеке, теперь почти точно на юге, неясно вырисовывались горные стены Мордора, подобные чёрной полосе рваных туч, плывущих над полным опасностей и покрытым туманом морем.
Хоббиты теперь были полностью в руках Горлума. Они не знали и не могли догадаться в этом неверном свете, что на деле достигли только северного края болот, основная масса которых лежала от них к югу. Они могли бы, если бы знали местность, пусть ценой небольшой задержки, отойти немного назад и затем, свернув к востоку, попасть окольным путём на твёрдые тропы, ведущие к голой равнине Дагорлада, поля древней битвы перед воротами Мордора. Но и этот курс не сулил много надежды. На каменистой равнине не было укрытия, и по ней пролегали основные пути орков и солдат Врага. Даже плащи Лориэна не спасли бы их там.
— Куда мы теперь направимся, Смеагорл? — спросил Фродо. — Нам, что, придётся пересечь эти зловонные топи?
— Не обязательно, совсем не обязательно, — отозвался Горлум. — Нет, если хоббиты хотят добраться до чёрных гор и очень быстро увидеть Его. Немного назад и немного в обход, — его худая рука махнула на северо-восток, — и вы сможете выйти по жёстким холодным дорогам к самым воротам Его страны. Там много Его людей заняты высматриванием гостей и с радостью доставят их прямо к Нему. О, да. Его Глаз всегда смотрит в ту сторону. Он поймал там Смеагорла, очень давно. — Горлум содрогнулся. — Но Смеагорл с тех пор воспользовался своими глазами, да, да. С тех пор я использовал глаза, ноги и нос. Я знаю другой путь. Более сложный, не такой быстрый, но лучше, если вы не хотите увидеть Его. Следуйте за Смеагорлом! Он проведёт вас через болота, через туманы, милые плотные туманы. Следуйте за Смеагорлом очень осторожно, и вы сможете проделать длинный путь, действительно длинный путь, прежде чем Он схватит вас, да, возможно.
Был уже день, безветренное угрюмое утро; болотные испарения лежали тяжёлыми пластами. Ни один луч не пронизывал низкие плотные тучи, и Горлум горел желанием продолжать путь немедленно, так что после короткого привала они снова двинулись дальше и вскоре затерялись в тенях безмолвного мира, отрезанные от всех окрестных земель, потеряв из виду и нагорье, которое покинули, и горы, к которым направлялись. Они молча шли цепочкой: Горлум, Сэм, Фродо.
Фродо выглядел самым усталым из всех троих и, хотя продвигались они медленно, он часто отставал. Хоббиты вскоре обнаружили, что то, что выглядело подобно безбрежным топям, в действительности было бесконечной сетью омутов, мягкой грязи и извилистых руслец, среди которых искусный глаз и верная нога могли отыскать проход. Горлум, безусловно, обладал таким искусством, и оно понадобилось ему всё. Его голова на длинной шее непрестанно поворачивалась то туда, то сюда, когда он принюхивался, всё время бормоча про себя что-то. Иногда он поднимал руку и останавливал их, а сам, пригнувшись, проходил немного вперёд и тщательно ощупывал почву пальцами рук или ног или просто прислушивался, прижав ухо к земле.
Идти было тоскливо и утомительно. В этом заброшенном краю всё ещё медлила холодная, навязчивая зима. Единственной зеленью была накипь бледной ряски на тёмной, маслянистой поверхности стоячих вод. В тумане маячили мёртвые травы и гнилые камыши, словно оборванные призраки давно забытых лет.
Пока день медленно тянулся дальше, слегка посветлело, и туман поднялся, сделавшись тоньше и прозрачнее. Где-то высоко над гнилью и испарениями окружавшего их мира, золотое солнце свободно скользило сейчас по безоблачной стране с полами из ослепительно сверкающей пены, но лишь мимолётную тень его могли они видеть снизу: подёрнутую туманом, бледную, не дающую ни тепла, ни цвета. Однако даже это слабое напоминание о присутствии солнца заставило Горлума скорчить гримасу и передёрнуться. Он не повёл их дальше, и они расположились на отдых, сжавшись, как маленькие загнанные зверьки на краю высоких бурых тростниковых зарослей. Стояло глубокое безмолвие, лишь слегка нарушаемое с поверхности слабым трепетом полых стеблей и сломанных узких листьев, дрожащих в слабом токе воздуха, которого они не ощущали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
