— Чш-ш! — выдохнул Фродо. — Он теперь близко, достаточно близко, чтобы слышать шёпот.
Действительно, Горлум внезапно снова остановился, и его крупная голова на тонкой шее закачалась из стороны в сторону, словно он прислушивался. Бледные глаза были полуприкрыты. Сэм сдержался, хоть его пальцы и дрожали. Его глаза, исполненные гнева и отвращения, не отрываясь, глядели на жалкую тварь, которая снова начала двигаться, по-прежнему шепча и шипя себе под нос.
Наконец она оказалась не более чем в дюжине футов от земли, прямо над их головами. В этом месте утёс, слегка нависавший над собственным основанием, круто обрывался, и даже Горлум не мог найти никакой опоры. Казалось, он сделал попытку перевернуться так, чтобы двигаться вперёд ногами, но внезапно сорвался и с пронзительным визгом упал, обхватив себя руками и ногами, словно паук, чью нить неожиданно перерезали.
Сэм в мгновение ока выскочил из своего укрытия и парой прыжков пересёк пространство между собой и подножьем утёса. Прежде, чем Горлум смог встать, он набросился на него сверху. Но оказалось, что Горлум способен на большее, чем он рассчитывал, даже несмотря на то, что был захвачен врасплох, сразу после падения. Прежде, чем Сэм смог толком ухватить его, его собственные локти оказались прижатыми к бокам мягкой, но чудовищно сильной хваткой длинных рук и ног, которые обвились вокруг его тела и сдавили, подобно медленно затягивающейся верёвке; липкие пальцы добирались до его горла, в плечо вонзились острые зубы. Всё, что он смог, это ударить своей твёрдой круглой головой вбок, в лицо твари. Горлум зашипел и плюнул, но не отпустил.
Будь Сэм один, дела его были бы плохи. Но Фродо прыгнул вперёд и вырвал из ножен Разитель. Левой рукой он завёл голову Горлума за тонкие прямые волосы назад, натянув его длинную шею и заставив смотреть бледными злобными глазами прямо в небо.
— Пусти, Горлум! — сказал он. — Это Разитель. Однажды, давным-давно, тебе уже приходилось видеть его. Пусти, или в этот раз ты его почувствуешь! Я перережу тебе глотку.
Горлум обмяк и провис, как мокрая верёвка. Сэм встал, ощупывая плечо. Его глаза пылали гневом, но отомстить он не мог: его жалкий враг валялся, пресмыкаясь на камнях и хныча:
— Не рань нас! Не позволяй ему ранить нас, прелесть! Они ведь не хотят обидеть нас, не так ли, славные маленькие хоббитс-с-сы? Мы не хотели вредить, но они прыгнули на нас, как кошки на бедных мышек, так ведь, прелесть? А мы такие одинокие, горрлум. Мы будем очень любезны к ним, очень любезны, если они будут любезны к нам, не так ли, да, да-с-с-с.
— Ладно, ну и что с ним делать? — спросил Сэм. — Я считаю, связать его, чтобы он не мог больше красться за нами.
— Но это убьёт нас, убьёт нас, — захныкал Горлум. — Безжалостные маленькие хоббитс-с-сы. Связать нас в холодной жестокой стране и бросить нас, горрлум, горрлум.
Рыдания прокатились в его гоблинской глотке.
— Нет, — сказал Фродо. — Если уж убивать его, так мы должны убить его сразу. Но мы не можем этого сделать: этого не позволяют обстоятельства. Несчастная тварь! Он не причинил нам вреда.
— Да неужели! — буркнул Сэм, потирая плечо. — Но, в любом случае, он собирался и, ручаюсь, ещё собирается. Задушить нас во сне — вот его план.
— Полагаю, что так, — согласился Фродо. — Но что он собирается, это другой вопрос.
Он на время замолчал, размышляя. Горлум лежал тихо и перестал хныкать. Сэм стоял над ним, меряя его сердитым взглядом.
И тут Фродо почудилось, что издалека, но совершенно отчётливо, до него доносятся голоса из прошлого:
"Какая всё-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай. — Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. — Я не могу чувствовать жалости к Горлуму. Он заслужил смерть. — Заслужил смерть? Пожалуй. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить да жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить, чтобы было уж всем по заслугам? А нет — так не торопись никого осуждать на смерть во имя правосудия, опасаясь за собственную безопасность. Ибо даже мудрейшим не дано провидеть всё".
— Очень хорошо, — ответил он вслух, опуская меч. — Но я по-прежнему боюсь. И всё же, как видишь, я не трону эту тварь. Ибо теперь, когда я увидел его, я пожалел его.
Сэм уставился на своего хозяина, который словно говорил с кем-то, кого здесь не было. Горлум поднял голову.
— Да-с-с-с, мы жалкие, прелесть, — заскулил он. — Милосердия, милосердия! Хоббиты не станут убивать нас, славные хоббиты.
— Нет, не станем, — сказал Фродо. — Но и отпустить тоже не можем. Ты полон злобы и дурных намерений, Горлум. Тебе придётся пойти с нами, вот и всё, чтобы мы могли присматривать за тобой. Но ты должен помочь нам, если сумеешь. За добро платят добром.
— Да-с-с-с, да, конечно, — сказал Горлум, садясь. — Славные хоббиты! Мы пойдём с ними. Отыщем им в темноте безопасные тропы, да, отыщем. А куда они направляются в этих холодных, суровых краях, любопытно нам знать, да, любопытно?
Он посмотрел на них снизу вверх, и в его бледных фосфоресцирующих глазах на мгновение промелькнуло хитрое, алчное выражение.
Сэм мрачно уставился на него и цыкнул зубом, хотя явно чувствовал, что есть нечто необычное в настроении его хозяина, и что никакие доводы тут не помогут. И всё же ответ Фродо поразил его.
Фродо посмотрел прямо в глаза Горлума, которые, вздрогнув, тут же метнулись в сторону.
— Ты знаешь это или достаточно хорошо представляешь, Смеагорл, — произнёс он веско и серьёзно. — Разумеется, мы идём в Мордор. И я полагаю, что ты знаешь туда дорогу.
— Ах, ш-ш-ш! — пробормотал Горлум, прикрывая глаза руками, словно подобная откровенность и названное без обиняков имя причинили ему боль. — Мы догадались, да, мы догадались, — прошептал он, — и мы не хотим, чтобы они шли туда, не так ли? Нет, прелесть, только не славные хоббиты. Там пепел, пепел и пыль, и жажда, и ямы, ямы, ямы, и орки, тысячи орков. Славные хоббиты не должны-с-с-с идтис-с-с в подобное место.
— Так ты был там? — настойчиво повторил Фродо. — И тебя тянет туда обратно, так ведь?
— Да-с-с, да-с-с, нет! — взвизгнул Горлум. — Однажды, случайно, я попал туда, верно, прелесть? Да, случайно. Но мы не хотим назад, нет, нет! — Затем внезапно его голос и манера говорить изменились, в горле снова заклокотало, и он заговорил, но не с ними. — Оставьте меня в покое, горрлум! Вы делаете мне больно. О, мои бедные руки, горрлум! Я, мы, я не хочу возвращаться. Я не могу найти его. Я устал. Я, мы, мы не можем найти его, горрлум, горрлум, нет, нигде. Они всегда начеку. Гномы, люди, и эльфы, страшные эльфы с яркими глазами. Я не могу найти его. Ах! — Он встал и. сжав свою длинную ладонь в костистый кулак, погрозил им востоку. — Мы не хотим! — крикнул он. — Не для тебя! — Потом снова осел и заскулил, прижав лицо к земле. — Горрлум, горрлум. Не смотри на нас! Уходи! Ложись спать!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
