тому времени уже резал вены, снимал чешуйки и шкуру с того участка руки, с которого убрал перья. Чаша наполнялась неаппетитной бурой смесью.
Авраам поглядел на свою мускулистую руку с застарелыми рубцами и ещё более старыми разъёмами чёрного панциря, вздохнул и приступил к кровавому ритуалу. Приходилось резать глубоко, часто возвращаться, чтобы обмануть организм, — тот выступал против самоистязания и постоянно восстанавливал повреждения. Даже там, где только что были лоскуты кожи, появлялась багровая плёнка, которая уже совсем скоро превратится в новую розоватую кожу.
Авраам подрезал и сдирал со скучающим выражением на лице, — все чувства под контролем. И рука не дрожала, и глаз не дёргался, — такая вот знаменитая выдержка и выносливость космических десантников. Авраам просто заблокировал сигналы с повреждённого места.
— Достаточно? — спросил он и показал содержимое чаши дикарю.
Каш’Таб кивнул и протянул Аврааму свою кровавую дань.
Авраам поморщился, — он бы не сказал сразу, какая часть обряда отвратительнее, но делать нечего. Авраам сделал глоток так незнакомо пахнущей крови, отведал жёсткую плоть. Биоимплантат под названием Омофагия пришёл в действие, открывая секреты существа напротив.
Вспышка, и волна крови принесла Аврааму видение. В зарослях густых джунглей Каш’Таб настиг первую добычу. Крупная рогатая рептилия билась в агонии, пронзённая несколькими копьями. Каш’Таб схватил её сзади за челюсть, приподнял, а потом полоснул ножом по горлу. Он умылся кровью и издал пронзительный крик, предупреждающий о появлении нового охотника в лесах.
Вспышка, и Авраам глазами вожака круутов следил за безумной междоусобицей. Другое племя слишком далеко зашло в стремлении питаться, пожирать, становиться сильнее и мудрее. Каш’Таб вонзил копьё в живот сородичу и приподнял его над землёй. Тот не пытался сорваться, а наоборот, расширял смертельную рану и полз по древку, только бы дотянуться до убийцы. Каш’Таб отмахнулся топором и снёс врагу голову.
Вспышка, и Каш’Таб преклонил колено перед неизвестным Аврааму серокожим существом в светлой свободной одежде. Где-то далеко за его спиной в небо взмывали челноки с жёлтой обшивкой и символом, который до этого Авраам видел на нагруднике вождя круутов.
Вспышка, и…
Шли годы, одна планета сменяла другую, но повод для подобных приключений оставался неизменным. Каш’Таб вёл племя через всю галактику из одних охотничьих угодий в другие, сквозь адский зной, смертельный холод и смерть на всевозможных полях остервенелых сражений. Каш’Таб убивал людей, орков, друкхари, хрудов и ещё множество самых разных народов, населяющих космос. Убивал, пожирал, впитывал знания добычи, становился быстрее, выше, сильнее.
Аврааму в голову пришла еретическая мысль о том, чем именно вдохновлялся Император при создании Омофагии, но он тут же отмёл её. Принять предположение, что в нём есть частичка чужака, Аврааму было, мягко сказать, непросто.
Наконец калейдоскоп видений завершился. Авраам узнал достаточно, чтобы понять, как так вышло, что крууты Каш’Таба застряли в системе, и на что им пришлось пойти ради выживания.
Судя по блестящему глазу вожака, он тоже почерпнул немало в крови Авраама.
— Мы пойдём за тобой, Древнейший, — проговорил Каш’Таб без какого-либо акцента.
Котар окликнул товарища:
— Авраам?
— Я знаю, что им нужно. — Авраам перевёл взгляд на вождя круутов и попытался произнести кое-что на их языке.
Каш’Таб издал несколько последовательных глухих звуков, — наверное, смеялся, — а потом произнёс:
— Не стоит, Древнейший. Твои связки на такое не способны.
— Хорошо. — Авраам кивнул. — Знай, я не лгу и отплачу кровью за кровь.
— Знаю. — Каш’Таб обхватил предплечье Авраама двумя руками. — Это будет честью для моего племени. Слава о нас распространится далеко за пределы Хелги-Воланты.
— Да будет так.
5
Истощённые лица, бледная кожа, тёмные провалы глазниц. Тюремная форма в чёрно-белую полоску, шапочки и цепи.
Меж отрядов заключенных ходили конвоиры в полной панцирной броне с шоковыми дубинками и кибермастифами. На вышках вдоль заборов за представлением наблюдали стрелки с длинноствольными лазерными ружьями.
Что произошло?
В тюрьму привезли Георга Хокберга. Нет, не на этап, хотя, подозреваю, многие хотели бы отправить капитана, если не на виселицу, то в лучшем случае на урановые рудники.
В кои-то веки Георг отказался от нарядной одежды в пользу тёмной кожаной куртки, камуфляжных штанов и военных высоких ботинок на шнурках. В тот день он собрал волосы в хвост, завивать усы не стал и вообще был не брит.
Георг оглядел собравшихся доходяг, многие из которых громко кашляли, и воскликнул:
— Здравствуйте, парни! Те из вас, кто когда-то служил во флоте или хоть как-то следил за новостями из иных миров, наслышаны обо мне. Я — Георг Хокберг, вольный торговец и владелец компании Classis Libera.
В некоторых отрядах заключённых зашептались, но конвоиры быстро пресекли шум.
— В прошлом году моя компания в составе сил Крестового Похода Очищения вступила в войну на планете под названием Хелга-Воланта, — продолжал Георг. — И не буду скрывать, парни, война там страшная, еретики не хотят отдавать то, что им не принадлежит. Короче говоря, мне нужны храбрые люди.
Некоторые заключённые как смотрели в пыльную холодную землю у ног, так и продолжали. Однако в глазах других появились огоньки.
— Храбрые и дисциплинированные, — повторил Георг. — Мне не нужны трусы, не нужны самострельщики, не нужны те, кто бросит гранаты под ноги моим офицерам. Взамен я обещаю свободу по истечению годового контракта. Все обвинения, неважно, насколько тяжкие, будут сняты.
Заключённые заметно оживились. В этой колонии Брунталиса отбывали наказание осуждённые по меньшей мере на двадцать и более лет.
— А, кроме того, даже простым бойцам я обещаю жалование в сотню имперских тронов в месяц. Сотня! — повторил Георг. — Подозреваю, что многие оказались здесь из-за этой жалкой сотни.
Раздался крик:
— Наебёшь же! Мы там просто сдохнем!
Конвоиры быстро разыскали крикуна и хотели всыпать ему по первое число, но Георг махнул рукой и те нехотя отступили.
— Не наебу, — сказал Георг. — Всё по-честному. С добровольцами я заключаю контракт. Если погибнете, а многие на самом деле погибнут, деньги перейдут вашим родственникам или тем, кого вы укажите в завещании. Контракт — это не какая-та сраная бумажка, подтёрся и выбросил. У меня договор с пенитенциарными учреждениями Брунталиса. Всё будет оформлено по закону. Свобода или смерть.
Георг пригляделся к заключённым. Воры смотрели на него с пренебрежением, кто-то жевал табачную жвачку или курил самокрутку, другие негромко перекидывались остротами, пока перерыв, — конвоиры им не делали замечаний. Такое отношение авторитетов можно понять, —
